— Но зачем им Джулия? — в отчаянии спросила она.
— Им нужн а наша дочь, а зачем — я не знаю. Подозреваю, что школа или кто-то в школе имеет отношение к культу Сахмет.
Она подняла к нему залитое слезами лицо.
— Почему же ты молчал?
— У меня были подозрения, но доказательства я получил только вчера вечером, когда Джулия рассказала мне о кольце на руке одной из женщин в школе. И еще о том, что они проверяли ее волосы.
— Волосы?
— Боюсь, они искали родинку, которая есть у тебя и у Джулии и была когда-то у Сенефрет.
— Чтобы удостоверить ее особое положение?
— Да. Что она может служить Сахмет.
— Нет! Она наша дочь! Они не могут забрать ее!
Даже когда она кричала, она все-таки понимала, что Джулия не совсем принадлежала ей. Она была как бы подарком ей, а не просто ее ребенком! Неужели служительницы Сахмет ждали, когда она подрастет, позволяя ей оставаться у обыкновенных родителей, а теперь забрали к себе? Разве у нее обыкновенные родители? Карисса посмотрела на гордое красивое лицо Ашериса. Его семя дало жизнь их дочери, а ему ведь много тысяч лет… Кто скажет, какая генетическая информация перешла к ней, а какая — нет?
— Ох, Джулия, — вновь расплакалась она. — Господи!
Ашерис гладил ее по щеке и глядел ей прямо в глаза.
— Поэтому мне и нужно было защитить Джулию. Я чувствовал опасность. Я ее почувствовал, едва Джулия родилась.
— Но почему ты мне об этом не сказал?
— У меня не было доказательств. А страхи… Что страхи? Я же не старуха, которая все время оглядывается и боится даже своей тени.
— Ашерис, со мной ты можешь делиться всем! И хорошим, и плохим. Твое молчание разлучило нас!
— Да. И мне жаль, что я тебе не сказал. — Он отодвинул ее от себя и внимательно посмотрел на нее, словно желая убедиться, что она сможет за себя постоять. — Теперь мы должны быть вместе, чтобы отыскать Джулию.
— Как?
— Сейчас я поеду в школу и встречусь с женщиной, у которой кольцо с головой львицы. А ты оставайся и жди звонка.
— Да я с ума тут сойду!
— Мы не можем ехать вместе, Карисса. Если что-то случится с одним из нас, у Джулии все-таки останется другой. К тому же могут быть звонки. Полиция… Священнослужительницы… Кто-то должен быть дома.
— Ладно, — сказала она, как будто успокоившись от того, что Ашерис предложил реальные действия.
— Попроси Хамида разузнать, не слышал ли кто чего-нибудь. Он со многими знаком на нашей улице.
— Обязательно.
Ашерис сжал ее плечи.
— Карисса, мы ее найдем!
Карисса кивнула, не в силах произнести ни слова.
Он вновь обнял ее.
— Не казни себя, — ласково проговорил он. — Ты тут ни при чем.
— Я должна была слушаться тебя. Я должна была сама понять, что ты хотел мне сказать.
— Это я должен был сказать тебе все. — И он заглянул в ее глаза. — Я должен был верить твоей преданности мне.
Она обхватила его за шею, и новый поток слез хлынул из ее глаз. Их губы соединились в отчаянном поцелуе.
Ашерис вздохнул и отодвинулся.
— Мне пора, пока след не остыл.
— Позвони мне.
— Позвоню.
Он прикоснулся к ее щеке и выбежал из дома.
15
Карисса несколько часов ходила из угла в угол, потом вышла в сад, не в силах больше думать ни о чем, кроме как об участи своей маленькой дочери. Ашерис вернулся из школы ни с чем, но собирался поехать туда еще раз ночью, чтобы просмотреть документы и помещение. Хамиду повезло не больше. Никто из знавших шестилетнюю Джулию Спенсер-Эшер не видел ее, хотя не заметить такую красивую девочку было трудно. Карисса удивилась, как много людей знало ее дочь. Ашерис не смог сделать тайны ни из ее присутствия в доме, ни из ее внешности.
Весь день они оба ничего не ели, а когда на землю опустилась ночь, Ашерис направился к "лендроверу", собираясь без постороннего вмешательства как следует осмотреть школу. Карисса вышла его проводить.
— Постарайся заснуть, — посоветовал он.
— Нет. Не смогу.
— Дорогая, ты ничем не поможешь Джулии, если не будешь спать! Тебе еще понадобятся силы. Завтра мы поедем в полицейский участок. Нам предстоит очень трудный день.
Карисса обхватила руками плечи. Она чувствовала себя одинокой и несчастной, словно у нее отрезали половину сердца.
— Не представляю, где она, о чем думает, что делает…
— Не надо… Ты сведешь себя с ума.
Он захлопнул дверцу машины, еще раз взглянул на нее и завел мотор.
— Я сразу же вернусь.
Она кивнула и помахала ему.
Карисса вошла в дом, еще и еще раз прокручивая в голове все, что знала об этой школе, о жрицах Древнего Египта и их современных преемницах, надеясь найти хоть что-нибудь, что облегчило бы им поиск. Перстни с головами львиц. Красные родимые пятна под волосами. Служительницы Сахмет и губительный сфинкс. Старуха с кольцом. Она открыла дверь и вспомнила рассказ Ташарианы. Старуха с кольцом.
