– Представь себе, есть, и предостаточно. Вчера, пока ты сладко спала у камина, я прогулялся к Ронни и пополнил запасы. Да кое-что привез из Лондона. Идем, тебе надо поесть.
Обняв Флоранс за талию, Джек помог ей спуститься. На кухне было тепло и уютно. Джек усадил ее на стул у окна, где она могла любоваться заснеженным заливным лугом.
– До чего же красиво! – улыбнулась Флоранс. – Бодрящая погода. Пойдем прогуляться по снежку.
– Не сегодня. У всех дверей намело снега. Сначала нужно расчистить сугробы.
– А завтра?
– Давай подождем, пока ты совсем поправишься. В любом случае мороз и снег продержатся еще несколько дней. Теперь скажи, кашу есть будешь?
– Пожалуй, да.
Довольная тем, что выздоравливает, Флоранс засмеялась; наверное, впервые за много дней. Пока Джек деревянной лопаткой помешивал кашу, Флоранс завороженно смотрела на пейзаж за окном.
– Опять снег пошел. Джек, посмотри! Согласись, это настоящее волшебство.
– Ты как маленькая, – усмехнулся он, махнув в ее сторону лопаткой.
Целых три дня они никуда не вылезали и лишь смотрели, как снег и ветер наметают вокруг дома сугробы. Флоранс любовалась этой белизной. Ей казалось, что есть только снег и они вдвоем, а прочий мир перестал существовать. Никогда она не была так счастлива, как сейчас. Джек читал ей вслух или рассказывал смешные истории, а она поведала ему о своем дневнике. Но бóльшую часть времени Флоранс спала в гостиной, свернувшись клубочком в большом кресле у камина. Джек готовил еду и делал все, чтобы ей было тепло и уютно.
Утром четвертого дня он сказал:
– Кстати, у одного моего знакомого есть дом на Сицилии. Он обратился ко мне и попросил оценить здание с архитектурной точки зрения: насколько дом крепок, нуждается ли в реставрации и все такое. Этот человек весьма богат. Дом у него стоит в красивом месте, но не исключено, что пострадал в ходе военных действий. А с Сицилии рукой подать до Мальты.
Флоранс внимательно смотрела на Джека, не понимая смысла его предложения.
– Ты могла бы поехать со мной… конечно, если хочешь, – непринужденно добавил он. – Разумеется, до окончания войны о поездке не может быть и речи, но и потом я не очень представляю, как мы туда попадем. Так ты хотела бы поехать?
Джек сидел на диване. Флоранс встала, подошла к нему и обняла, почувствовав на шее тепло его дыхания. Их объятие длилось дольше необходимого в таких случаях.
– Что-нибудь слышно о Белинде? – разомкнув руки, спросила Флоранс.
– Да. Мы встречались. Она по-прежнему не соглашается на развод, если я не отдам ей часть дома.
– Тебе нужно проявить упорство. Дождись, пока она передумает.
– Я почти склоняюсь к тому, чтобы уступить. Мне больше не хочется нести ответственность за Белинду. Но попомни мои слова: как только мы официально разведемся, она тут же объявит о помолвке с Гектором. Ладно, хватит о ней. Прогуляюсь-ка я на ферму.
– Я могу пойти с тобой?
– Я расчистил дорожки вокруг дома, а дальше придется идти по снегу. Думаю, для тебя это пока тяжеловато.
– И все равно я хочу выйти. Засиделась дома.
– Хорошо. Предлагаю немного погулять, а потом я схожу на ферму.
Флоранс ухмыльнулась, натянула сапоги, надела пальто, шапку и шарф и подошла к входной двери еще до того, как Джек успел надеть свои веллингтоны.
– Собирайся, копуша! – торопила она Джека.
– По-моему, мадемуазель, у вас небольшое перевозбуждение после вынужденного безделья.
– Небольшое?
Джек открыл дверь. Флоранс в лицо пахнуло морозным воздухом. Снег еще не успел утратить белизну и чистоту. Обрадованная Флоранс с наслаждением вдохнула в себя холод и направилась в сторону заливного луга. Окрестный покой передался и ей. Впервые за долгое время в мозгу не мелькали тревожные мысли.
– Нет, сюда мы не пойдем, – возразил Джек. – Заливной луг под снегом – весьма опасное место. Снег все присыпал, а под ним может быть лед или какая-нибудь коряга.
– Накануне болезни я ходила туда гулять. Правда, тогда был только иней. На ручье я видела забавную птичку. Она ныряла под воду за пропитанием. Я назвала ее нырком.
– Так это оляпка.
– Ты уверен?
– Опиши, как она выглядела.
– Толстенькая такая птаха с белой грудкой.
– Точно оляпка. Ее иногда еще называют водяным дроздом. Давай прогуляемся по дороге. Там безопаснее. Держись за меня. – Джек взял ее под руку. – Пока я хожу на ферму, загляни в мою книжку о птицах.
Ветви придорожных деревьев гнулись под тяжестью снега. Сама дорожка была целиком занесена снегом, а с одной стороны ветер намел большие сугробы. Небо было синее и безоблачное. Солнце делало снег ослепительно искрящимся. Воздух, казалось, состоял из крошечных холодных кристалликов.
Флоранс и Джек медленно шли к вершине холма. Из ноздрей вылетали облачка пара. Ветер поднял снежную пелену и куда-то понес. Не дойдя до вершины, они повернули назад. Флоранс шла впереди. Пока Джек любовался зимней долиной, она слепила снежок и крикнула:
– Сражение на снежках!
