– Крепок этот Дон Карлоне, – прошептал Карабайс-Барабайс Мальчихишу-Плохишу. – Я уж ему такие коктейли в бокал подливал, что кто-нибудь другой давно бы вырубился, а ему хоть бы что!
Если бы друзья-детективы слышали, что говорят олигархи преступного мира, то непременно воспели бы хвалу Ёжке за её чудесный бокал, то есть кубок. Он очень пригодился папе Карло. Когда местные олигархи убедились, что споить иностранного главаря мафии не удастся, то загрустили. Боялись они крёстного отца Дона Карлоне, понимая, что не просто так он приехал. И по окончании банкета будет высказывать свои претензии и требования.
И предчувствия их не обманули. О ком-о ком, а о любимом деревянном сынке Буратино папа Карло никогда не забывал, поэтому никакие банкеты не отвлекли бы его от решения этих непростых проблем. Дон Карлоне готовился к последнему тосту, после которого банкет подошёл бы к завершению, а он смог бы начать переговоры с Карабайсом-Барабайсом.
И он не дал себя долго мучить сочинением текста для тоста.
– Благодарю за тёплый приём, – сказал величавый «крёстный отец», – но пора и делами заняться!
После чего он с главарями и олигархами, а также со своими верными сопровождающими перешёл в отдельный кабинет, оставив официантов и охранников вытаскивать из-под столов пьяных гоблинов, упырей и вурдалаков.
Глава 9Переговоры
Дон Карлоне откинулся в кресле, забросил ногу на ногу. Чиполлино, то есть Команданте Чи, тут же подал ему сигару и щёлкнул зажигалкой.
Карабайс-Барабайс и Мальчихиш-Плохиш молча ждали, когда заговорит «крёстный отец». Но папа Карло нервничал, собирался с духом и оттягивал начало беседы. Но тяни не тяни, а говорить надо. Пугал один вид Вия, который пристроился за спинами олигархов. Но надо решаться, отринув страх. «Ну всё! Пора!» – приготовился папа Карло.
Шарманщик задумался, как обращаться к лидерам лукоморского преступного мира. Говорят, что у них существует свой собственный преступный язык, на котором они общаются между собой. Потом, вспомнив, что он, если можно так выразиться, босс или король – «крёстный отец» наикрутейшей «мафии», типа аристократ, он начал говорить соответственно.
– Синьоры и синьорины, то есть, извините, синьорин среди вас нет. Итак, господа, должен вас известить, что у нас есть претензии к вашему поведению. Нас огорчает, что вы мешаете работе нашего представителя в вашем Лукоморье.
Карабайс-Барабайс и Мальчихиш-Плохиш удивились. Они совсем не хотели осложнений с мафией.
– Да, член моей семьи Буратино рассказал о ваших настойчивых попытках отобрать у него театр! – наконец высказал суть претензий Дон Карлоне.
Имя Буратино произвело эффект разорвавшейся бомбы. Особенно на Карабайса-Барабайса. Он уставился на папу Карло как кролик на удава.
– Буратино? Это же просто деревянный хулиган, возглавляющий труппу вечно голодных кукол-актёришек. Мелкий прохвост и забияка!
– Когда это было! – протянул с ударением на «о» папа Карло. – С тех пор многое изменилось. Парень занял достойное место в кругу моей семьи. И кто обижает его, тот обижает меня. А я обид не прощаю. Поэтому я требую, чтобы Буратино и его театр оставили в покое. Это мой бизнес! И покушаться на него я не позволю.
Папа Карло вошёл в раж, ему стало казаться, что он действительно всемогущий «крёстный отец» Дон Карлоне. Его слова зазвучали грозно, ярко и убедительно.
Вот только Карабайс-Барабайс отказываться от театра не хотел. Не имел такой привычки упускать из рук то, что возжелал. А он хотел вернуть к своим деньгам и регалиям славу театрального режиссёра, заслуженного деятеля культуры. Ему был нужен театр для специальных тренировок. Он давно и старательно превращал Лукоморского царя, его бояр и Лесную Лукоморскую Думу в подвластных ему кукол, разыгрывая с их помощью спектакли для лукоморского народа. Народ, при неубедительности постановки, мог и взбрыкнуть. Народ-то ведь сказочный, мало ли какие возможности у него имеются? Может всякое натворить. Поэтому и хотел Карабайс-Барабайс театром обзавестись, чтобы спектакли с кукольными артистами сначала прорабатывать, прежде чем кукол-политиканов в дело запускать.
А тут у него требуют отказаться от театра.
А он ещё не отработал новую постановку под названием «Свободные выборы царя».
И Карабайс-Барабайс нашёлся, что ответить грозному Дону Карлоне.
– Мы глубоко почитаем вас, Дон Карлоне, но хотели бы напомнить о международной преступной конвенции, касающейся отношений между криминальными сторонами. Пусть наши поединщики померяются силами. И если победим мы, то театр Буратино достанется нам.
– А если победим мы? – спросил слегка осипшим голосом папа Карло. Ситуация стала осложняться.
– Тогда у нас больше не будет претензий к театру и к самому Буратино, – признал Карабайс-Барабайс.
В глубине души он надеялся, что подготовленные им, Мальчихишом-Плохишом и Вием преступные кадры – «боевики» из магистров, гоблинов, упырей, вурдалаков и прочей нечисти – смогут оказать достойное сопротивление «боевикам» заграничной мафии. Пора гордиться произведениями отечественного преступного мира! А то кругом сплошное преклонение перед западным! Нет, наши бандиты не хуже! А в чём-то и лучше!
