Клуб заполнялся посетителями. Рива – теперь Розали не оставалось иного, как окончательно вжиться в образ, – наблюдала за наводнившими бар матросами. Они смеялись и флиртовали с ней, но в основном брали выпивку и шли смотреть представление.
Первой выступала Эрика с двумя девушками, которых Рива мельком уже видела, но не успела познакомиться. Все трое выглядели очень впечатляюще в костюмах бирюзового цвета, украшенных перьями и серебристыми блестками. По мнению Ривы, сам танец не отличался особым темпераментом. Возможно, это только начало, и чем ближе к полуночи, тем более страстными станут выступления. Затем на сцену вышел исполнитель по имени Томми-О. Он был в женском наряде из шелка и атласа. На голове – потрясающий красный парик, локоны которого падали на плечи. Его появление сопровождалось зрительскими восклицаниями и смехом. Но когда он запел, аккомпанируя себе на рояле, это мгновенно покорило аудиторию. В зале установилась полная тишина. После выступления зал взорвался аплодисментами. Кто-то оглушительно свистел и топал ногами. Томми-О был рослым, а туфли на немыслимо высоком каблуке делали его еще выше. Откланявшись, он вальяжной походкой направился в бар, покачивая бедрами.
После его выступления в зале стало еще шумнее. И всякий раз, когда кто-нибудь открывал входную дверь, чтобы проветрить, к этому шуму добавлялся уличный гвалт. Рива вышла отдышаться после табачного дыма, и увидела толпу матросов, которые, обнявшись за плечи и размахивая бутылками, брели по улице, шатаясь и горланя песни. «Это даже на песни не похоже, – подумала Рива. – Сплошные пьяные выкрики». Здесь тоже удушливо пахло табаком, дешевыми духами и еще чем-то. Опасность не имела запаха, но ее можно было почувствовать. К Риве, что-то выкрикивая и посвистывая, приближались трое пьяных мужчин. Она попятилась, но один схватил ее за локоть. Отбиваясь, она налетела на стайку густо размалеванных женщин, курящих у стены.
– Смотри, куда прешь! – крикнула одна из них и толкнула Риву.
Рива споткнулась, но устояла на ногах. Обойдя этих красоток, она вернулась в клуб. Там был перерыв. Толпа зрителей поредела; возможно, кто-то отправился в другие заведения. Из соседнего клуба доносились звуки джаза.
Томми-О заметил ее и поманил к себе. Он был в облегающем черном платье, поверх которого накинул ярко-красную тунику до пола. На губах лежал слой помады такого же цвета, а веки отливали переливчато-зеленым. На густо напудренном лице блестели капельки пота.
– И как же тебя звать, дорогая? – предложив ей сигарету, спросил он.
Рива покачала головой и назвала свое новое имя. Томми-О был худощавым, но невероятно обаятельным и учтивым. Она сразу прониклась симпатией к этому человеку. Они пожали друг другу руки.
– Ита-а-ак, – нараспев произнес Томми-О. – Что привело тебя на Мальту? Сбежала?
Рива заморгала, но сумела скрыть удивление.
– Откуда вы узнали?
Он глубокомысленно кивнул:
– Большинство приезжающих сюда бегут от чего-то или кого-то. От политики, семей, тюрьмы. – Томми-О улыбнулся, показав ровные белые зубы; на щеках его угловатого лица появились ямочки. – Догадываюсь, что твое бегство связано с семейными делами. Но это не имеет значения. Мы здесь все равны. Даже призраки.
Но его слова оказались неправдой, в чем Рива убедилась на следующий же вечер, решив побывать у Шарлотты.
Рива отправилась по адресу, который дала ей Шарлотта, и обнаружила высокий дом из желтовато-кремового камня, с характерными для Мальты закрытыми деревянными балконами. Заметив массивный дверной молоток в форме раковины, Рива постучала им по парадной двери с шипами.
Вскоре дверь открылась, и на пороге появилась Шарлотта в белоснежном шелковом платье с веточками лаванды. Риве стало неловко за свой наряд, однако Шарлотта этого не заметила, обрадовавшись встрече.
– Дорогая, я так рада, что ты пришла! Хочешь чая?
– С удовольствием.
– Мы живем наверху. Идем.
Рива последовала за Шарлоттой. Из холла они прошли в просторный зал с большим круглым столом. В дальнем конце зала находилась величественная каменная лестница с позолоченными балясинами. Рива провела рукой по гладким перилам из черного дерева.
– Шарлотта, это твой дом? – спросила она.
– Что ты! Арчи со своим приятелем Бобби снимают здесь жилье. По мне, так довольно безвкусно, но позолота на балясинах настоящая.
– Уму непостижимо! – выдохнула Рива.
– Знаю. И пожалуйста, зови меня Лотти. Когда я слышу «Шарлотта», то ощущаю себя похожей на мать. Кстати, дом этот шестнадцатого века и принадлежит мальтийскому аристократу. Какому-то маркизу. Сейчас он с семьей живет в Мдине.
– Значит… ты уже живешь с Арчи?
– Официально – нет, – улыбнулась Лотти. – У меня здесь свои апартаменты.
Она толкнула другую дверь. Рива оказалась в ярко освещенной гостиной с высокими окнами, белым филенчатым потолком с позолоченными лепными украшениями. В конце комнаты широкая лестница в четыре или пять ступенек вела к большой арке и спальне. Чем-то это напоминало театральные подмостки.
