– А я?!
Честно, я собирался сказать: «А вы ничего не забыли?» или что-то в этом роде, имея в виду, кстати, не себя, а нагруженный на одноразовый посадочный модуль инструмент, но «вопль души» вырвался сам собой. А в следующее мгновение я почувствовал, что лечу… Точнее, как бы это сказать, меня летят. Последнее, что я увидел перед тем, как натянувшийся дата-кабель отцепился от неткани скафандра, это две детские фигурки в такой же, как у меня, броне, невысоко воспарившие над поверхностью небесного камня. И без всяких внешних эффектов понёсшиеся к краю низменности. Кабель отсоединился – и пала тьма.
Внимание! Получен кодированный оптический сигнал. Распознан одноразовый код внешнего управления с ограниченным интервалом срока действия…
Идентификация пройдена!
Внимание! Беспроводной интерфейс связи активирован.
Внимание! Синхронизация данных… получена актуальная конфигурация. Применение:
Активные сенсорные системы… Активация выполнена.
Загрузка актуальных данных………… Выполнено.
Я прозрел и почувствовал твердь под ногами одновременно. И честно сказать, моим первым желанием стало протереть глаза. Тьмы космоса над головой больше не было! Со всех сторон пространство ограничивали серые каменные стены, в одной из которых темнело отверстие тоннеля, а в другой закрывала выход крышка люка размером с гаражные ворота. В объёме частично рукотворной пещеры расползалась потревоженная пыль – от места моего приземления, из-под конечностей мехнов, из-под ног Флои и больше всего от створки, видимо, её только что резко закрыли. А вот дети обнаружились висящими невысоко над полом вместе с причудливо зависшими вокруг кофрами с инструментом и расходными материалами.
Позиционирование… Выполнено.
Местонахождение: накопительная треш-камера астероидной добывающей базы (типовой проект 7/Бис-БАД254.474).
– …Мы почувствовали, что ты закончила, тётя Флоя, и собираешься послать за нами Ена. Так было быстрее. – Вася говорила таким спокойным и обыденным тоном, что я, читая водопад системных сообщений, даже не сразу понял, о чём она. – …Потому что мы много с тобой общались и научились понимать. Не так хорошо, как папу, разумеется, но достаточно.
Обновление статуса местонахождения: неизвестное помещение-1/бывшая накопительная треш-камера (настоящий функционал неизвестен) астероидной базы (нелицензированное изменение конфигурации типового проекта).
Последнее системное сообщение подействовало как стакан холодной воды, выплеснутый в лицо. Бригада дебила, решившего, что лучше нет способа разбудить прикорнувшего в тенёчке инженера, и подарившего это дивное воспоминание, как эталон для сравнения, до конца подряда на объекте принимала исключительно холодный душ – технический водонагреватель «почему-то» взял и сломался. Н-да… Я помотал головой, разгоняя остатки одури, доставшейся мне как постэффект перегрузки, и огляделся, осмысливая произошедшее. Мехна обнаружила и обезвредила датчики, установленные на нашей стороне небесного тела, потом нашла вход в технический тоннель астробазы. Дети это почувствовали: Флоя, в отличие от меня, до сих пор опасающегося выставлять напоказ эмоции, не закрывалась от псионики. Решение, принятое и быстро реализованное Гором и Лиссой, было, как минимум, спорным: по плану мы должны были дождаться Ена или Пака с отмашкой либо кодового сигнала маломощным лазером. Но всё вышло даже лучше. Наверное. В любом случае для разбора полётов пока не время и не место, это раз, и два – прямо сейчас у нас есть гораздо более важная проблема.
Добывающие шахты, как ни странно это звучит для меня-землянина, строятся по типовым проектам. Проекты разрабатывают производители типовых комплектов шахтёрского оборудования, владельцам даже не нужно особо «понимать в геологии», чтобы воспользоваться приобретённым, техника почти всё сделает сама. Разумеется, ресурсы обычно распределены неравномерно, и оттого, собственно, выработка может иметь весьма вариабельную конфигурацию, но есть так называемые основные помещения, которые имеют строго определённую функцию и понятным образом связаны с остальными. Треш-накопитель – одно из таких: зона накопления отходов в виде пыли и мелкодисперсных частиц, что-то вроде контейнера для пылесоса. Даже не токсичная и химически безопасная пыль в невесомости может стать огромной проблемой, особенно если её много, поэтому шахты продувают разреженным газом до заполнения камеры, а потом чистят за один раз (для экономии). Пыль улетает в космос, преодолев сверхслабое притяжение небесного камня. Всем хорошо, а особенно диверсантам: готовый чёрный ход. И вот этот чёрный ход меня сейчас очень напрягал.
От оборудования, обеспечивающего реабсорбцию циркуляционного газа, не осталось и следа, но это вполне объяснимо – увезли использовать в другом месте после окончания собственно ресурсодобычи. Даже датчики сняли: давления, объёма и визуального контроля, вместе с ретранслятором, что плохо (мы отсюда хотели проникнуть в их сеть), но тоже более-менее укладывается в образ учитывающих всё до копейки независимых трудяг. И содержимое помещения мне не нравилось категорически: какие-то сильно повреждённые элементы несущих конструкций (или механизмов?), скреплённые без всякого смысла в нештатных местах, фигурные обрезки неопластика, неткань лоскутами и свёртками разного размера… И на всём этом наслоения пыли без всяких следов.
