Издали это двухэтажное здание напоминало высокий протяженный прямоугольник кремового и терракотового цветов. Флоранс принялась считать окна второго этажа. Все они имели изящную кованую решетку. Десять? Нет, двенадцать. Может, и больше. На каждом окне была опущенная маркиза, которая не примыкала плотно к окну, а крепилась на стержнях внизу, чтобы обеспечивать доступ воздуха в комнаты.
Возница направил тележку в сторону дома, которая оказалась фасадом.
Джек помог Флоранс выбраться. Ее вдруг охватило ликование, какого она давно не испытывала. Она знала: здесь ее ждет что-то важное.
Декорированный богато украшенной каменной кладкой, главный вход в этот величественный особняк находился на уровне второго этажа, с двумя большими окнами с обеих сторон, и выходил на балкон, откуда вниз вели боковые изогнутые лестницы. Под главным входом располагалась массивная арка с высокими воротами. Яркий солнечный свет делал стены золотыми. По ним вверх карабкались ветви пурпурных бугенвиллей. В воздухе витал сильный аромат лимонов, а еще тимьяна, мяты и розмарина. Флоранс глубоко вдохнула и ущипнула себя за руку. Неужели это место действительно существует? За домом вдали высилась вулканическая гора, тонувшая в розовом мареве. А когда Флоранс повернулась в другую сторону, то увидела кусочек серебристого моря. До него было совсем близко.
Чувствовалось, Джек удивлен не меньше ее.
– Что, Эдвард тебе не рассказывал?
– Нет. Человек, который нас вез, оказался прав. Это действительно дворец.
Из ворот вышла женщина в выцветшем черном платье с крошечным белым воротничком. Поверх платья у нее был надет небольшой фартук. Она не улыбнулась и не сказала ни слова, а жестом предложила следовать за ней. Женщина была высокой и худой, седые волосы, заплетенные в косу, уложены в пучок на затылке. Флоранс поразили ее черные как ночь глаза.
Поднимаясь по широким белым ступеням, Флоранс изнывала от желания поскорее оказаться внутри. Однако пришлось набраться терпения. Женщина двигалась настолько медленно, что казалось, будто ее суставы заржавели и требовали смазки. Достигнув второго этажа, экономка отперла бронзовую дверь. Время и природные стихии, а может и то и другое, покрыли бронзу тонким слоем зеленовато-голубой патины. Они вошли в длинную комнату с дюжиной открытых окон по одной стене. Задувавший снаружи ветер заставлял колыхаться итальянские кружевные занавески кремового цвета. Именно эти окна Флоранс недавно видела снаружи. Она заметила, что и Джек пребывает в состоянии благоговейного восторга. Казалось, они попали в давно ушедшую эпоху. Убранство зала сохранилось неизменным с XIX века. Время было не властно над этим дворцом. Ни намека на существование электричества. Флоранс сомневалась, есть ли здесь водопровод, но все выглядело изысканно. Темная резная мебель, стулья, обитые полосатой золотой тканью. Канделябры на боковых столиках. Но самым изумительным был пол, голубые, охристые, белые и терракотовые плитки которого складывались в затейливые арабские узоры.
– Уму непостижимо! – пробормотал Джек. – И все в прекрасной сохранности.
Подняв голову к потолку, он присвистнул. Было от чего: на потолочных фресках среди облаков резвились пухленькие херувимы.
Флоранс окружало прошлое. Не только вещи, но и духи прошлого. Она слышала шепот и звон призрачного колокольчика. Флоранс представила тех, кто когда-то здесь жил. Эти люди никуда не исчезли. Может, просто отлучились ненадолго? Скажем, решили устроить пикник на пляже. В любую минуту они могут вернуться и спросить: что путники из другого века делают в их доме? До ушей Флоранс донесся шум моря, и вдруг она ощутила дрожь, но уже не от восторга. В самом воздухе зала ощущалось что-то зловещее, и духи, обитавшие здесь, не относились к числу добродушных.
Экономка мрачно улыбнулась и что-то сказала Джеку.
– Что она говорит? – спросила Флоранс.
– Она говорит, что ее зовут Клаудия, и просит пройти с ней дальше. Она хочет показать комнаты, приготовленные для нас.
Они прошли мимо нескольких комнат с открытыми дверями. Флоранс успела заметить, что вся мебель в этих комнатах покрыта густым слоем пыли. В конце коридора Клаудия остановилась и указала на две двери – одна напротив другой. Джек заглянул в обе, а затем предложил Флоранс:
– Выбирай, какая тебе больше нравится.
Комнаты были совершенно одинаковыми, за исключением вида из окон. Одна выходила на гору, казавшуюся совсем близкой, другая – на море. Флоранс колебалась. Вид на гору притягивал ее и в то же время был каким-то… пугающим. Даже зловещим. Но вопреки опасениям она выбрала эту комнату.
– Ты уверена? Может, тебе приятнее смотреть из окна на море? Вид более радостный.
Она покачала головой:
– Уверена.
Клаудия произнесла еще несколько фраз, которые Джек тут же перевел Флоранс:
– Она говорит, что позаботится о нашем пропитании. И у нее есть для меня письмо.
– Письмо? Откуда оно здесь взялось?
– Понятия не имею, – пожал плечами Джек. – Сейчас принесет.
