В этом странном освещении, не предвещавшем ничего хорошего, все вокруг выглядело особенно уязвимым и беззащитным.
«Потому что Смолл-Плейнс и в самом деле уязвим», — с дрожью осознала Эбби.
Несмотря на то что ее родной город был значительно благополучнее многих тысяч других маленьких городков, Смолл-Плейнс постоянно балансировал на краю катастрофы. Большинство магазинов на главной улице были открыты, но наряду с этим были и пустые витрины. А если точнее, то на обеих сторонах улицы из пяти кварталов пустовало три помещения. Их зияющие интерьеры были скрыты за социальной рекламой. Будучи мэром, Эллен убедила владельцев позволить с помощью ярких афиш скрыть унылые пыльные помещения. Объявление «Продается» скромно ютилось в нижнем углу заклеенных постерами витрин.
Три бездействующих магазина — это, конечно, нестрашно для такого старого и совсем небольшого городка, как Смолл-Плейнс. Но ведь речь шла только о пустующих помещениях. На каждый из этих трех разорившихся магазинов приходилось не меньше дюжины других, едва державшихся на плаву. Их хозяева прилагали все усилия к тому, чтобы не пойти на дно. Эбби сама была владелицей небольшого бизнеса и хорошо знала, каких трудов стоит добиться того, чтобы дело приносило доход. Она сомневалась, что все еще действующие магазины застрахованы на достаточную сумму. У некоторых, возможно, и вовсе не было никакой страховки. Эбби знала, что если смерч пройдется по Мэйн-стрит, то в считаные минуты произведет такие разрушения, последствия которых многим уже не удастся преодолеть.
«Мы все балансируем на грани катастрофы…»
Какое-то движение на улице привлекло внимание Эбби.
Из кафе «Вейгон-Вил» выходил старик. Точнее, он пытался открыть дверь и выйти.
Эбби в ужасе увидела, как порыв ветра хлестнул его по лицу и отшвырнул назад, прижав к кирпичной стене. Эбби покинула свой наблюдательный посту окна и бросилась к двери, на помощь к старику. И вдруг ощутила, что волосы на руках и голове словно встали дыбом. В следующее мгновение молния ударила в электрический трансформатор неподалеку, окрасив небо в ярко-зеленый цвет и погрузив весь центр города в темноту. Срикошетив о трансформатор, молния пролетела над пиццерией «У Сэма» и угодила в фонарный столб у входа. Столб раскололся надвое, и часть его упала в окно, у которого секунду назад стояла Эбби. Электрический разряд отшвырнул Эбби на стол, который под ее тяжестью рухнул.
За ее спиной шрапнелью осыпалось стекло. Влетевший в окно столб упал меньше чем в двух футах от нее, и отскочившие от него осколки усеяли пол. Поперечина столба лежала неподалеку от ее головы. Электрические провода опутали столы. Эбби ненароком коснулась оголенного провода и только сейчас поняла, что он обесточен. Она с изумлением осознала, что не только жива, по к тому же цела и невредима. Вокруг пахло гарью, но пожара не было. От мысли о том, что она только что прикоснулась к электрическому проводу напряжением в бог знает сколько тысяч вольт, ее едва не стошнило. Чтобы убедиться, что все провода обесточены, она начала подбирать с пола куски пиццы и бросать их в торчащие оголенные концы. Не увидев искр и не услышав треска, она решила, что, пожалуй, будет безопаснее их передвинуть. Вооружившись ножкой деревянного стула, она начала убирать провода с дороги, чтобы их вид насмерть не перепугал людей, когда они поднимутся наверх, а также чтобы никто о них не споткнулся. К тому же по проводам в любую секунду мог снова потечь ток, и в этом случае они представляли бы собой смертельную угрозу.
Эбби подбежала к двери подвала, но между дверью и стойкой бара намертво застрял обломок столба. Как она ни старалась, ей не удалось даже сдвинуть его с места.
«Там, внизу, им ничего не угрожает, — подумала Эбби. — Во всяком случае, пока».
Она попыталась докричаться до людей в подвале, но ее голос потонул в шуме бури.
Она попробовала дозвониться Рексу, чтобы попросить его прислать кого-нибудь на помощь, но оказалось, что связи с ним нет.
Борясь с ураганным ветром, Эбби открыла входную дверь и бросилась на помощь старику у входа в кафе.
Глава 23
Название «Ранчо у Хлопкового ручья» по-прежнему висело над воротами в конце грунтовой дороги в небольшой лощине, где стоял небольшой загородный дом, ключи от которого оказались там, где и ожидал их найти Митч. Однако, войдя внутрь, он обнаружил дом в таком состоянии, которого его мать никогда не допустила бы. Повсюду валялись пивные банки, по большей части пустые, но в некоторых еще что-то плескалось. Мебель, за чистотой которой его мать всегда тщательно следила, была в полном беспорядке. Стулья из столовой оказались в гостиной, а два вообще валялись на полу, как и подушки с дивана и кресел.
Учитывая наглухо закрытые окна, в доме воняло, как в кабаке.
Обойдя спальни, Митч обнаружил их в таком же состоянии: скомканные простыни и одеяла, покрытые пятнами ковры и круги от стаканов на мебели.
В ванную он боялся даже заглядывать.
