– Ну вот. Я над этим уже некоторое время работаю. Руна-будильник. Она разбудит тебя через семь часов.
– А еще ты можешь завести будильник на телефоне, – посоветовал Джейс.
Клэри пожала плечами.
– Руны более надежны. К тому же круче телефона.
– Руна Альянса по-прежнему остается твоим лучшим творением, – улыбаясь, сказал Алек.
– Все до единой руны не могут быть предназначены для того, чтобы спасать мир, – сказала Клэри. – Иногда все, что тебе нужно – вовремя проснуться.
– Нет, я имел в виду, насчет того, о чем ты раньше говорила, – попытался объяснить Алек. – Она позволяет нам делиться друг с другом силой. Но мы разделяем не только силу, но и уязвимые места.
Клэри взглянула на Магнуса, потом снова на Алека. Улыбнулась, несмотря на то, что взгляд ее по-прежнему то и дело невольно устремлялся в сторону, где остался Саймон.
– Что же… я рада, что смогла дать вам это.
Джейс взял ее за руку, привлек к себе, обнял. Клэри положила голову на плечо Джейсу, и он закрыл глаза. Алек знал, что он сейчас чувствует, потому что чувствовал это сам всякий раз, когда обнимал Магнуса. Он каждый раз восхищался этим чудом, чудом любви, ее грандиозностью. Его поражала сила их привязанности, влечения друг к другу, которое почти граничило с болью. Джейс редко говорил о своих чувствах, но это было и не нужно: Алек читал его мысли по лицу. Джейс выбрал Клэри, точно так же, как Алек выбрал Магнуса, и он знал, что его друг будет любить эту женщину вечно, что он отдал ей сердце целиком.
Джейс коснулся губами волос Клэри и отпустил ее. Она взяла его руку. Джейс усмехнулся, глядя на Алека, беззвучно произнес слово «Пока», и они с Клэри скрылись в темноте.
– Думаю, мне следует пожелать вам доброй ночи, – заговорил Тянь и смолк.
Изабель и Саймон спустились по ступеням из апсиды. Они держались за руки, и Саймон выглядел несколько сконфуженным.
– Извините за истерику, – пробормотал он.
– Ничего страшного, – успокоил его Алек. – Ты сам сказал, сегодня был тяжелый день.
Тянь и Магнус отошли в сторону, чтобы не мешать Алеку разговаривать с сестрой и Саймоном. Алеку показалось, что он заметил на лице молодого человека следы слез. Но от этого он не стал меньше уважать Саймона. Даже напротив, его уважение возросло.
Саймон смотрел ему в лицо, не отводя глаз.
– Наверное, мне требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к своей уязвимости. Конечно, я не могу сказать, что быть вампиром или носить Метку Каина было безумно весело, но зато это была отличная страховка от всяческих неприятностей. А теперь я лишился ее. – Саймон расправил плечи. – Я сам хотел сражаться с демонами, – продолжал он. – Я так хотел стать Сумеречным охотником. И вот я стал им, и я сражаюсь. Было бы совсем здорово, если бы не приходилось постоянно тревожиться о людях, которых любишь, обо всем, чем дорожишь, но… такова судьба.
– Такова судьба всех Сумеречных охотников, – заметил Алек.
Саймон покачал головой.
– Пожалуй, такова судьба всех разумных существ. Но, по крайней мере, моя новая жизнь в качестве Сумеречного охотника подразумевает путешествия в экзотические места и увлекательные рукопашные бои.
Изабель поцеловала его в щеку.
– Я никогда не сомневалась, что ты крутой, опасный парень, дорогой мой.
– Вот видишь? – сказал Саймон. – У меня в жизни все клево. У моей девушки есть огненный кнут! Это только подтверждает мои предыдущие слова.
– Вы двое, уйдите с глаз моих, пока не проснулись инстинкты старшего брата, – засмеялся Алек, и Изабель с Саймоном отправились искать укромное место для отдыха.
Оглядевшись, Алек заметил, что Магнус поглощен разговором с Тянем. Магнус вытащил Белое Непостоянство из ножен, и Тянь что-то объяснял ему с серьезным видом, указывая на оружие. Алека охватило любопытство, и он подошел к ним.
Магнус обернулся, услышав его шаги, и Алека в очередной раз поразили перемены, происшедшие во внешности бойфренда. Лицо осунулось, черты заострились. Глаза светились зеленым светом в полумраке собора. Во взгляде его было что-то жадное, какая-то неудовлетворенность, беспокойство, как у вампира, который давно не пил кровь.
Алек понял, что эта «жажда» – не что иное, как физическая необходимость в третьем ударе Свевнторна. Он с трудом придал лицу безмятежное выражение. Сегодня вечером они решили забыть обо всем и радоваться тому, что спасли Саймона, что Тянь в итоге перешел на их сторону, избавил Изабель от пыток. Тому, что сейчас им не угрожает опасность. Решили надеяться на то, что они найдут способ спасти Магнуса, избавить его от влияния отвратительного шипа, на то, что рано или поздно во вражеской магии отыщется уязвимое место. Но Саймон был прав: иногда случались трагедии. Сумеречные охотники испытывали страдания. Погибали. Для Рагнора и Шинь Юнь все было кончено, но что же будет с Магнусом? Алек не знал.
Голос Тяня оторвал его от печальных мыслей:
– Можно взглянуть на твой меч?
