– Ты считаешь, мне стоит с ним встретиться?
– Пожалуй. Тебе вовсе не надо рассказывать ему про обстоятельства твоего бегства из Франции или называть свое настоящее имя. Я подумал… Как я уже говорил, он мог бы стать твоим хорошим другом. Человек надежный.
Рива смотрела на Бобби и думала, не совершила ли она ошибку, рассказав ему правду о себе.
– У меня уже есть друг. Ты.
– Надеюсь, я для тебя больше чем друг. Но если меня здесь не будет… – Бобби как-то странно посмотрел на нее и тут же снова сосредоточил взгляд на дороге. – Ты для меня – целый мир. Ты должна это знать.
– А ты – для меня, – ответила она и поцеловала его в щеку.
Слова Бобби обрадовали ее. Это мгновение наверняка было особенным для них обоих. Но к счастью примешивалось тягостное чувство, вызванное трагедией с Аней. Рива представила, каким адом стала для этой бедняжки Мальта, какой испуганной и одинокой чувствовала себя Аня, разлученная с родными и брошенная в жестокий взрослый мир. Риве вновь стало стыдно за свое поведение. Ведь чувствовала же, что девочке плохо. Могла бы побыть с ней, поддержать. Глядишь, Аня осталась бы жива. Но Рива предпочла отправиться к Лотти.
Как бывает в таких случаях, разум противопоставил совести свои доводы. Откуда Рива могла знать, что с Аней произойдет трагедия? И потом, она не знала, при каких обстоятельствах погибла русская девушка. Почему Аня вдруг оказалась в море? А ведь у кого-то наверняка были ответы на все эти вопросы. Мысли об Ане не давали Риве покоя до самой Мдины.
Аддисон встретил их с неизменным радушием и угостил потрясающе вкусным пирогом лампуки. Таких вкусных рыбных пирогов Рива еще не ела. Помимо пирога, на столе стояло блюдо с канноли – хрустящими сладкими слоеными трубочками, начиненными сыром рикотта. Этот большой человек с таким же большим и добрым сердцем разогнал мрачные мысли Ривы. Вино текло рекой. Все трое ели, смеялись и снова ели. После кофе, завершившего ланч, Аддисон вытер рот и сказал:
– Хочу вам, ребята, кое-что показать. – Взяв что-то в ящике письменного стола, он вернулся на террасу. – Идемте со мной.
Они дошли до входной двери его апартаментов и спустились по лестнице. Остановившись перед другой дверью, Аддисон отпер ее и позвал их в коридор, выдержанный в светлых тонах. Коридор заканчивался дверью в красивую гостиную с высоким потолком, залитую светом благодаря французским окнам. Из гостиной имелся выход на узкую открытую террасу. Нежный цвет стен и мебель подсказывали: когда-то эта комната принадлежала женщине.
– Какая красота! – выдохнула Рива, восторженно оглядываясь по сторонам.
– Да, это было любимое место моей жены. Вот ключи. Бобби, думаю, вам оно пригодится.
– Ты уверен?
– Я не хочу сдавать эти апартаменты, хотя время от времени сдаю помещения на первом этаже. Когда-нибудь, племянничек, весь дворец станет твоим.
– Ой, дядя, спасибо, – моргая от удивления, сказал Бобби. – Очень щедро с твоей стороны. Но я надеюсь, ты не торопишься покидать этот мир.
– Пока нет. – Аддисон повернулся к Риве. – Детей у нас с Филоменой не было, и Бобби – сами видите, – он мне как сын.
– Я думал, ты оставишь дворец моей матери, – сказал Бобби.
– Упаси боже! Она ненавидит это место. Она бы продала дворец. Нет, это старинное гнездо очень много значит для меня, и я хочу, чтобы оно осталось в семье. Я дал вам два ключа. Третий на всякий случай оставил себе.
Рива невольно сравнила своих вечно недовольных родителей с этим удивительно великодушным человеком и вздохнула.
– Вам здесь не нравится? – спросил Аддисон.
– Что вы! Я сразу влюбилась в эту гостиную. Просто подумала о другом, – поспешила успокоить его Рива и улыбнулась.
Аддисон поднялся к себе, а Рива с Бобби стали обследовать апартаменты, оказавшиеся просторнее, чем ей думалось. Открыв стеклянные двери, Рива вышла на террасу, раскинула руки и закружилась. Ей казалось, будто вместе с ней кружится весь мир. Помимо гостиной, здесь была столовая, за которой находилась кухня, а в другой стороне располагались две спальни с общей ванной и еще одна туалетная комната рядом с холлом.
– Просто не верится, что мы можем сюда приезжать, – призналась Рива.
Бобби протянул ей ключ:
– Если я почему-либо не смогу поехать, садись на автобус и приезжай сюда в любое время. Пусть это будет твоей тихой гаванью.
– Обязательно, – ответила Рива, даже не представляя, каким спасительным пристанищем окажутся в будущем эти апартаменты.
– Хочешь, останемся здесь на ночь? – предложил Бобби.
– А можно?
Бобби наморщил лоб и скривил рот, изображая глубокую задумчивость.
– Ну… да.
– В таком случае я намерена принять ванну.
– До или после того, как мы опробуем кровать? – поймав ее за локоть, спросил он.
– До.
– Не-е-ет.
– Да. Хочу, чтобы у меня была розовая сверкающая кожа, и хочу благоухать потрясающими средствами, которые я заметила в ванной.
Поискав в шкафу, Рива нашла белые махровые полотенца и шелковый халат лавандового цвета.
