– Двое из моего отдела покончили с собой.
Владимир протянул руку и коснулся её ладони. Мягко сжал её. Первым порывом Ольги было отшатнуться, убежать, настолько отвыкла она от прикосновений. Но жест был настолько поддерживающим и дарящим тепло, что она внезапно почувствовала, как по щекам потекли слезы. И призналась.
– Я боюсь, что это моя вина… Я не нашла слова, не смогла утешить… Я не смогла никого спасти.
– Каждый лично несёт ответственность за то, что он делает со своей жизнью. Здесь все совершеннолетние и все прошли комиссию на психическое здоровье… Тем не менее, потери не только в твоём отделе. Мне пришлось занять пост моего командира.
Женщина будто впервые посмотрела на него, столько сейчас заметив новые отметки на погонах.
– Ох, прости, я даже не заметила, что тебя повысили! Мне вообще теперь можно сидеть в твоем присутствии? – утирая неуместные при поздравлении слёзы, спросила она.
Военный усмехнулся.
– Тебе – можно! Но Оль, я думаю, что тебе стоит сходить к врачу.
– Нет-нет! – качая головой, наотрез отказалась она. – Я начальник отдела! Моё руководство решит, что я уже не справляюсь, а уж что подумают подчинённые…
– Им ты послужишь примером, а твоё руководство и само ходит поговорить с доктором, я знаю точно.
Ольга вздохнула.
– Я не хочу говорить об этом. Ни с врачом, ни с кем-либо другим. О том, что потеряла, о том, что думаю. Я пробовала пару раз, честно, я пробовала! Но это лишь бередит мои раны сильнее. После таких разговоров мне снятся кошмары. Тот день снова и снова. Мои родные, сгорающие в огне… Я не могу об этом говорить. Хочу забыть. Занять себя работой. Только когда я занята, я не наедине со своими мыслями.
– И это мешает тебе уснуть, да? Когда ты спала в последний раз?
– Сегодня, наверное, – ответила она не слишком уверенно, – пару часов точно.
Он серьёзно посмотрел ей в глаза. Они оба знали, что она только что пришла после двух смен по десять часов.
– Оль, ты же понимаешь, что нужно выспаться?
– Понимаю! – ответила она со вздохом. – Но мне снятся такие ужасные вещи, что проще не спать.
– С этим я могу помочь, – сказал военный, достав из внутреннего кармана пиджака блистер с капсулами и протянул ей одну. – Держи. Это для хороших снов.
– Сна без сновидений? – переспросила она.
– Как пойдет. Но кошмары не снятся. Что-то нейтральное или что-то хорошее, мне часто снятся счастливые воспоминания.
– Какая удивительная пилюля! – с робкой надеждой сказала Ольга.
– Не могли же нас отправить в космос, не подумав, что в запертых зеленых коробках на безжизненном спутнике нас будут одолевать кошмары. Жаль, пилюль на всех не хватит… Но я буду делиться с тобой при встрече. Теперь-то ты будешь замечать меня в толпе, я надеюсь? Спросил он с улыбкой и, не дожидаясь ответа, встал, чтобы уйти.
Ольга резко вскочила на ноги.
– Володя, постой! Я давно хочу спросить, но не знаю у кого… Да и можно ли надеяться. Но скажи, люди там, внизу, они могли выжить?
Какое-то время мужчина молча смотрел на её взволнованное лицо.
– Упало множество снарядов…
– Да знаю я! – почти крича перебила его Ольга. – Все континенты ввязались в войну, задеты все страны, ещё радиация и ядерная зима, но… Быть может, где-то остались не задетые уголки? Какой-то шанс?…
– На земле – не думаю, но ведь не зря мы готовили бомбоубежища, люди могли спастись. Некоторые. Также закрытые в герметичных городах, как и мы здесь, но могли.
Её лицо наконец-то просияло.
– А мои родные? Как думаешь, был ли шанс? Моя дочь молода и здорова, мы с её отцом занимаем не последние должности, они же должны были эвакуировать их, спрятать, сберечь… Да?
По ее лихорадочному, нездоровому взгляду было ясно, что агроном не примет никакого другого ответа, кроме утешительного.
– Да, шанс невелик, но он есть, – сказал Владимир и обнял Ольгу, буквально чувствуя, как она перестаёт дрожать и успокаивается.
А она впервые за долгое время почувствовала себя умиротворенной и защищенной. Сквозь теплое чувство пробивались неожиданные мысли. Конечно, они с самого начала нашли с Владимиром общий язык и стали хорошими друзьями, но… Однако прежде, чем она что-то сказала, он отстранился и ободряюще улыбнулся ей на прощание.
– А теперь выпей таблетку и ложись в кровать.
Так она и сделала. Действительно, хороший сон пришёл к ней спустя несколько ночей. Первые сны были о полёте в космосе, где она летала меж звезд, не имея тела, будто невидимый космический корабль. И вот однажды одна звезда показалась ей особенно притягательной, будто подмигивая ярким светом, и Ольга поменяла курс полета, стремясь к этой мигающей озорнице. Созвездия и галактики проносились мимо размытыми очертаниями и у женщины захватило дух от великолепия сна, она даже не заметила, как манящая её звезда стала дверью, застывшей посреди космоса. И эта дверь открылась.
