– Он что, и правда может это сделать? – обратился Магнус к Рагнору. – Проглотить целый город?
У Рагнора был больной вид.
– Одно могу сказать: он постарается.
– Пожалуйста, не говорите обо мне в третьем лице, – фыркнул Саммаэль. – Это очень невоспитанно.
– А еще он намерен пытать наших друзей. Вот в чем заключаются его «старания»! – воскликнул Алек. – Магнус, отправь меня туда, вниз…
– Нет, – резким тоном перебил его Саммаэль. – Если бы я хотел, чтобы кто-то из вас троих очутился внизу, я бы отправил вас туда. У нас осталось с тобой одно дельце, – обратился он к Магнусу. – Ты еще не прошел до конца свой тернистый путь, – подмигнул он.
Снова раздался какой-то шум, и могучий порыв ветра ударил в лицо Алеку. Огненное озеро, руины собора, «отражение» Шанхая, окружавшее дыру в земле – все исчезло во тьме, и во второй раз за время пребывания в Диюе Алек почувствовал, что падает в пустоту.
На этот раз падение продолжалось всего несколько секунд, и когда оно прекратилось, Алек не приземлился. Он на мгновение повис в воздухе над руинами собора Сюйцзяхуэй, потом снова начал падать и внезапно обнаружил, что стоит на ногах в совершенно другом месте.
Он огляделся. Магнус был здесь, и Рагнор, и Шинь Юнь – ему показалось, что она немного озадачена. И Саммаэль, конечно. К счастью, он снова принял нормальный человеческий облик.
Конечно, Диюй был царством заброшенным, пришедшим в упадок, но это место показалось Алеку забытым еще при Янлуо. Здесь царила полная тишина, как в склепе, который замуровали несколько тысяч лет назад, и который никто не намерен был открывать. В царстве, полном всяческих пропастей и бездонных расщелин, эта пропасть была самой глубокой и самой пустынной. Это подсказывал Алеку инстинкт. И еще он подумал, что Шинь Юнь вблизи очень похожа на паука – теперь на ее длинных, тонких конечностях было по несколько суставов, лицо сузилось, подбородок заострился. Ее бесстрастное лицо всегда казалось жутковатым, но теперь, когда тело и движения ее уже не были полностью человеческими, Алеку она представлялась каким-то инопланетным монстром, который разглядывает пойманных людей и размышляет, стоит ли убить их немедленно или еще подождать. Глаза чародейки светились в темноте, а голова медленно раскачивалась взад-вперед, как у змеи, наблюдающей за жертвой.
Увы, Магнус выглядел немногим лучше. Глаза его, неестественно огромные, излучали свет. Цепи выделялись на руках, и Алек отчетливо видел у него на ладонях очертания шаров, усаженных шипами. Руки и ноги Магнуса удлинились. Подобно Шинь Юнь, он стал худее, чем прежде, выше ростом, и почему-то тоже напоминал змею.
Алек подумал: как странно. Если не считать его самого, Рагнор казался самым нормальным в этой компании, а ведь у него была зеленая кожа, и на голове росли рога!
Однако долго размышлять обо всем этом Алеку не пришлось, потому что Шинь Юнь начала орать.
– Свевнторн воззвал ко мне! – крикнула она, и эхо ее голоса разнеслось по огромному пустынному пространству, в которое они угодили. – Он сказал мне, что ему нанесли оскорбление. Проявили неуважение к нему. Уязвили его. – Взгляд ее остановился на Рагноре, который смотрел на нее с нескрываемым отвращением. – Рагнор! Зачем ты это сделал? Как ты мог отвергнуть величайший из магических даров?
– Если я правильно помню, – ответил Рагнор с трудом, будто из последних сил, – я отверг твой «дар», но мне навязали его насильно. По-моему, большинство людей под «даром» подразумевают нечто иное.
– Ну-ну, перестаньте браниться, – бодро перебил их Саммаэль. Его постоянный энтузиазм начинал раздражать Алека. – Добро пожаловать! Добро пожаловать в Авичи!
Алек посмотрел на Магнуса, и тот слегка кивнул, словно ожидал именно такого поворота. Но сам Алек не ожидал ничего подобного. Ему было известно об Авичи то, что это последний круг ада, место, предназначенное для самых страшных преступников.
Основываясь на своих представлениях об адских измерениях, он ожидал увидеть огненные моря, потоки расплавленной лавы, пронзительно вопящих грешников, охваченных очистительным пламенем. Или, наоборот, лед, бесконечную заснеженную равнину, неподвижные души, замерзшие навеки.
Но Авичи, последний круг Ада, был… просто пустым. Они, разумеется, стояли на чем-то, но это «что-то» не имело ни материального облика, ни очертаний, ни цвета, поэтому невозможно было сказать, что это такое. «Оно» не было ни шероховатым, ни гладким, ни ровным, ни холмистым. Оно тянулось во все стороны и казалось бесконечным. Горизонт можно было различить с большим трудом, и небо было таким же пустым и серым, как и во всем Диюе.
Возможно, думал Алек, самой суровой карой для грешника является просто пребывание здесь, в полном одиночестве, в темноте, среди абсолютного безмолвия. Души несчастных осуждены до конца времен бесцельно блуждать по голой равнине под серым небом. Только ты и твое сознание. Рано или поздно твой мозг перегревается, вскипает, плавится…
– Я знаю, о чем вы думаете, – сказал Саммаэль, раскинул в стороны руки и состроил озадаченную гримасу. – А где все?
