Он зыркнул на нас из-под изогнутых бровей и легонько щелкнул пальцами. Тут же непонятно откуда выскочил паж с мягкой табуреткой. Он согнулся в почтительном поклоне, поставил стул и исчез за каретой.
Солнечный эльф водрузил себя на табуретку, словно на трон, закинув ногу на ногу, облокотился на колено. Минуту изучал нас пристально, потом манерно проговорил:
– Вы быстро идете. Мы надеялись перехватить вас еще в Светлолесье.
Тот, который нас привел, спрыгнул с единорога. Подойдя к желтоволосому, он наклонился.
– Эта странная компания идет по Звериному тракту, – проговорил гвардеец. – Прикажете убить их, командир?
Эльф со сломанным ухом оценивающе посмотрел на Варду, скользнул взглядом по могучей фигуре. Потом глянул на белокожего – Лисгард морщит лоб, кулаки нервно сжимаются. Высокородный поглядывает на отобранные мечи в руках сородича и что-то шепчет одними губами.
Командир скривился и проговорил с издевкой:
– Милорд Лисгард, и каково это – своих предать, а?
Белокожий поднял на него гаюиновые глаза.
– Наверное, так же, как пытаться убить молодую шаманку с новорожденным эльфом на руках, – ответил он жестко.
В толпе воинов прокатился легкий шепот. Из шелеста голосов смогла понять, что командир когда-то служил старой королеве, той самой, что пыталась извести бабку Лисгарда.
Пришлось наклонить голову, чтобы разглядеть лицо желтоволосого. Лицо, как и у остальных высокородных, такое же безупречное, не считая сломанного уха. Странно лишь, что на вид ему не больше пятисот, ну максимум семисот лет. А должно быть значительно больше.
Командир довольно оскалился и стал похож на хищную зубастую ящерицу.
– К сожалению, – проговорил он, – я не смог выполнить приказ моей госпожи, да пребудет она в сияющем сне. Не могла же королева оставить отпрыска один на один с сыном шаманки.
Лисгард процедил:
– Какая преданность.
Командир снисходительно улыбнулся и продолжил:
– Однако она все равно меня наградила. За верность.
Он демонстративно указал себе на лицо.
– Продался за внешность, как эльфийка, – снова выдавил сын казначея.
Командир опять проигнорировал его выпад.
– Поэтому я снова спрошу, – сказал он. – Милорд, что чувствуете, помогая беглянке? И где, в конце концов, камень, который вы помогли украсть?
Я слушала бред желтоволосого и не понимала, серьезно он или шутит, пытаясь убить косноязычием и маразмом. А маразм у него точно есть, учитывая возраст.
Лисгард не ответил, лишь сдвинул брови, наклоняя голову, и стал похож на рассерженного барана.
Эльф со сломанным ухом удовлетворенно хмыкнул, затем достал из-за пояса белоснежный платок, прокашлялся в него и вытянул в сторону двумя пальцами. Снова появился расторопный паж. Он подхватил испачканный невидимой грязью платок, сунул за пояс командиру новый – чистый и благоухающий, затем шмыгнул назад.
Желтоволосый поправил на лбу обруч с гаюином и посмотрел на меня.
– Миледи, отчего вы прячете лицо? Давайте не будем изображать притворную скромность. Или, может, вы боитесь дневного света, как темные? – спросил он, наклоняясь вперед.
Сердце заколотилось, как у загнанного кролика. Думала, от страха, но через секунду поняла – это злость. По венам словно течет раскаленная жидкость, затылок теплый, но с каждой секундой нагревается сильнее.
Я сжала зубы, командир откинулся назад и уперся спиной в колесо. Поломанное ухо уродливо трепыхнулось, он повернул голову так, чтобы его было не видно, и проговорил елейно:
– Миледи, может, вам нужен кусочек железа, чтобы собраться с духом?
Из ряда воинов выдвинулся один с небольшой коробочкой на ладони, прошел вперед и остановился рядом с желтоволосым. Пальцы легли на крышку, он вопросительно оглянулся на командира.
Тот сделал небольшую паузу, я в ужасе затаила дыхание. В памяти всплыло недавнее свидание с железной решеткой, по спине прокатилась холодная струйка.
Желтоволосый кивнул, и воин молча открыл коробочку. В середине небольшой ржавый кусок, кое-где налипла ржавая крошка и старая плесень.
На глаза медленно поползла красноватая пелена, ноги стали ватными. Я громко сглотнула и сжала кулаки, пытаясь сосредоточиться на равновесии, чтобы не рухнуть перед чванливым ханжой.
Лисгард незаметно приблизился и легонько придавил ладонь к спине. Красная пелена моментально растворилась, конечности обрели прежнюю крепость, а ум ясность.
Я непонимающе захлопала ресницами, пытаясь понять, как это возможно. Потом решила, что сила его камешка от прикосновения распространилась и на меня. Я слегка прижала под капюшоном уши в знак благодарности и смирения.
Потом ухмыльнулась: если бы белый гаюин оказался у Лисгарда, он был бы уже на полпути к Эолуму, спеша предстать перед королем и заслужить прощение.
Желтоволосый проговорил недовольно:
– Ну? Может, вам поближе поднести?
Я печально вздохнула и, подняв голову, откинула капюшон.