Алек пожал плечами, извлек из ножен Черное Непостоянство и протянул оружие Тяню. Тот взял мечи в руки и внимательно осмотрел их.
– Вы знаете, что это за вещи? – спросил он, обращаясь к ним обоим.
Алек задумался на несколько мгновений.
– Гань Цзян и Мо Е… они сказали, что это не мечи, а божества.
– Лично я считаю, что это все-таки мечи, – возразил Магнус. – Алек целый день рубил своим клинком демонов.
– Оружейники еще говорили, что это ключи, – добавил Алек.
Тянь состроил гримасу.
– Гань Цзян и Мо Е обожают говорить загадками. Наверное, они считают, что это их прерогатива как долгожителей. Не знаю, что они имели в виду, говоря, что это ключи, – признался он. – Но я твердо знаю, что это боги. Я собирался поговорить с вами об этом раньше… – Он смолк, но Магнус и Алек поняли, что он имел в виду. До того, как Саммаэль рассказал, что я работаю на него. – Но если нам предстоит схватка с силами тьмы… вы должны кое-что узнать об этих предметах. Возможно, это наше самое мощное оружие в демоническом царстве.
– Наверное, я сейчас задам глупый вопрос, – произнес Алек, – но если это мечи, как они могут одновременно быть божествами?
– Хэйбай Учан, – ответил Тянь, – когда-то, очень давно, были черным богом и белым богом. Они сопровождали души умерших в Диюй. В Китае о них рассказывают сотни историй, но эти истории появились задолго до нефилимов, так что мы понятия не имеем, какие из них правдивы, а какие нет. И есть ли в этих сказках хоть крупица правды.
– В любой сказке есть крупица правды, – вполголоса произнес Алек, но Магнус услышал его слова и слегка улыбнулся.
– Фейри говорят, что Хэйбай Учан устали от постоянного общения со смертными, которые без конца просили их об исполнении желаний, и укрылись в этих мечах. – Тянь покачал головой. – Не знаю, что с ними произойдет здесь, у них дома, в Диюе, но если кузнецы считали, что взять их с собой – мудрое решение, у них на это должна быть какая-то причина.
– Может, они думают, что с помощью этих мечей можно ранить Саммаэля? – предположил Алек.
– Может быть, в качестве ключей они откроют какую-то дверь, мы выпихнем туда Саммаэля и запрем снаружи? – высказался Магнус.
Тянь усмехнулся.
– Этого я не знаю. Я просто подумал, что вы должны знать, что за мечи вы носите. Кого вы носите в ножнах. – Он протянул черный меч Алеку. – Фань Уцзю. Это имя означает «для грешников нет спасения». – Второй меч он подал Магнусу со словами: – Се Бянь: «мир тем, кто искупит свои грехи».
– Мне кажется, эти двое расходятся во взглядах на грех и искупление, – заметил Магнус.
– Я так не думаю, – возразил Тянь. – В некоторых легендах их называют единым существом. Но, кем бы они ни были, предполагается, что они дополняют друг друга и являются гармоничной парой.
– О, в точности как мы, – сказал Магнус и подмигнул Алеку.
Алек действительно считал, что они с Магнусом дополняют друг друга и являются гармоничной парой – при нормальных обстоятельствах. Но было ли это верно в данный момент? Дьявольский шип отравил тело Магнуса, и теперь это тело изменялось, подчиняясь чужой воле – воле Саммаэля, напомнил себе Алек. Конечно, Магнус оставался Магнусом, но в то же время он преображался, и они не знали, существует ли какой-нибудь способ «отменить» эти превращения и вернуть прежнего Магнуса.
Алек спрятал Черное Непостоянство – Фань Уцзю – в ножны и укрепил их на спине.
– Спасибо, – обратился он к Тяню. – Теперь я готов и не слишком сильно удивлюсь, если мой меч во время боя внезапно превратится в парня.
Тянь ответил:
– Никогда не знаешь, что может произойти. – И он посмотрел куда-то Алеку за спину, в глубину собора, погруженного во мрак. – Нам необходимо отдохнуть. Возможно, больше такой возможности у нас не будет.
– Маловато здесь комфортабельных кроватей, – сказал Магнус.
Тянь с упреком заметил:
– Мы Сумеречные охотники. Мы можем отдыхать даже в последних кругах Ада.
Он спустился со ступеней апсиды, зашагал по проходу между скамьями и скрылся во тьме. Алек обернулся к Магнусу и сказал:
– Может, тоже пойдем спать?
– Конечно, – ответил Магнус, сверкнув глазами.
Остальные разошлись по боковым приделам, поэтому Магнус повел Алека вниз, в подвал. Магнус зажег огненный шар, чтобы осветить каменную лестницу, и они вошли в небольшое помещение, находившееся в стороне от главного коридора, тянувшегося под продольным нефом собора. Шар заливал коридор алым светом, и от этого лицо Алека, молча, с задумчивым видом шагавшего рядом с Магнусом, казалось лишенным красок.
В настоящем соборе это помещение, скорее всего, служило офисом, но здесь, в Диюе, это была лишь очередная пустая каменная комната с мраморным полом и каменными стенами, выкрашенными белой краской.
– Уютно, – заметил Алек. – Как думаешь, у тебя получится сотворить несколько пуховых одеял?
Магнус приподнял бровь.
– Из чего? Рис и воду я создал из подношений мертвым, но с предметами роскоши в этом царстве туговато.