Задача оказалась не из лёгких. Однажды почувствовав свободу, торт отказывался ютиться в тесноте. Наконец кулинарам удалось кое-как соскрести его с доски и утрамбовать в форму. Правда, внешний вид коржа претерпел изменения не в лучшую сторону, но Женька философски заметил:
— Ничего, главное не вид, а вкус.
Друзья снова поставили бисквит в духовку. На этот раз шеф-повар проследил за тем, чтобы тесто хорошенько пропеклось. Когда сверху торт заметно потемнел, Женька вытащил его и снова проделал фокус с переворачиванием, но не тут-то было. Словно в отместку за то, что его дёргают туда-сюда, бисквит намертво засел в форме и ни за что не хотел выниматься.
— Это ведь антипригарная форма, — озадаченно заметил Лёха.
— Ты это торту скажи. Прилип, вот гад! — возмущался Женька.
Они вдвоём перепробовали всё: переворачивали форму, стучали по донышку, трясли и поливали водой. Наконец осталось последнее средство: отскрести бисквит ножом и ложкой выложить на тарелку. Получилась гора крошек и бисквитного лома.
— Говорил же, что ничего не выйдет, — вздохнул Лёха, но Женька не унывал.
— Кто сказал, не выйдет? Это как раз то, что надо. Не какой-нибудь старомодный бисквит, а настоящий «панчо». Доставай из холодильника банку с ананасами.
Самым трудным оказалось покрыть торт шоколадом. Глазурь застывала гораздо быстрее, чем кондитеры успевали её размазать. В кастрюле шоколада оставалось больше, чем на торте. Лёхе пришлось два раза сгонять в магазин за какао. Женькины сбережения таяли, но он не считал денег. На кону стояла его честь.
Наконец кулинарный шедевр был готов. Женька сам не ожидал от себя такого мастерства. Красуясь шоколадными боками, торт возлежал на блюде и прямо-таки просился на язык.
— Фирма! — с гордостью сказал Женька.
— Ага. Как в магазине, — похвалил Лёха.
До прихода гостей времени оставалось в обрез. Женька с Лёхой едва успели расставить чашки и заварить чай, как явились Синицына и Майка. С ними объявился и Петухов. В другой раз Женька отпустил бы реплику по поводу нежданного гостя, но сегодня он предвкушал свой триумф и, как все победители, был щедр и великодушен.
За чаем все уписывали торт за обе щёки, но хоть бы кто похвалил. Ленка съела кусок, протянула руку за вторым и ни гу-гу, даже словом не обмолвилась. Нужно было иметь железные нервы, чтобы терпеть подобное измывательство. Наконец Женька не выдержал и как бы невзначай спросил:
— Ну и как тортик?
— Вкусный, — сказала скупая на похвалу Синицына.
И только? Женьку такая оценка прямо взбесила. Как Груздев испёк какое-то дрянное печеньице, так он талант, а тут торта два куска слопала — и ни слова благодарности.
— Да уж получше печенья, — буркнул Женька.
— Трепло ты, Москвичёв. Если врёшь, то ври хотя бы правдоподобно, — вдруг сказала Синицына.
Поворот был более чем неожиданный. Женька так опешил, что потерял дар речи. Это что же получается: Груздев талант, а он трепло?
— То есть, как это я вру? Это что, по-твоему, не торт?! Может, ты думаешь, что тебе почудилось? — вознегодовал он.
— Ты же его не сам делал, — фыркнула Ленка.
— Как это не сам? Да я полдня у плиты торчал. Лёха, подтверди, — требовал справедливости Женька.
— Твой Лёха подтвердит, что ты марсианин, — скептически усмехнулась Синицына.
— Вот именно. Потапову лишь бы тебя выгородить. Я такие торты в универсаме видела. «Панчо» называются, — вставила Майка, облизывая пальцы.
— Точно! С ананасами. Мама на праздник покупала, — подтвердил Петухов.
Женьке было обидно до слёз. Когда за гостями закрылась дверь, он посмотрел на пустое блюдо и сокрушённо сказал:
— Прикинь! Раз в жизни сделал всё сам своими руками, и хоть бы кто поверил! Нет, Лёха, честному человеку в этом лживом обществе делать нечего.
Большой секрет
Однажды задумал Бессмертный Кощей
Отметить стотысячный свой юбилей.
Позвал к именинному он пирогу
Горыныча Змея и Бабу-Ягу.
Кондитер испёк преогромный пирог,
Чтоб свечи на нём именинник зажёг,
Устал и измаялся бедный Кощей:
Не шутка — расставить сто тысяч свечей!
Со счёта сбивался раз двадцать подряд,
Что праздник затеял, уже был не рад.
Пока над свечами бедняга корпел,
Пирог именинный совсем зачерствел.
Сказали Горыныч с Ягой: «Просто срам
Сухарь подавать вместо торта гостям!»
А мыши нашли злополучный пирог,
И всласть угостились они под шумок.
Кощей не на шутку тогда осерчал.
С тех пор день рожденья он не отмечал.
И, сколько Кощею Бессмертному лет,
Теперь неразгаданный вечный секрет.
Уникум
Как только по телевизору начинался турнир по теннису, папа прилипал к экрану. Женька не мог понять, что он в этом находит. Ладно бы ещё хорошо играли, а то, что ни подача — то в аут. То ли дело они с Лёхой. Когда в субботу в бадминтон жарились, так девяносто семь раз воланчик отбили, ни единожды не заронив. Ещё три удара, и была бы сотня.
