Вернувшись, Флоранс постаралась вести себя как обычно. Джек лишь спросил, не замерзла ли она, и тем ограничился. С тех пор он стал молчаливее прежнего и избегал смотреть ей в глаза. Но перед сочельником он принес домой срубленную сосенку, немало удивив Флоранс. Она усмотрела в этом шаг к восстановлению прежних отношений.
– На чердаке должны быть елочные украшения. Бабушка всегда обожала наряжать елку. Потом слазаю, взгляну.
Он вышел из дому и вскоре вернулся с ветками остролиста, плюща и картонной коробкой.
– Я набрал шишек, – пояснил он.
Флоранс радостно захлопала в ладоши:
– Пока ты ищешь елочные игрушки, я развешу гирлянды из веток.
– Включи радио. Там, наверное, рождественские песенки передают, – предложил Джек.
– Ничто так не создает праздничного настроения, как рождественские песенки.
– Почему же? Есть и другой способ. Мне в кладовой одного развороченного винного магазина удалось раскопать бутылку старого арманьяка. Надеюсь, содержимое не пострадало. Когда увидел, подумал, что тебе это напомнит Францию. – (Флоранс кивнула и отвернулась.) – Флоранс, ты хорошо себя чувствуешь? – забеспокоился Джек.
Она снова кивнула, не отваживаясь взглянуть на него. Тоска по дому была слишком велика, но Флоранс крепилась, чтобы не расплакаться в присутствии Джека.
Она включила радио, где действительно звучали рождественские песенки. Она стала подпевать, отчего настроение повысилось. Флоранс обвила плющом каминную доску, добавив в гирлянду шишек и остролиста. В этом году на кустах остролиста было изобилие красных ягод. Очень скоро гостиная приобрела праздничный вид. Флоранс заметила, что Джек не принес ни одной ветки омелы.
Вскоре Джек появился в гостиной, неся старую картонную коробку.
– Кажется, нашел, – объявил он, ставя коробку на кофейный столик.
Джек открыл крышку. Флоранс заглянула внутрь и увидела множество пакетиков, перевязанных шелковыми ленточками. Джек занялся установкой сосны, заменившей им традиционную елку. Чтобы дерево не упало, он окружил нижнюю часть ствола обломками кирпичей, насыпав поверх камешков. Убедившись, что сосна стоит прочно, Флоранс взяла наугад пакетик, развернула и достала фигурку маленького белого дятла с зелеными крыльями. В спине дятла имелось отверстие, куда была вставлена металлическая распорка с проволочной петелькой.
– Все бабушкины стеклянные игрушки изготовлены и раскрашены вручную, – пояснил Джек.
– Этот дятел такой хрупкий. Даже страшно к нему прикасаться. Вдруг разобью?
– Не разобьешь.
Джек развернул другой пакетик. Внутри оказался стеклянный пряничный домик. Стены и крыша были покрыты золотистой краской и разрисованы сердечками.
– Я схожу за нитками и ножницами. Вешать за петельки нельзя, а то игрушки могут соскользнуть с веток.
Помимо белого дятла, в бабушкиной коробке хранились другие стеклянные птицы, а также сердечки, звезды и ангелы. Ко всем прикрепили нитки и повесили так, чтобы котенок не смог достать.
– Смотри, а тут что-то вроде квитанции или накладной, – сказала Флоранс, когда коробка наполовину опустела. – Написано от руки. – Она присмотрелась. – Лауша[8]. Германия.
– Получается, часть игрушек появилась у бабушки задолго до Первой мировой войны.
Флоранс развернула еще два пакета. В них оказались стеклянные виноградные гроздья.
– Боже мой! – выдохнул Джек. – Я их помню, хотя столько лет не видел. Это же настоящие немецкие кугели…[9] Мне было пять или шесть, когда бабушка разрешила подержать один в руках. У нее были игрушки в форме виноградных гроздей, а еще яблоки, груши, ананасы и разные ягоды. Посмотрим, что еще сохранилось.
Развернув несколько пакетов, они нашли кугели сочного синего, зеленого, золотистого и аметистового цветов.
– Изнутри они покрыты настоящим серебром, – сказал Джек. – Бабушка рассказала мне об этом, когда я нечаянно разбил одну игрушку. Она говорила, что когда-нибудь они будут стоить очень дорого. Интересно, как кугели попали к бабушке?
Флоранс пожала плечами. Немецкие елочные игрушки вызвали у нее в животе странное ощущение. Слишком многое, касавшееся ее жизни, мать от нее утаивала. Флоранс не знала, чтó унаследовала от Фридриха, своего настоящего отца. Возможно, очень многое, а не только любовь к садоводству, в чем она была схожа с единокровным братом Антоном. Она ведь ничего не знала об отце. Какой у Фридриха любимый цвет? Любит ли он рыбу? Антон признавался, что сам он любит ловить рыбу. Может, и Фридрих тоже? А как насчет плавания? Флоранс любила плавать. Наверное, существовали и более важные черты характера, о которых она даже не подозревала. С тех пор как она узнала правду об отце, что-то в ее душе изменилось. Ее сердце по-прежнему откликалось на музыку французской жизни, однако ритм стал иным.