Алек и Магнус переглянулись.
– Когда я впервые здесь очутился, я подумал то же самое, – рассказывал демон. – Я подумал: ого, очень остроумно, отлично, ведь худшее наказание для самых отвратительных грешников состоит не в… – он кивнул на небо, очевидно, подразумевая остальные адские пытки, – …не в том, чтобы тебе вырвали язык, или переехали телегой, или сварили заживо. Самое страшное наказание – остаться совершенно одному среди пустоты, верно? Но потом, – продолжал он, – я поговорил кое с кем из местных и узнал, что дело вовсе не в этом. У Янлуо здесь находилась… мастерская. Его ателье. Он сделал Авичи пустым, чтобы иметь возможность доставлять сюда все, что ему заблагорассудится. Ведь те, кто сюда попадал, заслуживали персонально подобранных пыток.
Он засмеялся фальшивым скрежещущим смехом.
– Точно, вы все правильно поняли. Когда дело касалось особых клиентов, Янлуо применял индивидуальный подход и не боялся испачкать руки. Демоны рассказывали, что он заполнил этот ад бесплотной черной пустотой не просто так. Что бы он ни делал здесь – резал людей на куски, калечил, потрошил, – кровь грешников не оскверняла Авичи. Ни единого пятна не оставалось здесь.
Демон снова раскинул руки в стороны.
– Потому что, видите ли, это одно сплошное черное пятно, – самодовольно заметил он.
Алек заговорил:
– Значит, Авичи не… не вечно остается пустым? Ты можешь доставлять сюда предметы? Например… орудия пыток.
Саммаэль посмотрел на него с выражением оскорбленного достоинства.
– Я ничего подобного не делаю, – сказал он. – Или, по крайней мере, не делал. Я же не создал это царство. Это целиком и полностью дело рук Янлуо. Неужели тебе кажется, что я придал бы нижнему кругу Ада вид большого пустого пространства? Поверь, у меня совершенно иные представления об интерьере. Я поклонник кровавых водопадов и абстрактных скульптур в виде изувеченных людей с кишками наружу. Но я не ответил на твой вопрос. Да, самое замечательное свойство Авичи – то, что я могу доставить сюда все, что угодно. Например, я могу посадить этого предателя в клетку, где ему самое место.
Он сделал театральный жест, и вокруг Рагнора образовалась железная решетка. Все произошло мгновенно, но Алек с удивлением заметил, что Рагнор даже не пошевелился, когда клетка сковала его тело.
– Рагнор! – воскликнул Магнус. – Ты же по-прежнему чародей, ну давай же, действуй. Почему ты позволяешь ему просто… захватить себя в плен?
Рагнор слегка повернул голову, чтобы взглянуть на старого друга, и Алек был ошеломлен, увидев в его взгляде глубокую печаль и стыд.
– Я не могу сопротивляться, – сказал он. – Я заслужил это, Магнус.
– Это не так работает, – взволнованно возразил Магнус. – Ты можешь расплатиться за содеянное, но не так. Не позволяй ему делать из себя беспомощную жертву.
– Я же сказал тебе, – ответил Рагнор. – Я предал всех, предал самого себя. Я зашел слишком далеко, совершил слишком много такого, чего нельзя исправить.
Саммаэль, словно в театре, переводил взгляд с одного мага на другого.
Железные прутья с громким звяканьем сомкнулись вокруг головы Рагнора. Но тот бессмысленно глядел куда-то в пространство и, казалось, даже не замечал «клетку».
– Отлично, – произнес Саммаэль с таким видом, словно вопрос о судьбе Рагнора был окончательно решен. – Книгу, пожалуйста, Шинь Юнь.
Шинь Юнь растерянно повертела головой.
– Книга была у Рагнора.
Саммаэль потер лоб тыльной стороной ладони.
– Иными словами, сейчас она у Магнуса.
– А может быть, и нет, – возразил Магнус. – Может быть, она осталась в домике Рагнора.
Саммаэль бросил на него испепеляющий взгляд, и Магнус пожал плечами.
– Попытаться стоило.
– Пожалуйста, – обратился Саммаэль к Шинь Юнь, – верни мне мою Книгу.
Шинь Юнь направилась к жертве, и при этом ее стрекозиные крылья слегка подрагивали за спиной. Магнус поднял руку, из ладони его возник алый луч.
– Я тебе Книгу не отдам, Шинь Юнь.
Шинь Юнь не остановилась.
– Магнус, я тебя знаю. Я знаю вас обоих, – добавила она, кивая Алеку. – Вы верите в милосердие и прощение. Верите в то, что нельзя совершать непоправимых поступков.
Алек в это время наблюдал за Саммаэлем, который стоял немного в стороне, сложив руки на груди, и с неподдельным интересом разглядывал смертных. Это было очень странно: Алек был уверен, что Саммаэль может подвергнуть их нестерпимым пыткам, или просто заставить Магнуса перевернуться вниз головой и тряхнуть его пару раз, чтобы Книга вывалилась у него из кармана. Но демон не делал этого. Он преспокойно позволил Шинь Юнь выполнять черную работу, хотя она была намного слабее его.
Алеку вдруг пришло в голову, что большинство могущественных противников, с которыми ему довелось сражаться, стремились при любой возможности продемонстрировать свое могущество. Валентин, Себастьян, Шинь Юнь, Лилит… Им необходимы были уважение и страх окружающих.