После мрака космоса её ослепил солнечный свет и яркие, сочные цвета вокруг. Зелень травы и невероятно лазурный цвет неба. Ольге даже казалось, что она чувствует теплоту солнечных лучей. После нескольких лет жизни в замкнутом пространстве ощущение себя на поверхности планеты вызывало эйфорию.
– Мам, ну ты идешь? – позвал знакомый голос, и женщина обернулась.
Её дочь вяло каталась на качели и хмуро на неё поглядывала. И захлестнувшее теперь чувство удивления и безмерной радости было ещё сильнее. Ольга хотела броситься к своему ребёнку, обнять, извиниться… Но она осталась стоять на краю поляны, рядом с живописным кустом сирени.
– Лен, не отвлекай маму… – тихо осадил девочку её отец, подходя к ним. – Ты ведь любуешься планетой, потому что в ближайшее время её не увидишь, да?
– В смысле?! – возмутилась девочка, перестав раскачиваться.
– Я видел твои письма, прости, Оля, – будто извиняясь, добавил он и обнял женщину.
А Ольга вспомнила, наконец, этот момент. Это не фантазия её уставшего разума, а воспоминание. Как жаль, что она не может все изменить, хотя бы здесь, во сне. Сказать им, что никуда она не поедет, приготовить для семьи что-нибудь вкусненькое и остаток дня смотреть любимые семейные фильмы, смеяться, веселиться, обнимать их, а потом счастливо уснуть. Но она помнила, что разговор был иным, и теперь могла лишь наблюдать со стороны, переживая вновь.
– Да, я… – не слишком уверенно начала женщина, стараясь найти во взглядах родных понимание и одобрение. – Я хотела вам сказать на днях. Меня позвали в лунную программу, их впечатляют мои разработки в гидропонике. Это только на три года. Платить будут колоссальную сумму! Когда вернусь, мы сможем купить себе квартиру, а может и дом, если захотим! Ленке больше не нужно будет волноваться о поступлении в вуз, мы сможем себе позволить буквально всё! Но нужно будет пожертвовать эти три года…
– Мы с самого студенчества мечтали об этом, Оль. Оба мечтали, но раз уж берут только тебя… Я не посмею тебя отговаривать, – грустно улыбнувшись, утешил её муж. – И я не завидую. Быть может, только чуть-чуть.
– Ну, кто-то же должен заботиться о растениях на Земле! – сквозь выступившие слёзы, постаралась улыбнуться и Ольга. – Ты выращиваешь намного больше и кормишь сто крат больше людей, чем я буду там, на станции. На Луне это так, баловство.
– Мой отец выращивает растения Земли, мама – на Луне… – подала голос до этого молчавшая девочка и продолжила: – А я, значит, до других планет доберусь! По новостям же показывали прогнозы, что ещё пара десятков лет и начнём колонизацию! Вот, я как раз вырасту, выучусь. Да?
Ольга смотрела в ясные голубые глаза дочери и плакала. Тогда слова дочери безумно её поддержали, женщина радовалась, что не услышала упреков подростка. Что у дочери тоже грандиозные планы. Сейчас же она плакала, потому что знала, что этим планам не суждено сбыться. Человечество потеряло всё, а она сама – потеряла Леночку и это было для неё сейчас намного страшнее. Дочка прижалась к ней, муж обнял их обеих покрепче и в какой-то момент Ольга поняла, что, несмотря на боль потери, счастлива в этом воспоминании. Она и тогда была счастлива, благодарна за то, что семья её поддерживает, а не отговаривает.
Потом они ещё смеялись, катались на качелях, говорили о чём-то, но проснувшись, Ольга уже не могла вспомнить, о чём. Запомнился только этот кусочек её воспоминания. Тогда, до отправления на Луну, этот диалог даже казался ей неловким, а сейчас грел сердце. И помог пережить эти тёмные дни. Родные снились ей еще несколько раз – недостаточно, чтобы разбередить рану на сердце, но именно в те ночи, когда ей нужна была поддержка. Они больше не говорили с ней, просто улыбались, сидели рядом или гуляли по залитым солнцем цветочным полянам. И Ольга смогла справиться со своими страхами и болью, смогла нормально спать, нашла в себе силы улыбаться и, как и раньше, помогала остальным. Но уже не чтобы забыться в заботах, а искренне желая помочь выбраться из тёмной ямы уныния.
Время от времени после окончания смены Ольга приходила в столовую, когда буфет уже не работал и никого там не было. Да ей и не нужны были чай или компания. Она приходила посмотреть на Землю. Планета больше не горела в космосе миллионами огней цивилизации. Развитые страны и города, их так легко было увидеть раньше, а сейчас лишь мрак. В глубине души Ольге хотелось, чтобы хоть один единственный огонёк зажегся и подмигнул ей, но этого никогда не случалось. Но однажды её уединение нарушил посторонний:
– Не помешаю, Ольга Павловна?
Она оторвала взгляд от купола и увидела рядом своего подчиненного.
– Конечно нет, Федя. Садись, если хочешь. Тебе не спится?
– До отбоя ещё есть время, – отмахнулся мужчина, – даже слишком много времени, на мой взгляд.
– Слишком много? А отчёта о твоём эксперименте я жду уже два дня, – с легким укором сказала Ольга, как бы невзначай разглядывая Фёдора. После того, как всё случилось, ему пришлось особо тяжко, а она не хотела больше никого терять.