– Я думал, ты уже обошла все церкви.
– Только большие. И потом, я не говорю по-мальтийски. На этот раз Кам вызвался помочь.
– Тогда до встречи. Мне сходить за едой? – спросил Джек.
– А как насчет той церкви в Мдине?
– Дожидаюсь разрешения. Колесики здешней бюрократии крутятся до ужаса медленно.
– Если у нас получится скоро уехать в Англию, как с твоим надзором за ремонтом квартиры?
– Что-нибудь придумаю.
С тяжелым сердцем Флоранс вышла на улицу и отправилась в «Парижский стиль» – старейший парикмахерский салон Валлетты, куда люди ходили десятками лет и где могут сохраниться журналы за прошлые годы. Кто знает: вдруг где-то мелькнет упоминание о Розали?
Парикмахершу, которая должна была вымыть и подстричь Флоранс волосы, звали Ганна. Это была крупная мальтийка с большими мускулистыми руками, целиком одетая в черное. Флоранс потрясли каштановые волосы этой женщины: длинные, вьющиеся, отливающие блеском.
– Хотите подстричься покороче? – спросила Ганна.
– Только подровнять кончики, – возразила Флоранс.
– Всем только подровнять! – разочарованно всплеснула руками парикмахерша. – А я художник своего дела. Люблю стричь, делать прически, менять облик.
– Простите, – пробормотала Флоранс.
Ганна пожала плечами, вымыла Флоранс голову и взялась за ножницы. В ее ручищах они казались игрушечными, но работала она очень умело.
Женщины в соседних креслах говорили о своих детях. И вдруг Флоранс показалось, что она услышала что-то интригующее. Она подалась вперед, вслушиваясь в разговор.
– Лулу говорит, что слышала об этом от соседки.
– И ты думаешь, это правда? – шепотом спросила другая женщина.
– Как и ты, могу лишь гадать. Соседка Лулу – та еще сплетница. Уж это я знаю.
– М-да… Может, там нашли мертвую лошадь?
– Нет. Лулу сказала, что человеческое тело.
– Где?
– Где-то за старым оперным театром.
– Сегодня?
– Да. Утром.
– Черт! Война кончилась больше года назад, а трупы по-прежнему находят. Труп-то мужской?
– Лулу не знает.
Волосы Флоранс еще не просохли, но она сказала, что спешит, расплатилась и быстрым шагом пошла в сторону Страда Реале, где между Саут-стрит и Орднанс-стрит громоздились развалины Королевского оперного театра, разбомбленного еще в 1942 году. Война уничтожила столько красивых зданий Валлетты. Невдалеке от остатков дома, окруженного горами обломков, стояли двое скучающих полицейских.
– Что случилось? – спросила она у полицейского помоложе, судя по всему новичка.
– Под завалами нашли тело. Должно быть, убило шальной бомбой в конце войны. Печально, но мы до сих пор находим тела погибших.
– Мужчина или женщина? – задала новый вопрос Флоранс.
– Женщина. Все тело в повреждениях. Только волосы уцелели.
– Волосы, говорите?
– Да. Ярко-рыжие. Должно быть, иностранка. Среди местных рыжих нет… А что вас так интересует? – насторожился парень.
– И куда отвезли тело этой несчастной? – спросила Флоранс, стараясь говорить тоном любопытной прохожей, хотя у самой колотилось сердце; полицейский пожал плечами. – Вы знаете? Обыкновенное женское любопытство.
– В больничный морг, – ответил он.
– Понятно. Хорошего вам дня. Надеюсь, вам не придется долго стоять на жаре.
Флоранс посмотрела на часы. Слова о погибшей рыжеволосой женщине почему-то вызвали у нее панику. А вдруг? Ведь всякое могло случиться. И, судя по времени, она опаздывала на встречу с Камом. Флоранс приказала себе успокоиться, поскольку знала кратчайший путь отсюда до университета. Если повезет, она доберется туда вовремя.
Когда она постучалась в дверь кабинета Кама, он надевал пиджак.
– Я уж начал думать, что вы не придете.
– Простите. Узнала о мертвой женщине, найденной утром под завалами. Кам, вы можете мне помочь в одном деле?
Вернувшись вечером домой, Джек застал Флоранс в подавленном состоянии.
– Переживаешь из-за матери? – сочувственно глядя на нее, спросил он, а затем подошел и обнял. – Узнавал насчет парохода. В ближайшие десять дней не будет ни одного. Последний ушел не далее как вчера.
– Переживаю, но не только из-за маман. Ты слышал новость?
– Какую?
– Утром нашли тело женщины. В завалах разбомбленного дома. Отвезли в больничный морг. У Кама есть знакомый в больнице. Обещал разузнать.
– Боюсь, на острове и дальше будут находить тела под завалами.
– Я говорила с полицейским. Они думают, что женщина погибла ближе к концу войны. Возможно, пару лет назад. Как они говорят, от шальной бомбы. Ее запечатало под обвалами и потому тело разложилось лишь частично.
– И ты подозреваешь…
– Сама не знаю. Мелькала такая мысль. Завтра пойду в больничный морг.
– Зрелище может оказаться… словом, не для слабонервных.
– Джек, Каму в морге сказали, что у нее на руке был браслет с подвесками, а от парня-полицейского я узнала, что у нее рыжие волосы. Я должна пойти в морг хотя бы для собственного спокойствия.
– Представь, что аналогичных браслетов было больше двух.
– Возможно, – вздохнула Флоранс.
– Ты всерьез думаешь, что это Розали?
