Сейдж ехала на переднем сиденье телеги, держа в руках поводья, пока лошадь скакала по пыльной дороге через лес.
– Может, мне попробовать зашить его? Почему он не исцелит сам себя? – спросила я, хватая хирургический набор.
Глаза Уолша распахивались, закрывались, снова распахивались и снова закрывались. Я сказала Сейдж увезти нас подальше от амбара, на случай, если кто-то попытается отомстить. Трип сдержал слово и отпустил нас, но это не означало, что не найдется кого-то, кто бы мог нас преследовать.
Она покачала головой.
– Швы не помогут, если это терзает его изнутри. Лезвие пахло магией, потому что оно и было магическим. Магия препятствует нашему быстрому исцелению. – Ее голос надломился, и я позволила себе выругаться. – Просто прижимай рану, пока мы не доберемся до фейри-целителя.
Мои глаза выпучились от удивления. Фейри-целители были светлыми фейри, а Сойер сказал, что сейчас они не наши союзники. А еще они жили в других землях. У нас не было столько времени.
– Светлые фейри больше не с нами, – напомнила я, наблюдая, как слезы катятся по щекам Сейдж.
Я видела, как сжались ее челюсти, красивое лицо изменяли слой пыли, решимость и паника.
– У нас нет других вариантов. Он истечет кровью до того, как я довезу его до Ведьминых земель.
– Он истечет кровью еще до того, как мы покинем Территорию темных фейри! – закричала я, надеясь, что подруга внемлет голосу разума. Я не хотела оказаться здесь единственной, кто принимает трудные решения, но могла воткнуть раскаленный металлический стержень в его рану, если придется. Я должна что-то сделать, я не могла позволить ему умереть.
Осторожно наклонившись, я отняла руку Уолша от его живота и задохнулась от всхлипа, когда вязкая темная кровь с булькающим звуком полилась наружу. В этот момент последнее сознание покинуло его, и его глаза закатились, тело обмякло.
– Нет! – закричала я сдавленно.
Зачем я это сделала? Я лишь хотела оценить его повреждения. Его пырнули ножом, пока он защищал мою тупую задницу, и я не могла позволить ему умереть.
– ОСТАНОВИСЬ! – прокричала я Сейдж.
Тряская езда никак не могла нам помочь, и сейчас мы были достаточно далеко. Она оглянулась, увидела тело Уолша и побледнела, дергая за поводья. Мы резко затормозили, и я, повинуясь инстинкту, воткнула два пальца в его рану, морщась от ощущения влажной теплой плоти.
– Не смей умирать, Уолш, – прорычала я.
Ко мне подошла моя волчица, а затем сделалась полупрозрачной. Несомненно, теперь мы должны стать единым целым. Я не могла четко соображать; единение с волчицей могло помочь. Она исчезла в моей грудной клетке, а волчица-Паладин наблюдала за нами своими жгучими желтыми глазами.
Вдруг меня посетила мысль. У нас медицинская аптечка, а Сойер студент-медик.
– Сойер, Уолш был ранен ножом в живот. У нас есть аптечка. Ты можешь объяснить, как его спасти?
Я приготовилась к его бурному ответу, спрашивая себя, способна ли хотя бы наложить швы. К счастью, мои пальцы, похоже, остановили кровотечение, пока что.
Но ответа, в котором я так нуждалась, не последовало. Меня охватил ужас. Он также не ответил мне этим утром. Я подумала, что он просто спал, но сейчас терялась в догадках.
О боже!
Это проблема для будущего. Сейчас же нужно сосредоточиться на Уолше, и делать все придется самой.
– Открой хирургический набор! – закричала я Сейдж, которая стояла над бессознательным телом Уолша и смотрела. Волчица-Паладин возле моих ног поскуливала, мне хотелось, чтобы она дала мне больше пространства, но она, по-видимому, собиралась держаться рядом со мной, как чертов утяжелитель для ног.
Руки Сейдж тряслись, пока она вскрывала хирургический набор, который я бросила возле ног. Мама учила меня пришивать пуговицы, когда мне было двенадцать лет, так что я надеялась, что все получится.
Волчица-Паладин напряглась, и я уже собиралась отпихнуть ее, когда поняла, что она начала превращаться.
Если она не долбаный врач, то я не хотела сейчас с ней разбираться. Пальцы, которые я сунула в живот Уолшу, чтобы кровь не била фонтаном, вызывали у меня все большую тошноту.
Я перевела взгляд на маленькую голую брюнетку, которая сидела, сжавшись в комок и опустив голову, едва посматривая на меня сквозь короткую челку. Я никогда не видела более пугливого и покорного волка. Она что-то тихо пробормотала, слишком тихо, чтобы я расслышала, и я ощутила раздражение.
– Говори громче! – психанула я.
Уолш вот-вот собирался умереть, черт побери, и мне пришлось бы сказать Сойеру, что он умер, спасая меня. В этом моя вина, и я буду нести ее всю оставшуюся жизнь.
– Ты хочешь его исцелить, Альфа? – повторила девушка громче.
Мои глаза метнулись к Сейдж.
Альфа?
Почему она меня так называет? Я вытряхнула из головы эти мысли, сосредотачиваясь на самом важном.
– Да. Хочу. Очень сильно, – сказала я.
Пожалуйста, окажись хирургом-травматологом.