Снежок Флоранс пролетел в нескольких дюймах от уха Джека. Джек засмеялся, слепил свой и бросил в нее.
Игра понравилась. Они слепили еще по снежку и одновременно бросили. Джек промахнулся, а Флоранс попала ему в грудь. Она побежала, увязая в снегу. Джек быстро ее догнал, схватил за руку, и они оба повалились в глубокий сугроб, смеясь и выплевывая снег. У Джека порозовели нос и щеки, а глаза сверкали. Флоранс снова ощущала на лице его дыхание. Сердце колотилось. Она вслушивалась в окружающее снежное безмолвие и ждала. Это было мгновение неопределенности… потом Джек быстро отряхнулся и встал.
Глава 21
На следующий день в дверь постучали. Открыв, Джек увидел посыльного, принесшего телеграмму. Взяв ее, он позвал Флоранс.
– Тебе, – сказал он, но Флоранс, увидев посыльного в окно, уже сбегала по ступенькам.
С бьющимся сердцем она надорвала кромку бланка. Никогда не знаешь, радость или горе принесет тебе телеграмма.
– Боже мой! – радостно воскликнула Флоранс. – Какая замечательная новость! Элиза родила.
– Когда?
– Два дня назад. Девочку. – Флоранс залилась веселым смехом. – У нас с Элен появилась племянница. Представляешь? У нас племянница!
Джек улыбнулся, обрадованный известием.
– Даже не верится, – призналась Флоранс. – Я должна немедленно написать Элизе, поздравить ее и рассказать о снеге.
– Ты писала сестрам, что нашла работу?
– Да, в предыдущем письме.
Элен была немало удивлена, что Флоранс по-прежнему находится в доме Джека, но Джеку незачем знать об этом. Флоранс хорошо помнила то письмо. Она писала сестрам о тишине и покое в здешних краях, намеренно подчеркивая, что Джек в Мидоубруке практически не появляется. На тот момент это было сущей правдой. Рассказала она и о просьбе Клодетты заняться поисками их таинственно исчезнувшей тети Розали. Флоранс не утаила от Элен, что встреча с матерью закончилась ссорой, но в следующей же строчке написала о положительных изменениях в характере Клодетты.
Закончив поздравительное письмо Элизе, Флоранс танцевала вокруг, все еще переваривая замечательную новость. Произошедшее казалось ей чудом.
– Я теперь тетушка! – восклицала она. – Я тетушка!
А потом она заплакала.
– Будет тебе, – сказал Джек, привлекая ее к себе. – Тут радоваться надо.
Он обнимал Флоранс за талию, вглядываясь в ее лицо, а она смотрела в его глаза, полные понимания, и вдруг почувствовала что-то внутри. Еще не зная, чтó это, она опять засмеялась и заплакала, как ребенок, которому не совладать с захлестнувшей его радостью и та неудержимо переходит в слезы.
– Джек, я так жалею, что меня сейчас нет рядом с ними. Мне до боли жаль.
Джек снова обнял ее, теперь за плечи:
– Знаю. Новорожденный ребенок. Новая жизнь. Это важное и знаменательное событие для семьи, когда хочется быть рядом с близкими. В такие моменты особенно остро чувствуешь разлуку.
– Да.
– Думаю, нам надо отпраздновать это событие портвейном, – сказал Джек, отходя от нее.
– У тебя есть портвейн?
– Припрятал в надежном месте. И смотри, что мне дал Ронни. – Джек протянул ей жестяную коробку. – Это рождественский кекс. Ронни снабдил нас курочкой, полудюжиной яиц, четырьмя ломтями бекона и кусочком сыра. А еще он поделился хлебом, картошкой, яблоками и овощами.
На этот раз Джек отказался принимать это в подарок и расплатился продовольственными талонами. Особенно порадовали Флоранс овощи; те, что посеяла она, сейчас находились под снегом. В отсутствие Джека она питалась овсянкой и зимней капустой, принесенной Глэдис, изредка позволяя себе яичницу. Флоранс давно не видела такого обилия еды.
– Сегодня я устрою праздничный ужин в честь рождения племянницы, – заявила Флоранс.
– Давай дождемся вечера и посмотрим, как ты себя будешь чувствовать, – предложил Джек.
Флоранс кивнула, но не прислушалась к его словам. Энергия била в ней через край. Казалось, она способна подняться на самую высокую гору. Пожалуй, не на гору. Лазанья по Пиренеям ей хватит на всю оставшуюся жизнь.
Прошло совсем немного времени, и она вдруг почувствовала изрядную усталость, словно провод, питавшей ее силой, вдруг выдернули из розетки. Джек растапливал камин в гостиной. Флоранс сказала ему, что ненадолго вздремнет, и отправилась к себе.
Она полностью разделась, облачилась в ночную рубашку, легла и мгновенно заснула. Когда Флоранс проснулась, за окном было уже темно. Ощупью найдя выключатель ночника, она включила свет. Лампочка была тусклой и освещала лишь пространство возле кровати. Флоранс зевнула. Сколько же она проспала? Она нашарила шлепанцы, надела толстый махровый халат и направилась к лестнице, но остановилась наверху и принюхалась. Жареная курица. Джек жарил курицу.
– Привет, соня, – сказал он, когда она появилась на кухне.
– Извини. Думала, прилягу на часик.
– Ничего страшного.
– Кажется, ты говорил, что не умеешь даже яйца варить.