– Какая красота!
– Согласна. Повезло мне, старушке. Да, запиши-ка мне в книжку твой адрес, иначе я так и не буду знать, как до тебя добраться. Кстати, а чем ты занимаешься? – спросила Лотти, вставляя сигарету в серебряный мундштук.
Поколебавшись, Рива решила сказать правду:
– Я танцовщица. Получила работу в клубе на Стрейт-стрит.
Лотти попятилась. Наверное, не будь ее кожа фарфорово-белой, она бы побледнела. Ее глаза округлились.
– Хм… да… в общем… – запинаясь, произнесла она. – А я хотела в следующее воскресенье пригласить тебя на обед в «Юнион-клуб» Мальты. Это сугубо мужской клуб, если не считать обедов, которые они устраивают и на которые приглашают нас, девушек…
– Я бы с удовольствием, – перебила ее Рива. – По воскресеньям я не работаю. Как мне нужно одеться?
– Видишь ли… это несколько осложняет дело…
– Потому что я танцами зарабатываю себе на жизнь? – сразу догадалась Рива.
– Да, потому, – поморщилась Лотти. – Особенно в «Юнион-клубе». Разумеется, я ничего не имею против.
– Я не хочу ставить тебя в неловкое положение перед твоими друзьями. Считай, что никакого приглашения не было.
Рива направилась к двери.
– Постой! – Лотти схватила ее за руку. – Ты никому не скажешь, чем занимаешься, и мы придумаем какую-нибудь правдоподобную историю. Надеюсь, мы не станем из-за этого рвать нашу дружбу. Поедем со мной. Ну пожалуйста!
– А мое платье?
– Надень что-нибудь элегантное, но без слишком откровенного выреза. Некоторые члены клуба весьма консервативны. Мальтийцев туда вообще не допускают.
– Это почему?
– Потому что «Юнион-клуб» – старомодный английский клуб. Он был основан в тысяча восемьсот двадцать шестом году для английских офицеров. Теперь туда допускают и гражданских, включая немногочисленных привлекательных женщин. Он находится на Страда Реале, в историческом здании, которое называется Оберж-де-Прованс. Арчи пришлет за мной машину. Я попрошу шофера сначала заехать в Калькару за тобой.
Первая неделя выступлений Ривы прошла хорошо, хотя сильный запах дешевого одеколона в смеси с сигаретным дымом и запахом пива становился все тошнотворнее. По крайней мере, в Париже духи были дорогими. Но это Мальта. Иногда завораживающая. Иногда отталкивающая. Однако Рива сюда стремилась и останется здесь, пока не появятся другие перспективы и ветер странствий не укажет ей иное направление.
В целом остров Риве нравился. При поверхностном взгляде он казался очень английским, хотя в действительности таковым не был. Риву захватывала волнующая история острова: сказания о рыцарях-госпитальерах, католических воинах, которые в 1565 году разгромили свирепые войска Османской империи и построили громадные крепости, похожие на скалы, что стоят и по сей день. Ее восхищал мальтийский фольклор с историями о призраках. На Мальте смешались экзотические культуры Средиземноморья, к которым добавилась английская. А если поднять пласты истории, окажется, что на господство над Мальтой претендовали и французы, тоже вторгавшиеся сюда.
Поначалу Рива танцевала с тремя другими девушками, но в субботу Джанни предложил ей сольное выступление сразу после номера Томми-О. Она танцевала под музыку, исполняемую новым чернокожим американским джазменом, вкладывая в танец все сердце и душу. Публика громко аплодировала. После выступления к ней подбежала Эрика и крепко обняла.
– Мне надо бы глаза тебе выцарапать, – призналась венгерка, – но ты была бесподобна! Снимаю шляпу! Браво! Ez már derék![7]
– Спасибо… – смущенно улыбнулась Рива. – Ты думаешь…
– Насчет этих двух я не уверена, – добавила Эрика, взглянув на своих партнерш, сердито косящихся в сторону Ривы. – Не обращай на них внимания. Привыкнут. Лучше скажи, где ты научилась так здорово танцевать?
– Я занималась в балетной школе, но в балерины меня не взяли из-за слишком высокого роста.
К ним подошел Томми-О.
– А ты темная лошадка, – все тем же вальяжным тоном произнес он и несколько раз хлопнул в ладоши. – Сегодня, друзья мои, родилась новая звезда.
В воскресенье Рива надела свое единственное вечернее платье, привезенное сюда вместе со сценическими костюмами. Из черного шелка, свободного покроя, без рукавов, расшитое серебряными бусинами по шее, на бедрах и по подолу, чуть прикрывавшему колени. Если бы она не подстриглась коротко и не покрасила бы волосы в темный цвет, ее рыжие локоны представляли бы внушительный контраст с платьем. Но черное с почти черным – не будет ли это мрачновато? Рива решила надеть на лоб узкую блестящую ленту и усилить блеск за счет таких же серег. И лента, и серьги были всего лишь бижутерией, хотя Лотти наверняка будет щеголять в настоящих драгоценностях. Однако нужда заставляет быть изобретательным.
Когда шофер привез их к Оберж-де-Прованс, Рива вышла из машины и восторженно застыла перед зданием. Да это же настоящий дворец! Он был раза в два больше дома, где жила Лотти. Внушительные барочные двери с колоннами; по фасаду тянулись бесчисленные окна, сверкающие светом люстр, которые виднелись внутри.