Она кивнула, растирая руки, из-за чего заколыхались ее груди. Казалось, ей наплевать, что она голая; она склонилась над Уолшем. Мой взгляд снова переметнулся на Сейдж, как бы говоря: «Какого черта вообще происходит?».
Она пожала плечами, и мы выжидательно посмотрели на робкую девушку. Я вдохнула, стараясь получше ее считать. Она была безропотной, но я никогда не ощущала столько магии в одном человеке. Теперь, когда у меня было время подумать и оценить ее, я сделала вдох, заметив, что Сейдж делает то же самое.
Надежда забилась у меня в груди, когда запах мощной магии, пахнущей медными раскаленными проводами, ударил мне в ноздри.
Она была целителем? Или собиралась натолкать ему в живот каких-нибудь трав и надеяться на лучшее?
Будто прочитав мои мысли, она громко хлопнула в ладоши, и из ее ладоней вылетели голубые искры.
Твою ж мать.
Сейдж с трудом сглотнула, и я увидела надежду в ее глазах.
Девочка подняла на меня глаза.
– Пожалуйста, убери свои пальцы, Альфа. Я спасу его для тебя.
Я снова удивилась, что она использовала это слово. От нее оно звучало мягко и уважительно, и при этом она казалась уверенной. Сердце заколотилось у меня в груди. Она поняла, кем был мой отец? Могли ли другие Паладины как-то учуять это? Стрела не смог. Только потому что я была наполовину альфой-Паладином, и это не делало меня полностью альфой. Я права?
Я поглядела на Сейдж, думая, стоит ли доверять этой девушке жизнь Уолша.
Она коротко кивнула, и я вытащила пальцы из влажной дыры в его боку. Кровь на ее поверхности запузырилась, и Паладин глубоко вздохнула.
– Бог-Отец, направь мою магию, – прошептала она, и снова я и Сейдж обменялись взглядами.
Пожалуйста, окажись крутым целителем, пожалуйста, окажись крутым целителем, пожалуйста, окажись…
Пресвятая гадюка.
У меня перехватило дыхание, когда голубые искры осветили ее лицо, и лицо Сейдж, и все вокруг. Это была не магия ведьм. Что-то другое. Что-то умопомрачительно красивое.
Ярко-голубые искорки дождем сыпались из ее ладоней, словно переливающийся снег, и падали на живот Уолша. Они покрыли его кожу, вязкую кровь, зияющую рану – все тело, из-за чего он стал выглядеть как раненый единорог-пришелец. Тело Уолша светилось голубым цветом, пока голая девушка глубоко вдыхала и выдыхала, закрыв глаза.
– Защити меня от зла, Отец, – простонала она, и я сдвинула брови, когда в нее влетела невидимая сила, и она упала, держась за живот.
Мои глаза округлились, когда я кинулась к ней, забыв о Уолше. Девушка лежала на спине на полу повозки, подняв глаза в небо. Ее пальцы сжимали обнаженный живот, пока кровь растекалась вокруг.
– Какого черта! – завизжала я, оборачиваясь на Уолша, который хватал ртом воздух, делая глубокие вдохи, будто его только что вернули к жизни при помощи дефибриллятора. Мой взгляд метнулся на его живот, полностью заживший. Не осталось даже розовой отметины или шрама, который бы указывал, куда его ранили.
Как такое возможно?
Я схватила девушку – она выглядела едва на шестнадцать – и подхватила ее на руки, тряся.
– Что случилось?
Что это за невидимая сила, которая толкнула ее? Почему она истекала кровью, и именно в том месте, куда был ранен Уолш? Больше вопросов, чем ответов.
Она смотрела в небо, улыбаясь, словно ее ничего не заботило.
– Как мне тебе помочь? – проскулила я.
Ее глаза нашли мои, и я оказалась поражена их глубокой голубизной. Они озарялись вспышками желтого, и из-за этого казалось, что в них сверкают молнии. Протянув руку, она погладила меня по лицу.
– Альфа.
Что-то внутри меня всколыхнулось. Моя волчица? Я вдохнула. Нет. Что-то еще. Воздух наполнился запахом магии, и мне сдавило грудную клетку. Какой смысл спасать одну жизнь, чтобы променять ее на другую? Эта девочка отдала свою жизнь за Уолша?
– Оставь на мне метку, – пробормотала она.
Что?
Я ни черта не знала даже о мире вервольфов, а о мире Паладинов – тем более! Что это значило?
Сейдж опустилась на колени возле меня, глядя с удивлением.
– Деми, твой отец Паладин был альфой?
Я тяжело сглотнула, кивнув.
– Черт возьми. – Сейдж покачала головой. – Быстро, укуси ее за запястье. Я читала, что альфы Паладинов – это старая школа. Они кусают членов своей стаи, чтобы пометить их и привязать их души к своему народу, чтобы разделить силу. Думаю, ты могла бы спасти ее? – Сейдж звучала неуверенно и выглядела убитой горем, смотря на умирающую девушку.
Альфа. Укусить ее? Привязать мою душу? Какого черта здесь происходит?
Девушка моргнула, посмотрев на меня, слеза сбежала по ее щеке.
– Все хорошо. Отец заберет меня теперь.
«Отец» в смысле как «Отец Небесный»? Черт, нет, я не позволю ей умереть.
– Не сейчас, – прорычала я, желание спасти ее вскипело во мне.
Я подняла ее запястье и взглянула на несколько белых шрамов на нем. Старые отметины от зубов. Зубов моего отца, Рана? Моего деда?