— Тоже мне, чемпионы, — презрительно фыркнул Женька. — Мяч пару минут удержать не могут.
— Ты ничего не понимаешь. Суть не в этом. Посмотри, какая красивая подача! Это же песня, а не игра, — сказал папа, не отрываясь от экрана.
Песня оборвалась, едва начавшись. Мяч снова улетел за боковую линию.
— Садись, посмотрим вместе, — предложил папа.
Откровенно говоря, у Женьки были дела поинтереснее, чем пялиться, как двое мужчин машут ракетками не в силах хотя бы пять минут пасовать друг другу, не упустив мяча. Но чтобы сделать отцу приятное, он сел рядом.
Сначала Женьке было безразлично, кто победит, но папа болел так страстно, что его энтузиазм заражал, и Женька сам незаметно увлёкся. Когда завершился последний сет и победил игрок, за которого они совместно болели, папа сказал:
— Это стоит отметить. Пойдём-ка, сын, купим по такому случаю мороженое.
— Большую банку? — тотчас оживился Женька.
— Самую большую, — пообещал папа.
Теннис начинал Женьке нравиться.
Они сидели на кухне и уплетали мороженое, когда мама вернулась из спа-салона.
— По какому случаю пируем?
— Вот, приобщаю сына к спорту. Сегодня вместе смотрели теннис.
— Отличный спорт — на диване сидеть, — усмехнулась мама. — Лучше б ты его в какую-нибудь секцию записал. А то целый день за компьютером торчит, уже скрючился весь.
— А что? Это мысль! Обучим Женьку играть в теннис. Будет за кого болеть. А, сын? — папа заговорщически подмигнул Женьке.
Обычно такие разговоры ни к чему не приводили, поэтому Женька не возражал. Как и следовало ожидать, с окончанием турнира про теннис все забыли. Прошёл месяц. Неприятность свалилась на Женьку, когда он меньше всего ожидал, в день рождения.
Женька долго готовил родителей к этому событию. Он так часто упоминал о том, что появилась новая 3D-компьютерная игра, что, казалось, у родителей в подсознании должно было отложиться, какой подарок ему купить. Но не тут-то было.
Утром папа с мамой торжественно вошли в Женькину комнату, пока тот ещё нежился в постели. Женька уже собирался закричать «ура!» и броситься к компу, чтобы проверить, как заводится игра, и оценить совершенство трёхмерной графики, когда ему вдруг вручили теннисную ракетку.
— Что это? — спросил Женька таким тоном, как будто надеялся, что в футляре окажется замаскированная под ракетку коробка с игрой.
Как и следовало ожидать, родители не прибегали к столь изощрённой конспирации.
— Мы тебя записали на теннис к очень хорошему тренеру, — весело объявила мама.
— Научишься играть. Воплотишь в жизнь мою мечту, — добавил отец.
Женька предпочёл бы, чтобы родители воплотили в жизнь его мечту.
— Ты не рад? — спросила мама, заметив удручённый вид сына.
— Я думал, вы мне подарите новую игру, — признался Женька.
— У тебя уже целая полка этих игр.
— Отстой. Они же не в 3D.
— Хватит ломать глаза за компьютером. Пора заняться чем-то полезным, — сказала мама.
— Теннис — игра аристократов. Это тебе не дурака валять, — поддержал её папа и радостно объявил: — Сегодня у тебя первая тренировка.
День рождения был испорчен окончательно и бесповоротно. Родители вдвоём повели Женьку на корт. Начинающий спортсмен плёлся в спортивную школу, как приговорённый на Голгофу. Никакие уговоры и доводы, что он предпочёл бы начать заниматься со следующей недели, не помогали. Папа уже видел в нём будущего чемпиона, и Женьке пришлось смириться.
Родители передали его тренеру, и пытка началась. Только теперь Женька понял, насколько трудно сделать хорошую подачу. Нехорошую подачу тоже было сделать нелегко. Ракетка, хоть тресни, отказывалась попадать по мячу. Вот когда до Женьки дошёл смысл фразы «правая рука не знает, что делает левая». Пока он держал готовый к подаче мяч в левой руке, правая выписывала ракеткой такие кренделя, что попасть по мячу было просто нереально.
Убедившись, что с подачей у Женьки полный конфуз, тренер поставил его к стенке. Нет, не в том смысле, что списал в расход, а попросту заставил колотить мячом об стену. Эта задача оказалась ещё тяжелее. Стена, будто в насмешку, норовила отбить мяч так, чтобы Женька не попал по нему ракеткой. Он умаялся метаться из стороны в сторону, вспотел и по-настоящему зауважал спортсменов. Худо-бедно, а они всё же умудрялись отбить мяч два-три раза кряду. Наконец издевательство закончилось. Тренер покачал головой:
— Да, друг, через меня многие прошли, но такого, как ты, я вижу впервые. Чтоб у человека настолько отсутствовала координация! Как ты ещё умудряешься ходить и ложку ко рту подносить. Прямо уникум какой-то.
Дома мама достала из сумки насквозь потную майку и с удовлетворением сказала:
— Вижу, спорт тебе пошёл на пользу. Хорошо потренировался?
Женька решил оставить этот глупый вопрос без ответа, но в разговор вступил папа: