– И ради нас ты пожертвовала своим счастьем.
– Счастье было для меня недосягаемым. Я была замужем… – (По щекам Флоранс потекли слезы.) – Но ты права. Я была несчастна. Однажды во мне что-то надломилось, и я наглоталась снотворного. Шарль нашел меня. Он стал насильно вливать мне в горло раствор морской соли, пока меня не начало рвать.
Флоранс смотрела на мать, не смахивая капавших слез. Правда оказалась гораздо трагичнее, чем она представляла. И она ничего не знала. А Элен с Элизой знали?
– Мне… – начала Клодетта и замолчала. – Мне очень больно признаваться, но я была плохой матерью.
– Пожалуйста, не говори так, – сказала Флоранс, у которой снова зашлось сердце.
– Это правда. Флоранс, мне очень жаль. Вы были моими драгоценными девочками, а я этого не знала. Я вижу свои промахи в молчаливом упреке Элен, в сердитом взгляде Элизы, а теперь и в тебе, моя дорогая девочка. Я была поглощена собственным несчастьем. Меня не было рядом с вами, когда вы нуждались во мне. Я сама не знала, где нахожусь. Потому я и отправила вас во Францию. Лучше так, чем рассчитывать на мать, от которой осталась лишь телесная оболочка, а сердце и разум обитают неведомо где. Во Франции вы научились рассчитывать друг на друга.
Флоранс не могла вымолвить ни слова. Встав, она подошла к матери и крепко обняла. Как сильно исхудала Клодетта! Ее трясло, потом дрожь сменилась рыданиями. Флоранс закрыла глаза, продолжая держать мать в объятиях. Слишком дорого дался Клодетте рассказ о жизни, которую она так долго скрывала.
В тот вечер они рано легли спать, а на следующий день Клодетта рассказала о причине бегства Розали. Родительская семья находилась на грани скандала, виновницей которого они считали Розали. На самом деле младшая сестра Клодетты была ни в чем не виновата. Она лишь выполнила роль курьера, передав отцу компрометирующие материалы, но родительский гнев больно ударил по ней, и она решила бежать. Розали не могла ужиться со строгими, консервативными родителями, которые требовали от нее найти подходящего мужа и угомониться. А ей совсем не хотелось размеренной жизни. Она хотела танцевать.
Наступил день отъезда. Пока Флоранс ждала такси для поездки на станцию, Клодетта подала ей сверкающий серебряный браслет с подвесками:
– Возьми его и носи постоянно. Это парный браслет. Точно такой же был у Розали. Она носила его, не снимая, и говорила, что браслет приносит ей удачу. Если найдешь аналогичный браслет, то найдешь Розали.
– Ты можешь еще что-нибудь рассказать о ней?
Клодетта выглядела бледной, словно недавняя исповедь высосала из нее силы, но глаза оставались на удивление блестящими.
– Только то, что она танцевала в парижском кабаре. Наши родители не знали. Она рассказала мне по секрету.
– Маман, мне кажется, тебе нездоровится, – сказала Флоранс. – Давай я останусь еще на несколько дней и помогу тебе.
– Не говори глупостей! – сердито отрезала Клодетта. – Я великолепно себя чувствую.
Раздражение в глазах матери вызвало у Флоранс улыбку. Она почти обрадовалась. Привычная манера разговора свидетельствовала о том, что вспыльчивость и гневливость Клодетты никуда не делись. Далеко не лучшие черты характера, позволявшие матери столько лет держаться на плаву.
– Маман, я люблю тебя, – крепко обняв мать, сказала Флоранс.
В этот момент послышался гудок подъехавшего такси.
Почти всю дорогу до Эксетера в глазах Флоранс стояли слезы, и, когда Джек встретил ее на станции, она не могла говорить. Он привез ее в Мидоубрук и спросил, не возражает ли она, если он включит радио. Флоранс молча кивнула. Это было 12 апреля. В выпуске новостей сообщили, что Франклин Делано Рузвельт, двенадцать лет находившийся на посту президента Соединенных Штатов Америки, умер от обширного инфаркта.
Флоранс была шокирована новостью. Рузвельт возглавлял страну в самые тяжелые для Америки годы и умер, не дождавшись неминуемой капитуляции нацистской Германии и грядущего поражения Японии.
– Боже! – сдавленным голосом произнесла она. – Как печально, что он не дожил до конца войны.
Джек протянул к ней руки. Флоранс не противилась его объятиям. У нее снова полились слезы. Она плакала по американскому президенту, по матери, по себе самой и Джеку, по сестрам и всему, что им довелось пережить. Она плакала по миру, где до сих пор были возможны войны и бессмысленная гибель множества людей.
Конца войны ждали со дня на день. Флоранс мотало между усиливающимся чувством облегчения и тревогой, что разгромленная Германия может преподнести неожиданный сюрприз. Джек успокаивал ее, говоря, что этого не будет. Теперь он никуда не уезжал, если не считать нескольких дней, проведенных в Дорсетшире. Но туда он поехал налегке: перочинный нож, смена белья, зубная щетка и компас. По его словам, УСО просуществует до конца года или начала следующего, а пока бóльшая часть его работы заключалась в устранении некоторых недоработок. Это был самый подробный рассказ о том, чем он занимался.
Хорошей новостью стало согласие Белинды развестись без претензий на часть Мидоубрука. Джек обрадовался, хотя и не знал, чтó заставило ее изменить позицию. Наверное, Белинда, как и многие в конце войны, стремилась начать жизнь с чистого листа. Это было мнение Флоранс.