Ташариана говорила о кольцах. Госпожа Хепера носила много колец и отправляла обряды в своем доме, где было много львов… Карисса ускорила шаг. Сердце ее забилось чаще. Какое отношение госпожа Хепера имеет к культу Сахмет? Может быть, от Ташарианы она узнает что-нибудь полезное? Почему бы не попробовать, пока Ашериса нет дома?
Подстегиваемая этой мыслью, она разыскала Айшу и приказала ей прийти к пруду, если будут какие-нибудь новости о Джулии. А если вернется Ашерис, его тоже нужно немедленно направить в сад. Айша печально кивнула, не менее Кариссы и Ашериса убитая пропажей девочки.
Карисса взяла сандаловую шкатулку и, что-то напевая дрожащим голосом, вставила в дырку четвертую пирамидку, надеясь в основном на силы луны.
Ташариана появилась на поверхности пруда.
Рассказ Ташарианы. Балтимор. 1966 год.
В голове шумело, но Ташариана все равно приподнялась.
— Таша! — услыхала она родной голос. — Как ты?
Она повернула голову, и ее тотчас затошнило, но она тут же поняла, что сидит в машине рядом с ним на переднем сиденье, а в его глазах — страх за нее.
— Ты как?
— Не знаю. — Она облизала пересохшие губы и закрыла глаза. — Что случилось?
— Человечек в твидовом пиджаке. Как его зовут?
— Мистер Грегг?
— Да, мистер Грегг. — Джейби повернул за угол. — Этот ублюдок влез в мой дом и ударил тебя. Пистолетом.
— А потом что?
— Ты закричала и разбудила меня. Мы с ним подрались, я отобрал у него пистолет, но он сбежал.
— Значит, за мной по-прежнему следили.
— Да, и я думаю, нам лучше поскорее убраться отсюда, пока мистер Грегг не явился еще раз.
— Я была без сознания, да?
— Недолго.
Ташариана была одета в платье и пиджак. Она инстинктивно сунула руку в карман. Бриллианты на месте.
— А как же я оделась?
— Я тебя одел.
— Ты?
Она покраснела.
— Да. И знаешь, не могу сказать, что мне больше понравилось — одевать тебя или раздевать.
Она улыбнулась, несмотря на головную боль.
— Может, у нас еще будет возможность выяснить это.
— И скоро, надеюсь. — Он взглянул на нее и погладил ей колено. — У меня никогда прежде не было такой ночи. Никогда. Такое выпадает раз в жизни!
— Джейби, у меня совсем нет опыта в таких делах.
— Девочка, — он поцеловал ей руку, — это было счастьем. И ты была этим счастьем. И, должен сказать, ты совсем не стеснялась.
— Ты подарил мне свободу, — сказала она, чувствуя, как в ней поднимается теплая волна любви к нему. — Это самое замечательное чувство на свете.
— Да.
Она смотрела, как он целовал ей руку, а потом положил ее на свое колено. Он был нежен и ласков с нею, но ни разу не сказал, что любит ее, а ей так хотелось услышать от него эти слова!
Через минуту он вновь посмотрел на нее.
— Как ты? Грегг здорово тебя ударил.
— По правде сказать, не очень. Мы скоро остановимся?
— Тебя тошнит?
— Сейчас нет. А сколько нам еще ехать?
— Мы почти у цели.
— Куда ты меня везешь?
— К Петри. Твоя мадам Хепера не будет там тебя искать… Надеюсь, во всяком случае.
Ташариана молча забрала руку. Меньше всего ей хотелось жить под крышей Френсис Петри.
— В чем дело?
— Джейби, не думаю, чтобы Петри понравилось мое появление, особенно если учесть, что они готовились к празднику.
— Не беспокойся. У них обслуги не счесть. Когда они устраивают вечеринку, им не надо даже пальцем шевелить. Они только составляют список гостей и придумывают меню.
— Я не об этом. Я о том, как Кристин, ее мать и родственники воспримут мое появление в доме за два дня до помолвки.
— Помолвки может и не быть.
— Да?! А мне показалось, что Кристин другого мнения.
Джейби вздохнул.
— Помнишь, я обещал тебе рассказать о Петри?
— Да.
— Хочешь послушать? Голова у тебя не болит? — Рассказывай.
Джейби подождал, пока зажжется зеленый свет, и взялся за руль обеими руками.
— Я познакомился с Кристин через ее брата-близнеца. Он часто приглашал меня к себе домой на каникулы или в путешествие по Европе. Петри ужасно богаты, и он свободно мог сорить деньгами. Френсис радовалась, что я рядом и могу удержать его от глупостей. Он был не очень рассудителен, мог за вечер потратить столько, сколько я не зарабатывал за год. И это его не огорчало.
Через несколько лет я уже хорошо познакомился со всей семьей. Кристин прислушивалась к каждому моему слову и часто мне писала. Обычно стихи. В них не было ничего особенного, но сама идея эта была гениальна. С такой матерью она совсем не могла расслабиться и поговорить с кем-нибудь по-человечески.
— Хочешь сказать, откровенно?
— Ну да. Я ведь и сейчас не знаю, какая она.
— Зачем же ты просил ее быть твоей женой?
— Из чувства вины.
Он вздохнул и сердито посмотрел на нее, отчего Ташариане стало не по себе: "Что же он такого натворил, что вынужден был делать предложение?" Ответ ее самой себе был не менее болезненным, чем удар по голове: Кристин беременна.