Пока он говорил с Флоранс, женщина вышла и вернулась с белым конвертом, на котором торопливым почерком были написаны имя и фамилия Джека. Он опустил на пол рюкзак, надорвал конверт и стал читать письмо.
– От кого? – спросила изнывавшая от любопытства Флоранс.
– От Эдварда, хозяина этого сказочного места. Он уже на Сицилии.
– Приедет сюда?
– Нет. Он поселился в Доннафугате. Когда я осмотрю его владение и составлю отчет, мне придется поехать туда к нему.
– Он просил тебя руководить реставрацией?
– Нет. Эдварду нужна беспристрастная оценка состояния здания, после чего он уже будет принимать решение.
– Как скоро мы сможем отправиться на Мальту?
– Мне понадобится какое-то время, чтобы все осмотреть, составить отчет и потом встретиться с Эдвардом.
Флоранс вертела на запястье серебряный браслет с подвесками и вспоминала не только странный блеск в глазах матери, когда та отдавала ей этот браслет, но и нездоровую худобу Клодетты, особенно ощутимую, когда они обнялись. Флоранс спросила мать о здоровье, и Клодетта с привычным раздражением в голосе ответила: «Я прекрасно себя чувствую».
Флоранс надеялась, что до их отъезда на Сицилию мать приедет к ней в Мидоубрук. Этот приезд был запланирован, но когда подошло время, Клодетта прислала письмо, сообщив, что подхватила грипп. Ничего страшного, однако в таком состоянии лучше отсидеться дома. Флоранс думала о матери и о Розали. Каково это – двадцать лет не видеть родную сестру? Для Флоранс такое было немыслимым. Жаль, что нельзя рассказать Клодетте о том, что сейчас она находится совсем близко от Мальты.
Глава 34
Джек погрузился в работу. Он проводил обмеры, проверял состояние фундамента и чердачных балок. Предоставленная самой себе, Флоранс бродила по имению и окрестностям, не решаясь отходить на большое расстояние. Что-то в характере этого маленького неподатливого острова настораживало ее и заставляло держаться поближе к их временному пристанищу. Она не расставалась с записной книжкой, куда начала заносить наметки для романа. Часто она смотрела, как гора меняет цвет, становясь в зависимости от времени и угла освещения пурпурной, синей, зеленой, серой и даже охристой. Но бывали моменты, когда Флоранс чувствовала неизъяснимую угрозу, исходящую от горы. И тогда у нее по всему телу ползли мурашки. Откуда-то возникла уверенность, что и на горе, и в стенах этого дома умирали люди и смерть их была насильственной.
Здесь никто не появлялся, за исключением привезшего их сюда возницы. Но и он долго не задерживался. Доставив то, что заказывала Клаудия, возница разворачивался и уезжал. Флоранс вслушивалась в печальные звуки моря и ветра, и тогда у нее вновь появлялось ощущение чего-то ожидавшего ее здесь. Чего именно – она так и не понимала. Она собирала потрясающе ароматные розы и другие цветы, а также терпкие травы, маленькие пучки которых оставляла в разных местах по всему дому. «Ну чем не райский уголок?» – иногда думалось ей, но за окном не пели птицы, а от окрестностей постоянно веяло чем-то угрожающим. Гора была слишком высокой, слишком давила собой. Тишина помещений казалась неестественной, словно из дома ушла вся жизнь. Порой голова Флоранс наполнялась какофонией звуков: перезвоном колоколов, свистом и резким, пронзительным гудением. В такие моменты она чувствовала себя совершенно беззащитной и ходила по дому на цыпочках. Флоранс не покидал страх, что сейчас кто-то выпрыгнет из сумрачного угла и утащит ее неведомо куда. Она слышала призрачные голоса, зовущие на помощь. Потом они слабели, и ветер уносил их прочь. Флоранс озиралась по сторонам, никого не видя, но чувствуя грусть и боль давно умерших людей, и это ее пугало. Конечно, дому Эдварда в красоте не откажешь, но красота была насквозь пронизана страхом. Флоранс казалось, что она попала в западню; совсем как те, кто когда-то здесь жил. Однажды Джек спросил у экономки о судьбе прежних хозяев, но та ничего не ответила.
Флоранс призналась Джеку, что ее настораживает и пугает гнетущая обстановка особняка.
– Потерпи еще немного, – сказал он. – Мы скоро уедем. Согласен: место способно нагнать ужаса, но все твои страхи не более чем плод воображения.
Флоранс знала, что это не так.
Дни шли за днями. Под конец первой недели Джек сказал, что сегодня у них выходной.
– У меня для тебя сюрприз, – сказал он. – Я арендовал судно. Правда, это всего лишь небольшая моторная лодка, а Клаудия приготовила нам кое-что для пикника.
– Ты ей нравишься.
Джек засмеялся:
– Она знает, что ты не понимаешь ни одного ее слова, и потому говорит только со мной.
– Она говорит с тобой, потому что ты мужчина.
Джек выпятил губы.
– И чертовски важный, – напыщенным тоном заявил он.
– Идиот, – вздохнула Флоранс.
– Тем не менее этот идиот хотел бы пригласить вас, мадемуазель, на небольшую морскую прогулку. И отправиться нужно сегодня, пока погода позволяет.