Митч решил, что после смерти матери отец продал дом со всей мебелью, и уже хотел уйти, вернув ключи на место, но потом увидел семейные фотографии. Он даже заметил одно свое фото, на котором был снят еще совсем маленьким мальчиком. На месте был и старый шкафчик с документами. Отец никогда не допустил бы, чтобы фотографии и документы попали в чужие руки.
Митч распахнул все окна, входную дверь и дверь, ведущую в сад.
Неужели здесь веселятся местные ребятишки?
Но если это так, то они знают, где лежат ключи, потому что ни на одном из окон, впрочем, как и на дверях, не было следов взлома.
Митч нашел рулон пакетов для мусора и начал собирать банки.
Не потребовалось много времени, чтобы понять, что он напрочь забыл, что значит жить за городом. Первым сюрпризом стала вода. Он совсем упустил из виду, что загородный дом родителей не подсоединен к городской водопроводной сети, и первый же выпитый стакан воды поразил его своим минеральным привкусом.
Два часа он безостановочно мыл, тер и скреб заброшенный и неухоженный дом.
Это оказалось нелегко, но заставившая его вспотеть тяжелая работа и полученные результаты помогли Митчу почувствовать себя немного лучше.
Когда он окончил уборку, во дворе выстроилось девять пакетов с мусором. Митч закрыл окна и двери, включил кондиционер, загрузил последнюю охапку полотенец в стиральную машину и, внезапно ощутив, как сильно проголодался, принялся шарить по шкафчикам в поисках еды. Холодильник оказался пустым, не считая одинокой банки пива и коробки с протухшей сальсой. На полках шкафа он нашел несколько старых банок с экзотическими деликатесами, которые обожал его отец. Тут были баночки с сардинами как минимум десятилетней давности, горчица таких изысканных марок, что вряд ли ее купили в каком-то из местных магазинчиков, коктейльные луковки и несколько видов печеночного паштета.
Он припомнил, что некогда здесь проводились коктейльные вечеринки старых друзей — Шелленбергеров, Ньюкистов, Рейнолдсов.
Пока шестеро взрослых напивались, дурачились и играли в карты, он сам, Рекс, Эбби и Патрик гонялись друг за другом по саду. Это воспоминание заставило его снова задуматься о повзрослевших Эбби и Патрике, которых он видел сегодня утром. Чтобы унять беспокойство, скрутившееся внутри в тугой узел, Митч поспешил выйти излома.
Остановившись посредине двора, он огляделся. И не поверил своим глазам. Как он мог забыть об этом? Весь юго-западный горизонт закрывала огромная грозовая туча.
— Ни фига себе! — не удержался он от того, чтобы выдохнуть это вслух.
Прямо на него шла самая черная, самая большая, самая ужасная буря, какую он только видел с тех пор, как покинул родной город. «Господи, — подумал он, — неужели я когда-то воспринимал это как само собой разумеющееся? Неужели я считал, что в этом нет ничего особенного?» Черная полоса захватила весь горизонт. Ему даже пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть верхний край этой тучи. Он видел тяжелые облака в небе городов, где жил, но они не шли ни в какое сравнение с этой величественной и устрашающей панорамой, от которой захватывало дух.
Очнувшись от созерцания этой картины, он понял, что буря уже совсем близко. По мере приближения она поднимала перед собой ветер, и Митч уже видел молнии и слышал раскаты грома.
Это выглядело настолько изумительно, что он искренне не понимал, как мог столько лет жить без всего этого. Туча показалась ему воплощением энергии. По существу, так оно и было. И эта энергия пронизывала его незримыми иглами. Ионами волнения. Взглянув на юг, он увидел, что черная туча опустилась на землю, скрыв от его глаз окружающий пейзаж. Блеснула молния, расколовшая небо и озарившая все ярким, почти дневным светом, вслед за ней раздался оглушительный раскат грома. В это невероятное мгновение Митч увидел замерших на пастбище коров, но в следующую секунду их снова поглотила тьма надвигающейся бури.
Однажды, лишь однажды, еще подростком, он видел настоящий торнадо. Им с Рексом страшно хотелось за ним погнаться, по тогда у них не было ни автомобилей, ни права их водить. С тех пор они жадно всматривались в бурлящие грозовые тучи, рассчитывая разглядеть характерную воронку совершенно особого цвета, цвета машинного масла, молясь о том, чтобы ярость урагана трансформировалась в бешенство смерча. Удача им так ни разу и не улыбнулась. Друзья утверждали, что видели множество свирепствующих воронок, но Митчу и Рексу больше не везло.
Митч не верил себе: воронка сформировалась на его глазах! Вращающийся обрывок черной тучи опустился вниз, приподнялся и снова рывком пошел вниз.
Ошибки быть не могло.
«Господи!» — растерянно подумал Митч. Что же ему делать? Сообщать девять-один-один? Звонить синоптикам? Убираться к чертовой матери со двора и прятаться в подвале?
Он знал, что ни за что этого не сделает.
Воспоминания об этом подвале были гораздо более яркими, чем ему хотелось бы. Его мать боялась замкнутых пространств и заставила отца выкопать просторное убежище с высоким потолком, позволявшим воспринимать это помещение как обычную комнату, а не могилу. Она даже провела туда воду, канализацию и электричество. Таким образом, кроме оштукатуренных степ, что само по себе было большой редкостью, в подвале были как унитаз, так и раковина. Все это казалось нелепым излишеством, но только до тех пор, пока не приходилось спешить туда, спасаясь от урагана, с ревом несущегося по прерии.