По отряду прокатился удивленный вздох, десятки изумленных глаз, не моргая, застыли на мне. Здоровенный эльф с кудрявой головой замер на месте с мешком в руках. Ткань надорвалась, из дыры сыплется золотистое зерно, гвардеец хлопает ресницами, горка с тихим шуршанием растет.
Меня мелко затрясло, если решат убить прямо сейчас – от нас мокрого места не останется. Чтобы сохранить лицо перед Лисгардом и Вардой, я мысленно досчитала до семи. Дрожь постепенно исчезла, дыхание успокоилось, только гнев все еще плавает по венам.
Кто-то из гвардейцев прошептал:
– Красивая. Зачем только капюшон носит…
Я покосилась в его сторону и проговорила:
– Прячу, чтоб не пялились.
В тишине завывает ветер, в перелеске настырно чирикает птичка – ей плевать на людей, на гномов, на эльфов и на весь мир вообще. Главное – червяки пожирнее.
Рядом тяжело дышит Лисгард, у бедняги нервы на пределе, еще немного – и сорвется. Слева, словно тень Сильвирела, замер Варда – этому вообще начхать на всех. Он даже проводить до горы решил, чтобы потешить самолюбие.
Командир несколько секунд глазел на меня, затем проговорил:
– Говорят, кто был в Межземье, видел все. Но я, кажется, видел все еще в Эолуме.
Он оглянулся на гвардейцев, те стоят с круглыми глазами, рты раскрыты. Некоторые даже вперед подались, чтобы лучше рассмотреть.
– Серая… – раздался шепот из отряда.
Хозяйский тон командира злил, я сжимала и разжимала кулаки. Желтоволосый еще сильней раззадорился, повернулся к стражу со шрамом и толкнул под локоть:
– Кто сказал, красивая? И правда красивая. Глаза – желтые, как у кошки, даже жалко королю везти. Казнит ведь. Может, продадим Безумному магу? И нам хорошо, и ему приятно.
Страж Межземья в ужасе отшатнулся и выпучил глаза.
– Вы, верно, умом тронулись, милорд, – прошептал он.
Командир досадно скривился, на лице сверкнули белоснежные зубы.
– Зато представь, как маг наградит за такую диковинку, – сказал он и впился в меня взглядом. – Это же настоящее сокровище.
Воины посмотрели на него, как на свихнувшегося, стараясь подобрать отвисшие челюсти.
Командир разочарованно выдохнул.
– Какие вы все зануды, милорды, – сказал он. – Я пошутил, право. У меня приказ: доставить белый гаюин королю. Эльфийку, живую или мертвую, предоставить в тронный зал, а милорда Лисгарда пленить как изменника.
Варда молча рассматривал отряд и заносчивого командира, но, услышав о Безумном маге, дернул ушами и прорычал:
– Если приблизишься к серой, клянусь, скормлю тебе твою же печень.
Желтоволосый изящно подпер кулаком высокородный подбородок.
– Интересно, – проговорил он заинтересованно, – как вы собираетесь сражаться с пятью десятками вооруженных гвардейцев? Мы прикончим вас, как котят.
Варда хищно оскалился:
– Посчитай, скольких заберем с собой.
Он покосился, занял боевую стойку, прикидывая, как извернуться, чтобы выхватить меч у рядом стоящего эльфа. Лисгард встал рядом и замер, сжав кулаки до белых костяшек.
Командир поднял брови и сцепил пальцы.
– Может, проверим? – предложил он.
Но проверять никто не спешит – все переминаются на ногах и медлят. Может, я так смутила, или злобный оскал Варды вогнал в ступор. Стоим, как истуканы, и выжидательно переводим друг на друга напряженные взгляды.
Порыв ветра налетел с холма и распахнул плащ. Секунду толпа эльфов пялилась на вырез корсета, затем взгляд стража со шрамом скользнул ниже и замер на клинке с антрацитовой рукоятью.
Его глаза расширились, он воскликнул:
– Это ведь Темный клинок! Их только в Великом разломе делают. Серая – пособница темных эльфов!
Варда с Лисгардом одновременно оглянулись на меня. Я виновато скривилась и зажмурилась, перебирая в голове проклятия и ругательства. Пособница или нет, уже никто разбираться не станет. Послышался грохот адамантина, я сделала глубокий вдох и открыла глаза.
Гвардейцы застыли, потом раздалась команда. Солнечные воины с воинственным криком ринулись в атаку.
Я схватилась за антрацитовую рукоять и приготовилась к бою, втайне надеясь, что удастся незаметно ускользнуть в пылу схватки.
Варда поднял уши, зарычал и прыгнул вперед, как дикий леопард, на лету пнул зазевавшегося эльфа и выхватил меч. Лезвия засверкали, как молнии, от блестящих полос в стороны разлетелись багровые брызги, упали на стебли и застыли кровавой росой. Трое бойцов схватились за бока и с руганью упали в траву.
Остальные нерешительно замерли, командир подскочил с табуретки и заорал в бешенстве:
– Убейте предателей!
Я в очередной раз приготовилась умереть. Против такой толпы не выстоять даже Варде, чего уж говорить обо мне и белокожем. Хотя этот хмурит брови, откуда-то вернул солнечные клинки и держит наготове.
Пара десятков воинов пошли на нас. По движениям видно – не новички, каждый шаг и жест выверен. Они отработанно растянулись по дуге, стараясь взять в кольцо.
Воздух треснул и задрожал, как студень. Все разом прижали уши и оглянулись на дом. Я снова выругалась про себя и замерла.