– Вы хотите продолжения? – спросил он.
– А вы как думаете?
Рива пригладила ему взлохмаченные волосы. Почему-то это действие показалось ей более интимным, чем поцелуй. Бобби взял ее за руку и повел к машине.
Город-крепость Мдина стоял на большом холме, возвышаясь над окрестными полями. Его опоясывали старинные бастионы, а между ними и равниной тянулась полоса скальной породы. Золотистые городские стены вызывали восхищение вперемешку с трепетом. Настоящий средневековый город со своими башнями и куполами, не затронутый временем и совершенно неприступный. Бобби рассказал, что Мдина появилась еще во времена Древнего Рима и была первой столицей Мальты.
– Сейчас здесь живет преимущественно мальтийская аристократия.
– Так ваш дядя – мальтиец?
– Нет.
– Тогда почему он живет в Мдине?
– Он был женат на мальтийке. Ее звали Филомена. К сожалению, она умерла, и дом перешел к нему. Постройка семнадцатого века. Довольно красивая. Естественно, англичане в Мдине тоже есть.
Бобби миновал массивные каменную арку с воротами, за которой оставил машину. Дальше они пошли пешком по тенистым извилистым улочкам. Рива с открытым ртом смотрела на здания, которые он называл палаццо. Эти дома стояли по обеим сторонам узких мощеных улиц, расходящихся во всех направлениях. Ставни на всех окнах были плотно закрыты, а красивые арочные двери заперты на засовы. Казалось, все говорило Риве: «Тебе здесь делать нечего».
– Мдину называют Молчаливым городом.
Бобби взмахнул рукой, указывая на фантастически красивые здания эпохи барокко.
Рива остановилась и прислушалась. Только шелест ветра.
– Одна я бы здесь потерялась.
– Да, тут настоящий лабиринт. Когда на Мальте появились рыцари ордена госпитальеров, Мдина перестала быть столицей. Им требовалось находиться поближе к своим кораблям. А теперь и британская администрация сосредоточена преимущественно в Валлетте.
Бобби остановился и достал из кармана старинный железный ключ.
– Нам сюда? – спросила Рива, глядя на внушительную двустворчатую дверь.
На каждой створке дремал тяжелый медный дверной молоток в виде львиной головы.
Бобби кивнул.
– Так это же настоящая крепость!
Бобби вставил ключ в одну из створок, повернул. Створка со скрипом открылась. Внутри было темно. Глаза Ривы не сразу привыкли к сумраку. Бобби провел ее через просторный холл, за которым находился еще один, со сводчатым потолком. Здесь было полно теней, перемежаемых тонкими лучиками солнечного света.
– Нам нужно пройти через внутренний двор, – пояснил Бобби.
Туда вели коридор и арочная галерея. Внутренний двор со всех сторон окружали каменные стены янтарного цвета. Рива остановилась. В воздухе пахло жасмином.
По стенам карабкались ползучие растения. Они же зелеными каскадами падали с металлических перил галереи второго этажа, которая опоясывала три стены.
– Какой удивительный сад! – сказала Рива, глядя на каменные вазы с лилиями.
– А вот там растет фиговое дерево. – Бобби указал на дерево в углу двора. – Оно дает самые лучшие в мире фиги. И еще два апельсиновых дерева.
Рива услышала журчание воды и увидела фонтан, но не в центре, как можно было ожидать. Вода лилась из трех декоративных отверстий и падала в каменный желоб у стены.
– Водяные духи, – пояснил Бобби, перехватив ее взгляд.
Рива еще немного поглазела на фонтан и спросила:
– А что дальше?
– Дальше поведу вас знакомиться со своим дядюшкой. Готовы?
Пройдя еще одну арочную галерею, они попали в аванзал. Каменная лестница привела их в сводчатый коридор, где пахло воском и лимоном. Вдоль одной стены тянулись высокие окна, другая была увешана портретами.
– Да это настоящий потаенный дворец, – прошептала Рива. – Роскошный старинный дворец, а никакая не крепость.
– Вы правы, – засмеялся Бобби. – Но когда-то это строение совмещало в себе и то и другое.
В коридоре, на равном расстоянии друг от друга, стояли стулья с гобеленовой обивкой и высокие медные светильники, начищенные до блеска. Пол устилало не менее полудюжины восточных ковров, каждый из которых стоил уйму денег. Выглянув в окно, Рива увидела напротив не менее впечатляющее здание со скульптурами на каменных балконах.
– Невероятно! – вырвалось у нее.
– Подождите, когда вам откроется вид из окон на другой стороне.
Они прошли по коридору, и Бобби постучал в дверь. Им открыл человек в черном. «Наверное, дворецкий», – подумала Рива.
– Приветствую вас, сэр. Здравствуйте, мисс, – слегка поклонившись, произнес он. – Прошу за мной.
– У вашего дяди здесь апартаменты? – шепотом спросила Рива.
– Ему принадлежит весь дворец, но он предпочитает жить лишь в нескольких комнатах.
– Тогда кто живет в остальных?
Бобби собрался ответить, но в этот момент они вышли на открытую террасу с балюстрадой, откуда открывался захватывающий вид на остров.
– Впечатляет, правда? – улыбнулся он. – А вот и мой дядя Аддисон.
Мужчина, сидевший в плетеном кресле и любовавшийся окрестными красотами, вскочил на ноги.