Помойка. Или всё-таки склад? Хотя первое совершенно не укладывается у меня в голове: закрытая, как ни крути, экосистема базы требует везти сюда, тратя дорогое топливо и ресурс двигателей, практически всё, а неопластики, неткани и металл отлично могут быть использованы повторно. Запас к переработке? Тогда откуда столько уже успевшей улечься пыли, способной при микрогравитации оседать месяцами, и где следы? Даже от маневровых двигателей они остались бы…
– В упаковке – биогенная органика. – Пока я крутил головой и думал, дроиды не то самостоятельно, не то по команде опекунши начали проверять то ли мусор, то ли всё-таки запас хранимых материалов на полу. Сейчас отделённые закрытыми гермоворотами от возможного искусственного спутника или спутников, оглядывающих астероид сверху и подающих сигнал тревоги только в случае обнаружения опасности, роботы задействовали все свои возможности, и результат не заставил себя ждать. Озвучила его мехна: – Это человеческие останки.
Вид зала внезапно изменился для меня до неузнаваемости, не поменявшись при этом ни на йоту: сварные конструкции, куски мусора? Или повторяющие один и тот же несложный пространственный символ памятники и ритуальные предметы, грубовато сделанные вручную и в разных пропорциях, как кресты на могилах христиан? Кладбище. Стоп, кладбище?!
– Флоя… – Стараясь говорить спокойно, я новым взглядом оглядел помещение. – Останки скольких человек здесь? Можно приблизительно.
Мог бы и сам сосчитать, но тратить время и выяснять, как задать терминалу шлема поиск по заданным параметрам, я не стал.
– Примерно ста восьми.
На радиоканале я услышал, как кто-то из детей громко сглотнул.
– На астероидной базе, где не должно было быть одновременно более шести-семи человек, даже пока добыча ещё шла, этот факт просто вопиёт… о том, что нас снабдили неполными сведениями в лучшем случае.
– Вывод подтверждаю, – без эмоций ответила девушка.
– Трындец. – Зато у Василисы эмоций в голосе было хоть отбавляй. – И что теперь?
Хороший, мать его, вопрос!
Юнит 11045687ТХС-1 «Пак»: пассивное широкополосное сканирование:
Активные сенсоры… Не обнаружены.
Беспроводные сети… Не обнаружены.
Линии энергопитания… Не обнаружены.
Источники электромагнитного излучения… Не обнаружены.
Я поморщился, покосился на зависшую посреди пещеры-кладбища Василису – учитывая место, её поза с раскинутыми в стороны руками вызывала у меня ассоциации с каким-нибудь идиотским земным кино о мистике – и отстегнул с креплений на бедре «дырокол». Изначально предполагалось, что пользоваться оружием на этой миссии мне и детям не придётся – трудно конкурировать с роботами, имеющими искусственный интеллект и боевой опыт, да и глупо – каждому своё. На случай форс-мажоров каждый комплект спецполицейской брони был оснащён этой штатной (для техспеков) единицей вооружения, являющейся аргументом даже против танка или лёгкого космического корабля вроде буксира. Но только не против толпы людей! Проклятье!
– Я чувствую людей… Более десяти человек… Далеко… Не движутся… И они о нас не знают, – внезапно выдала дочь и пошевелилась, протягивая руку, указывая направление. Собственно, это я на дочкин вопрос «что делать?» попросил её описать, что она чувствует, внутренне уже ожидая, что местные шахтёры (или кто они там) бегут к нам со всех ног, желая горячо поприветствовать. Но, похоже, обошлось. – Примерно полтора километра – вон туда, километр – вон туда, и ещё что-то есть вон там.
– Что-то? – машинально переспросил я, выдыхая. Пак, до того осторожно всунувший манипулятор с антеннами и сенсорами в тоннель, после слов девочки немедленно нырнул в темноту прохода целиком. – Подожди, километр? Ты же больше чем до полусотни метров никогда не…
– А теперь чувствую, – неожиданно резко отрезала младшенькая и тут же совсем другим тоном извинилась: – Прости, пап! Не знаю, что на меня нашло…
– Нервы, я тоже на взводе. – Я проводил взглядом Ена, прекратившего возиться с биогенной органикой и красивым пируэтом запрыгнувшего на «потолок», чтобы вслед за «братом» вбежать в проход, ведущий в глубины астероида. – Флоя, у нас новый план?
– Люди – сеть – подключение. И корректировка согласно полученным данным.
Одновременно со словами девушки мне «упала» трёхмерная проекция астероида, где напарница уже успела отметить приблизительные зоны расположения ближайшего противника. Это она по махам руками Василисы отследила, что ли? Хотя других способов незаметно просветить через километр камня в природе, кажется, нет… Ранее на проекции отражались основные коммуникации шахты проекта 7-бис, но сейчас они были лишь слегка намечены полупрозрачными линиями, и не зря. Ен и Пак уже обнаружили кучу левых отнорков, ничем не закрытых, и пару глухих люков. Чтобы не пропустить рабочий сенсор или ещё что, столь же интересное, мехнам приходилось практически ползти, опять отключив активную часть сканеров.