– Тут есть еда и вино! – крикнул с кухни Бобби.
Аддисон явно позаботился не только о том, чтобы все здесь блестело чистотой, но и о том, чтобы у них было все необходимое. Рива набрала полные легкие воздуха и медленно выдохнула, думая о щедром подарке. Как судьба привела ее в рай?
Она пустила воду и села на табурет, наблюдая за наполнением ванны.
Ванна была фантастически красивой: с золотыми опорами в виде когтистых лап и золотыми кранами. «Настоящее золото», – подумала Рива. Она открыла стеклянный шкафчик, где стояли бутылочки с ароматическими маслами: розовым, эвкалиптовым и маслом нероли, которое выжимали из апельсинового дерева. Рива вылила в ванную содержимое всех бутылочек. Над водой поднимался ароматный пар, а вместе с ним вверх устремлялись ее надежды на будущее. Бобби достаточно внятно сказал, что любит ее. Рива не осмеливалась загадывать на слишком долгий срок, поскольку жизнь может все переиграть на противоположный вариант. И все же она мысленно видела себя рядом с Бобби и несколькими их детьми. Рива вовсе не мечтала о замужестве и не стремилась стать чьей-то женой. Она хотела сделать себе имя, хотела что-то собой представлять. Но возможно… всего лишь возможно, она сделает исключение для сэра Роберта Бересфорда, баронета. Кончилось тем, что она обругала себя идиоткой и с головой нырнула в ароматную воду.
Вдоволь наплескавшись, Рива вылезла, неторопливо вытерла тело и волосы, после чего надела халат и отправилась искать Бобби. Не дождавшись ее, он уснул на диване, положив голову на боковую спинку. Рива развязала халат, и тот бесшумно упал на пол, а она оказалась на Бобби. Его глаза оставались закрытыми. Рива, словно наездница, гарцевала на нем, ощущая, как его «достоинство» становится все больше и жестче. Едва заметная улыбка на губах Бобби подсказала ей, что он симулирует сон. Рива расстегнула и сняла с него рубашку, поцеловав его грудь, затем проделала то же самое с брюками. Трусов под брюками не оказалось, что немало ее удивило. Бобби по-прежнему не открывал глаз. Риве удалось найти нужное положение и ввести его член в себя. Ее движения начались с медленных. Рива наслаждалась силой и властью над Бобби. Потом она увеличила скорость. Бобби продолжал делать вид, что спит. Ее оргазм наступил быстро; сердце колотилось, дыхание стало прерывистым. Ничего подобного она еще не испытывала. Ощущения возбуждали и будоражили ее. Рива чувствовала себя непобедимой покорительницей Бобби, но в этот момент он открыл глаза.
– А теперь в наказание… – сказал Бобби; по-прежнему находясь в ней, он опрокинул их обоих на пол и тоже кончил.
Наслаждаясь полученными ощущениями, Рива смеялась, пока на глазах не выступили слезы.
– Я знала, что ты не спишь.
– Да, но я хотел сдаться.
– Кто бы мог подумать, что Роберт Бересфорд хочет сдаться?
– Как ты сказала?
– Что ты позволишь заурядной девушке быть главной.
– Дорогая, в тебе нет ничего заурядного. И мне, вообще-то, нравится, что ты здесь главная.
– Я люблю тебя, Бобби.
На следующий день ее голову вновь наполнили мысли о погибшей Ане. «Британский отель», куда друг Бобби пригласил ее на ранний ужин с чаем, находился в районе Великой гавани. Увидев Риву, мужчина встал и пожал ей руку. Он был выше Бобби и старше. Наверное, лет тридцать пяти. Смуглая кожа, вьющиеся каштановые волосы и глаза янтарного цвета с золотистыми крапинками.
– Очень рад, что вы согласились прийти, – сказал журналист, пожимая Риве руку. – Оттавио Дзампьери.
– Рива Жанвье.
Они сели, и тут же появился официант, принесший меню. Пока делали заказ – чай и пирожные, – Рива рассмотрела Оттавио. Чувствовалось, что он человек обеспеченный, но позволяющий себе некоторую небрежность в облике. И несомненно, привлекательный. Затем Рива повернулась к окну, наслаждаясь потрясающим видом на Великую гавань. В лучах предвечернего солнца вода была похожа на жидкое золото.
– Вам доводилось здесь бывать? – спросил журналист.
– Нет, – покачала головой Рива. – Какое у вас необычное имя, мистер Дзампьери.
– Отец у меня был итальянцем, а мать – мальтийка. Прошу называть меня просто Отто.
– Рада познакомиться с вами, Отто, хотя мне до сих пор непонятно ваше желание встретиться со мной.
– Боб рассказал мне, что вы танцовщица.
– Да.
Отто перестал улыбаться.
– И у вас была подруга, которая пропала, а потом ее тело море выбросило на берег, – понизив голос, сказал он, предварительно оглядевшись по сторонам.
Рива тяжело вздохнула.
– Да, эту девушку звали Аней, – сказала она, подаваясь вперед и тоже понижая голос. – Меня потрясла ее гибель. Но мы с ней не были подругами. Я и говорила с ней всего один раз.
– Можете рассказать подробнее?
– Ее поселили в доме, где живу я. По-моему, она пробыла там не больше двух дней. Я услышала ее плач и зашла в комнату узнать, в чем дело. Поначалу она вообще не хотела говорить, но потом все-таки рассказала, что ее заставили поехать на Мальту.