Остаток сочельника прошел тихо и спокойно. Флоранс с Джеком уплели вкусный рождественский кекс Глэдис, щедро сдобренный домашним шерри-бренди. Они пили арманьяк, который действительно напомнил ей дом, а потом, устроившись у камина, слушали программу внутреннего вещания Би-би-си. Выпуск новостей сменился радиопостановкой «Алисы в Зазеркалье». В половине десятого симфонический оркестр Би-би-си исполнил концерт из рождественских мелодий. Флоранс с Джеком говорили о чем угодно, но не касались ни Элен, ни прогулки Флоранс с Брюсом. В половине одиннадцатого они разошлись по комнатам и легли спать. Казалось бы, мир был восстановлен, но Флоранс все равно ощущала какое-то напряжение, оставшееся между ними.
Глава 23
Рождественским утром Флоранс проснулась в тишине, если не считать мурчания малыша Барта. Котенок пристроился и спал рядом с ее лицом, щекоча нос, отчего она чихнула. Флоранс вспомнила, как они отмечали Рождество в довоенной Франции. Тогда это было шумно и весело. А сейчас, когда в доме появился новорожденный ребенок? Вчера сестры отпраздновали Le Réveillon – французский долгий сочельник, затягивающийся за полночь. Вот только кто им готовил угощение и что стояло у них на столе? Без Флоранс, делавшей припасы и умевшей доставать продукты, стол сестер наверняка был скромным.
Ей опять вспомнились довоенные сочельники. Элен лихорадочно полирует все до блеска. Она бы и Элизу с Флоранс отполировала, если бы те позволили. Элен любила железную дисциплину. Элиза, как всегда, в последнюю минуту приносила зеленые ветки и расставляла их повсюду. В барах и ресторанчиках подавали вино с пряностями. При мысли о вине с пряностями у Флоранс навернулись на глаза слезы. Она вытерла их рукавом и вспомнила ароматы кухни, когда там жарился гусь. Она почти чувствовала запахи своей старой кухни, что еще больше усилило тоску по дому.
В те благословенные дни к ним в гости приезжали доктор Юго и его жена Мари и привозили bûche de Noël – рождественское полено из шоколада и каштанов. К этому Мари добавляла коробку, полную фруктов, сушеного инжира, фундука, грецких орехов, миндаля, нуги и изюма. Чтобы грядущий год выдался удачным, после окончания трапезы нужно было отведать тринадцать различных сластей, символизирующих Христа и двенадцать апостолов.
Война изменила очень многое, в том числе и Рождество, хотя сестры старались сохранять атмосферу праздника. А теперь опять все менялось. Сколько растерянности и смятения вносило это в душу каждого! Вон она, Флоранс, еще год назад думала, что ее мир останется неизменным и жизнь будет продолжаться так, как прежде. И вдруг, без малейшего поползновения с ее стороны, мир встал с ног на голову. Будут ли Фридрих с Антоном есть stollen – рождественский кекс, испеченный с обилием пряностей и густо посыпанный сахарной пудрой? И вспомнят ли о ней?
Флоранс встала и подошла к зеркалу. Глаза были припухшими и мокрыми от слез. Так не годится. В Рождество полагается быть веселым и счастливым. Она попыталась придать лицу радостное выражение, наблюдая в зеркале результат. Результат был так себе. Но вскоре они отправятся в гости к Глэдис, а та всегда умела поднять ей настроение.
Флоранс умылась, оделась и спустилась вниз.
– Счастливого Рождества! – произнес Джек и, застенчиво улыбаясь, протянул ей коробочку.
– Ой! Я и не ожидала…
– Вспомнил в последнюю минуту, – перебил ее Джек.
Флоранс открыла коробочку. Там на красном бархате лежал потрясающе красивый браслет, состоящий из двух тонких серебряных цепочек с маленькими жемчужинами и синими камнями.
– Его носила моя бабушка, – сказал Джек.
– Какая красота!
– Жемчуг настоящий, а синие камешки – это сапфиры. Сдается мне, что дед привез браслет из Индии.
– Так он же невероятно дорогой. И к тому же фамильная драгоценность. Ты действительно готов подарить его мне?
– А кому же еще? – улыбнулся Джек. – Бабушка была бы рада, что его снова кто-то носит.
После легкого завтрака они вышли взглянуть на погоду. В это время снова повалил снег.
– Теперь так и будет падать, – взглянув на свинцово-серое небо, заключил Джек. – Не хотелось бы гонять машину.
– А я не против пройтись по снежку, – сказала Флоранс.
Джек вернулся в дом. Флоранс осталась ждать его на улице и, чтобы не озябнуть, притопывала ногами. Из дома Джек вынес картонную коробку.
– И что внутри?
– Вино, бренди и сухофрукты. Привез из Лондона.
– Боже мой! Где ты это достал? – хмуро спросила Флоранс. – Такое на карточки не купишь.
– Если ты подумала про черный рынок, спешу тебя успокоить: не там. В свое время я помог одному человеку благополучно выбраться из Франции. Хотя я ему и говорил, что он мне ничего не должен, он настоял на таком вот платеже.
– Все, что в коробке, от него?
Джек кивнул:
– У него невероятно богатая родня. Он совершил набег на их дом в Глостершире и поделился со мной трофеями.
Дверь фермерского дома им открыл Ронни.
– Проходите. Мы уже собрались в гостиной, – сказал он, пропуская гостей вперед.