Джек вновь заговорил о Сицилии. Задолго до принятия решения отправиться туда, задолго до намеченной даты отъезда Флоранс начала читать книги об этом острове, говорить о нем и даже видеть его во сне. Она помнила свое прежнее решение – поехать на Мальту одной, но поездка вместе с Джеком виделась ей гораздо более разумной. Думая о Сицилии, Флоранс воображала себя кем-то вроде мифических крылатых существ, летающих над залитыми солнцем зданиями и сверкающими водами моря. Во сне она босой бродила по пустым пляжам, чувствуя то теплый песок, то теплую воду, ласкающую ей ноги.
У Джека был атлас мира. Открыв страницу с картой Сицилии, Флоранс водила пальцем по очертаниям острова. Как ни странно, Сицилия почему-то тянула ее больше, нежели Мальта. Может, и Розали, привлеченная сицилийскими красотами, решила остаться на этом итальянском острове?
В библиотеке Флоранс взяла книгу сицилийских легенд и, читая, представляла их героев.
– Что ты думаешь об этом? – ткнув пальцем в иллюстрацию, спросила она, и Джек пробормотал что-то невразумительное. – Это легенда о фонтане Аретузы в Сиракузах. Я бы хотела его увидеть. Мы сможем туда съездить?
– Во-первых, еслимы поедем. Пока еще ничего не решено. Сначала эта чертова война должна закончиться!
– Знаю, – раздраженно перебила его Флоранс.
Джек добродушно засмеялся:
– Паром на Мальту отправляется из Сиракуз. Так что посмотреть фонтан вполне реально.
Флоранс снова заглянула в книгу:
– Вода выливается из расщелины в скале и наполняет чашу природного происхождения. По легенде, богиня Артемида превратила греческую нимфу Аретузу в поток, который ушел в землю и появился на островке Ортиджия. Тем самым нимфа спаслась от преследования.
– Аретуза могла напрямую общаться с богиней? – спросил Джек.
– Наверное, это может каждая прекрасная нимфа, – улыбнулась Флоранс. – Фонтан считается волшебным. Влюбленные опускают руки в его воды, моля богов о счастье и потомстве.
– Что ж, удачи им. Мне более знакома легенда об Этне и гиганте Энкеладе или истории о циклопах. В школе мне пришлось изучать античную литературу, включая «Метаморфозы» Овидия.
– Циклопы? Эти одноглазые великаны? Нет уж, спасибо.
Джек закрыл один глаз и сделал страшное лицо. Флоранс поморщилась, замахнувшись на него подушкой:
– Значит, художественная литература тебе не нравится. А что любишь? Повествования о войнах, сражениях и все такое?
– Не угадала. Мне нравятся романы Грэма Грина. Одна из моих любимых книг – «Сердце тьмы» Джозефа Конрада.
– А еще?
– «Госпожа Бовари». Уверен, тебе бы этот роман понравился.
– Кто его написал?
– Флобер. Роман был опубликован в тысяча восемьсот пятьдесят шестом году. Это о девушке по имени Эмма Руо. Она выходит замуж, мечтая, что муж будет ее страстно любить и что ее жизнь пройдет в роскоши. Но муж оказывается отвратительным занудой, и она заводит любовника. Увы, любовник ее предает, и Эмма погружается в водоворот отчаяния и обмана.
– Какой мрачный сюжет!
– Ценность романа – в умении автора показать целый мир ущербных людей: ограниченных, ведущих блеклую жизнь. Ни один из его героев не благоухает розами.
Флоранс задумалась над его словами. Слова о предательстве пробудили в ней утихшее было чувство вины. Разве влюбиться в Джека, зная, что его любит Элен, – не предательство с ее стороны? А ее затянувшееся пребывание в Мидоубруке, хотя Джек вполне ясно дал понять, что не любит ее? Она же собиралась уехать отсюда, но так и не уехала.
Глава 25
Флоранс распахнула дверь библиотеки, кивнула библиотекарю и направилась к справочному отделу. Жителям Барнсфорда повезло: их библиотека располагала богатыми фондами и попутно обслуживала несколько окрестных деревень. Утром читателей было мало. Флоранс быстро разыскала нужный словарь и уселась за столик в углу. Он находился вблизи окна, выходящего на местную пекарню. Здесь ей вряд ли помешают. Флоранс поставила сумку на стол и достала старую, изрядно потрепанную кулинарную книгу. Эту книгу вручил ей престарелый лорд Хэмбери, которому она готовила еду.
– Тут есть рецепт, – сказал он. – Вы легко его найдете. К странице прикреплен английский перевод.
Прежде чем взяться за рецепт, она немного посидела, думая о Брюсе. После Рождества они виделись дважды: на праздновании Нового года, потом еще раз, когда собрались отправиться на мотоцикле к берегу моря. Увы, поездка не состоялась из-за пронзительно холодного дня. Вместо моря они нашли уютное кафе, где и проговорили несколько часов кряду. Флоранс казалось, что она общается с другом, которого знает многие годы. Потом Брюс был по горло занят, и только сегодня у него выдался первый свободный день. Они договорились встретиться в Эксетере и сходить в кино. Флоранс надеялась, что покажут «Касабланку». Глория уже видела этот фильм и с восторгом в глазах рассказывала о потрясающей игре Хамфри Богарта.