– И когда? Где? Я плохо знаю ваши места, – спросил Дон Карлоне, с трудом справляясь с чувством страха. Его укрепляло только то, что от его поведения зависела судьба Буратино.
– На Калиновом мосту! – предложил Мальчихиш-Плохиш. – Замаскируем под народные гуляния в честь Дня независимости Лукоморья!
– А от кого независимости? – не удержался любопытный профессор Медведиарти, он же медвежонок Миша.
– А какая разница? – удивился Мальчихиш-Плохиш. – Мы в Лукоморской Думе как-то об этом не задумывались! Важно, чтобы лукоморский народ понял, что от него ничего не зависит, и успокоился! Для народа главное, чтобы он мог развлекаться и веселиться. А повод для веселья мы придумаем.
– А разве постоянно веселиться без повода – это хорошо? – вырвалось у Тротилы, в которой натура Бабки-ёжки постоянно перевешивала натуру бравой террористки.
– Странные вы вопросы задаёте! – растерялся Мальчихиш-Плохиш. – А как же иначе? Если людишек постоянно не веселить, то они могут заметить, что не всё так хорошо в нашем царстве-государстве, как мы рассказываем! А как раз весёлыми хохотушками и хохотунами управлять легче. Они пока смеются, почти ничего вокруг не замечают.
– Это она по молодости спросила, по неопытности, – попытался Волчилло оправдать Бабку-ёжку, – ей всего-то сто годиков набежало! Вот и ляпает иногда не то! Голову-то себе своим тротилом, постоянно его подрывая, поотбивала!
Бабка-ёжка обиделась на такую критику и так ущипнула Серого Волка, что он подпрыгнул на месте.
– Как будут происходить поединки между нашими бойцами? – поинтересовался с деловым выражением лица Дон Карлоне.
– У вас четыре поединщика, и у нас четыре поединщика, – заговорил Карабайс-Барабайс. – Они будут биться по очереди – пара на пару. Но, по законам мафии, так как всё происходит на нашей территории, то, чтобы завладеть театром, вы должны выиграть все четыре поединка. Никто не может участвовать в поединках больше одного раза. Если кто-то из ваших поединщиков струсит и сбежит, то вы сразу считаетесь проигравшими.
Миша задумался.
Самое плохое здесь было то, что они совсем не знали законов мафии. Книг с «кодексом мафии» не издавали, читали разве что детективы и смотрели фильмы.
Приходилось верить Карабайсу-Барабайсу, а если и не верить, то возразить все равно невозможно. Попробуй опровергни!
Похоже, они крепко влипли.
Так детективное агентство «Святогор» может прекратить своё существование при расследовании первого дела. Хотя даже, если быть до конца точными, и не при расследовании, а при попытке помочь Буратино и разобраться с главарями столичной мафии во время борьбы с лукоморским преступным миром. Но это не так и важно.
Теперь оставалось узнать, кого же выставят поединщиками Мальчихиш-Плохиш, Карабайс-Барабайс и Вий против людей Дона Карлоне.
Но лукоморские бандиты-олигархи сообщать об этом не торопились. Тянули, пытались что-то говорить про правила поединков.
Так бы и не сказали до момента схватки, против кого придётся сражаться Команданте Чи, Тротиле, Волчилло и Медведиарти, но тут папа Карло опомнился. Он всё-таки наикрутейший Дон Карлоне, и решил проявить характер.
– Если вы помните, – суровым голосом обратился он к лукоморским бандитам-олигархам, – то по неписаным законом мафии, вы должны заранее назвать своих поединщиков! И если вы их не назовёте в течение пяти минут, то будете считаться проигравшими!
Тут папа Карло блефовал, придумывая неписаные законы мафии, но и лукоморская братва о них ничего не знала, поэтому была вынуждена поверить.
– Конечно, конечно, – забормотал Карабайс-Барабайс, а Мальчихиш-Плохиш закивал в такт его словам головой. – Сейчас назовём!
И они стали шептаться.
Потом, по-видимому придя к общему согласию, вперёд выступил Карабайс-Барабайс и провозгласил:
– С нашей стороны будут Змей Горыныч, Соловей-разбойник, Людоед и Упырь Дракулович.
Глава 10Приготовление поединщиков
– А у Змея Горыныча три головы! Он сразу за трёх должен идти! – попыталась возразить Бабка-ёжка, хорошо знавшая, что собой представляет этот сказочный персонаж.
– Но тело-то одно! – проскрипел до сего момента молчавший Вий.
– Но головы-то три! – ещё раз дерзнула высказаться Бабка-ёжка.
– Протест отклоняется! – заявил категорично Вий. После этого ничего не оставалось, как приступить к подготовке поединка.
Папа Карло, то бишь Дон Карлоне, предложил своим спутникам прогуляться по парку имени Карлсона. Говорят, раньше в центре парка стояла бронзовая фигура бородатого мужика, у которого в имени было тоже что-то вроде Карла, но потом пришли другие времена. Этот мужик вышел из моды. Убрать здоровенный памятник оказалось нелегко. Какой-то царский сановник придумал, как всё изменить с минимальными потерями. Статуе «обрили» бороду и приделали к спине пропеллер. С тех пор этот парк стал называться «парком Карлсона». Говорят, однако, что сам Карлсон сильно возмущался, кричал, что он совсем не такой, памятник на него ни капли не похож. И даже обещал как-нибудь прилететь ночью и взорвать памятник, поэтому около памятника постоянно дежурили четыре стрельца с импровизированной «зениткой», сделанной из счетверённых пищалей.