– Уже не знаю, что и думать. Если это Розали, тогда непонятно, почему никто о ней не слышал.
Флоранс кивнула. Мысль продолжала крутиться, и вдруг ее осенило.
– Боже, какая же я дура! Розали наверняка сменила имя. Почему я раньше не подумала об этом? Очевидная вещь. Мне надо было просто спрашивать о француженке, не делая упор на имя.
– Не изводи себя. На Мальте было полным-полно французов и француженок. Расширение рамок поисков тебе все равно не помогло бы.
На следующий день Джек вместе с Флоранс пошел в морг. Кам позвонил туда заранее и предупредил о ее приходе, сказав, что погибшая могла быть родственницей мисс Боден.
Флоранс вошла в вестибюль со стенами ядовито-зеленого цвета. У стойки регистратора она спросила, где находится морг. Женщина за столом указала на лестницу, по которой нужно было спуститься и затем повернуть направо. Держась за руки, они с Джеком спустились в подвал и нашли дверь. Объявление на двери предлагало войти и занять места. Флоранс нажала ручку. Они вошли. Комната, как и вестибюль с коридорами, была выкрашена в тот же жутко-зеленый цвет. Еще одно объявление сообщало телефонный номер распорядителя похорон. Чуть ниже была приклеена небольшая фотография церкви. Флоранс нажала кнопку звонка на стене и села на жесткий металлический стул. Ее сердце гулко колотилось. Она пыталась представить, чтó увидит, когда откроется последняя дверь. Будет ли это тело Розали?
Через несколько минут к ним вышел почти лысый мужчина средних лет:
– Мисс Боден?
– Да.
– Прошу за мной.
Джек пошел вместе с ней. Служащий морга привел их в комнатку и снова попросил подождать. Флоранс охватило чувство обреченности. Нескончаемое ожидание только усугубляло это чувство. Вдобавок в подвале больницы было холодно, как в леднике. Опять ядовитая зелень стен и крест на одной из них. Больше смотреть было не на что.
Вернулся служащий, держа в руках что-то завернутое в белую ткань. Он осторожно развернул ткань и…
Флоранс смотрела на браслет, и у нее сжималось горло. Боже! Она узнала все подвески: лошадку, кролика, миниатюрную Эйфелеву башню, козу и остальные. Флоранс кивнула служащему, показала ему свой браслет и сказала:
– Я хочу увидеть ее тело. По-моему, я должна это сделать.
– Если вас пугает состояние тела, то могу сказать, что оно в довольно приличном состоянии. Мы считаем, погибшая оказалась в сухом замкнутом пространстве. Тело присыпало сухой пылью и мелкими обломками. Там образовался воздушный пузырь, но доступа воздуха извне не было.
– Смерть наступила мгновенно? – спросила Флоранс.
– Трудно сказать. Она могла умереть от ран или от удушья. Когда здание обрушилось, эта женщина оказалась в подобии каменного склепа. Я предполагал проникновение насекомых, но, похоже, их не было.
Флоранс и Джека провели в комнату, где на тележке лежало тело, накрытое белой простыней. В морге ощущался тошнотворный сладковатый запах. Флоранс зажала нос. Браслет, несомненно, принадлежал Розали. А тело под простыней – это тело Розали? Когда служащий морга откинул простыню, сердце Флоранс забилось еще неистовее. Лицо погибшей частично разложилось. Кожа приобрела пурпурный оттенок. Глаза были открыты. Флоранс едва удержалась, чтобы не застонать. Полицейский был прав: волосы хорошо сохранились. Ярко-рыжие волосы, покрытые густым слоем пыли. Точь-в-точь как у несчастной Розали.
Флоранс попятилась назад. В это мгновение она потеряла надежду. Ее плечи опустились. На тележке лежала ее тетя, погибшая, когда в дом попала бомба. В какой-то момент своей жизни на Мальте Розали поменяла имя. Возможно, вышла замуж, хотя ни в одной церкви Флоранс не обнаружила записей о венчании. Интересно, заметил ли кто-нибудь смерть и исчезновение этой женщины? Хватит называть погибшую «этой женщиной». Перед ней была Розали. Это единственное логичное объяснение. Но мертвые не выдают своих секретов и, уж конечно, не называют имен.
Флоранс вышла из комнаты и оцепенело опустилась на стул. Она пыталась объяснить служащему, что понятия не имеет, какое имя взяла ее тетя. Персонал морга это не очень и волновало; их дело – зафиксировать смерть неизвестной женщины, погибшей в конце войны от попадания бомбы в дом, который находился рядом с разрушенным оперным театром.
Ночью Флоранс не спалось. Она лежала в темноте спальни, а перед глазами мелькало тело погибшей тети. Было еще что-то; что-то не вписывающееся в общую мрачную картину, но она не могла понять, что именно. Джек забормотал во сне и протянул руку, чтобы обнять Флоранс, но она выскользнула из его объятий. Потом встала и прошла в другую спальню.
Флоранс села на стул, продолжая думать о Розали, о ее жизни на Мальте. Какая ужасная гибель! И самое печальное, что Клодетта так и не увидит свою младшую сестру. Розали мертва. Вскоре и Клодетта уйдет из жизни. Должно же найтись судно, которое отправится в Англию раньше срока. Обязательно должно найтись! Ей нужно поскорее вернуться и ухаживать за матерью, нужно сообщить Клодетте печальную новость и выдержать нелегкий разговор с Элен. Дальше думать о Розали просто бессмысленно.