– Никогда не устаю смотреть на это, – сказал он, протягивая руку. – Аддисон Дарнелл. Прошу называть меня просто Аддисон.
Рива вовремя удержалась от реверанса и представилась:
– Рива Жанвье.
Дядя у Бобби был очень высоким – выше шести футов, – широкоплечим и с такими же васильковыми глазами, как у племянника. Его одежда состояла из безупречно белой рубашки и синей бархатной жилетки. Загорелое лицо покрывала сеть тонких морщинок, но самым удивительным была жизненная сила, которая так и струилась из него. Столь же удивительными Риве показались его длинные седые волосы, стянутые на затылке.
– Присоединяйтесь ко мне, Рива, – предложил он, снова поворачиваясь к балюстраде. – Вам не слишком жарко на террасе?
– Ничуть. С моря дует приятный ветер.
– Целиком согласен, – улыбнулся он. – Здесь столько неба. Потому я и люблю сидеть на этой террасе.
– Дядя забыл добавить: «В те редкие промежутки, когда нам удается оторвать его от работы». – Заметив удивление Ривы, Бобби пояснил: – Мой дядя – довольно известный художник.
– Так, балуюсь живописью, – возразил Аддисон.
– Едва ли.
– Эти портреты в коридоре написали вы? – спросила Рива.
– Увы, – развел руками он.
– Но они такие красивые.
– Вам стоит приехать сюда еще, – сказал Аддисон и улыбнулся. – Может, и вы мне попозируете.
Рива улыбнулась. Непринужденный разговор продолжался. В глазах Аддисона она уловила какое-то странное, непонятное ей выражение. «Наверное, он тоскует по жене», – подумала Рива. А может, ей только показалось.
Дворецкий принес напитки.
– А еще кто-нибудь из ваших родных живет здесь? – спросила Рива, поднося к губам запотевший стакан.
– Мама иногда приезжает, – ответил Бобби.
– Моя младшая сестрица Агата терпеть не может пыли, – скорчив шутливую гримасу, пояснил Аддисон.
– И вообще мама этого не одобряет, – добавил Бобби.
Они с дядей переглянулись и громко расхохотались.
– Племянник прав. Моя сестра не одобряет то, что я работаю. Особенно после того, как она вышла замуж за отца Бобби и влилась в ряды английского поместного дворянства.
Бобби опустил глаза:
– Мой отец никогда не был снобом.
– Конечно не был. Представляю, как тебе его недостает. Мне так очень.
– Да. Но снобизм был и остается особенностью моей матери.
– Боюсь, мою сестру уже не переделаешь. Давай оставим семейные темы. А то как бы наша юная гостья не заскучала.
Рива, разглядывавшая растения в горшках, покраснела.
– Вовсе нет, – торопливо возразила она.
– Расскажите о себе, – попросил Аддисон.
Рива беспокойно посмотрела на Бобби, но тот засмеялся:
– Можете говорить открыто. Я уже рассказал дяде о вашей страшной тайне.
Она вновь покраснела. Жар охватил не только щеки, но и шею. Однако она рассказала о своей работе в Париже, умолчав об истинной причине отъезда. В ее версии это выглядело так: увидела газетное объявление и испытала жгучее желание расширить жизненные горизонты. Так и оказалась на Мальте.
– Дорогая, меня восхищает ваша храбрость! Наверное, вы уже успели обзавестись множеством новых друзей?
– Нет. Только Бобби, Лотти и девушка, с которой мы вместе работаем.
– Вам обязательно нужно почаще приезжать в Мдину. Мальта состоит не только из напыщенных консервативных англичан.
– Мой дядя устраивает потрясающие приемы. К нему съезжаются гости со всей Мальты и Гоцо, а также из разных стран. Художники, писатели, актрисы и так далее. Вам понравится.
– Правильнее сказать, раньше устраивал, – сказал Аддисон. – Сейчас все реже… Вот и колокольчик. Ланч подан, миледи.
Рива засмеялась и последовала за дворецким в столовую. Это была еще одна терраса, но со стеклянной крышей, поддерживаемой колоннами. Отсюда открывался не менее красивый вид на Мдину и окрестности. На столе, покрытом крахмальной белой скатертью, стояла хрустальная ваза с большими желтыми маргаритками. Бобби услужливо выдвинул ей стул. Рива села, глядя на песчаные террасы, деревья и кусты, окружавшие Мдину.
– Как видите, это палаццо является частью фортификационной системы, – объяснил Аддисон.
– Я еще не бывала в таких потрясающе красивых местах.
– Надеюсь, вам и угощение понравится. Фиг в это время года еще нет, но вы обязательно должны их попробовать, даже если Бобби и будет отсутствовать. Он вскоре отправится учиться на пилота.
Она никак не думала, что Бобби может уехать, и у нее сразу испортилось настроение. Возникло какое-то неясное ощущение, больше похожее на дурное предчувствие. В столовой было жарко, но Риву прошиб озноб. «Что за чепуха!» – мысленно одернула она себя. Все будет в лучшем виде. Ведь до сих пор так оно и было.
Сначала подали ризотто с цукини, затем барашка, а на десерт – апельсиновое суфле под ликер «Гран-Марнье». Время шло незаметно. Аддисон и Бобби поддразнивали друг друга, и когда Рива чего-то не понимала, доставалось и ей. Она удивилась, когда Бобби сказал, что им пора возвращаться. Аддисон расцеловал ее в обе щеки. Рива призналась, что потрясающе провела время.