Мне вручили бокал виски и представили такому множеству детей и внуков моих братьев и сестер, что вскоре я оставила попытки разобраться, кто есть кто.
Я обнаружила собственных детей в Новой Комнате, где Джек болтал с мужчинами о регби, а Мэри-Кэт беседовала с симпатичным молодым человеком.
– Мама, – обратилась она ко мне. – Это Эойн, сын твоего брата Патрика.
– Споете вместе с нами, миссис Макдугал? – Юноша улыбнулся, доставая скрипку из футляра.
– Пожалуйста, называй меня Мерри. Я уже давно не исполняла старые песни, но, может быть, попробую после нескольких капель виски.
Билл с лицом, уже раскрасневшимся от выпивки, подошел ко мне и протянул мобильный телефон.
– Мерри, это Нора! Она звонит из Канады.
Я прижала телефон к уху и тут же отдернула его, когда услышала знакомый восторженный вопль, как будто Нора пыталась докричаться до меня через Атлантику.
– Привет, пропащая душа! Где ты была все эти годы?
– Ах, Нора, это длинная история. Как ты там?
Я позволила ее болтовне волнами омывать мой слух, пока Эойн завел мелодию на скрипке. В комнате появились новые люди; они притопывали и прихлопывали в такт. Мой младший брат Пат вытолкнул двух своих внучек в центр круга, и они начали танцевать, потряхивая одинаковыми кудряшками и выписывая ногами замысловатые коленца.
– Боже мой, мама, это как настоящий «Риверданс»![47] – воскликнула Мэри-Кэт. – Чудесные девочки, правда?
– У нас никогда не хватало денег, чтобы научиться правильно танцевать, но радуйся, что я в свое время не заставила тебя заниматься ирландскими танцами. Это суровая дисциплина, – с улыбкой добавила я.
Джон предложил мне руку и повел танцевать. Я удивилась тому, как быстро вернулась мышечная память и я вспомнила все нужные движения. Элен со своим мужем танцевала рядом с нами, и после одного круга мы поменяли партнеров.
– Ах, эта песня звучала на нашей свадьбе, – сказал Эммет, муж Элен. – Ты тогда была еще малышкой.
Невидимые руки подливали новые порции виски в мой бокал; танцы, пение и смех продолжались, и мое сердце было готово разорваться от счастья здесь, в окружении моей семьи и моих детей, в доме моего детства, где звучала музыка моей родины. И я наконец освободилась от страха перед человеком, чей образ тридцать семь лет преследовал меня…
Потом, стремясь глотнуть свежего воздуха, я протолкалась через заполненные комнаты и вышла во двор. Через двор напротив меня стоял старый фермерский дом, где я росла до пятилетнего возраста. Теперь я знала, что до нас там жила Нуала со своей семьей. Соседний амбар недавно перестроили, но оттуда по-прежнему доносилось телячье мычание.
– Какие беды видело это место, – прошептала я, проходя на ту сторону двора, где мы когда-то каждый день развешивали выстиранное белье. Теперь здесь был сад с подстриженным газоном, цветочными клумбами и густой живой изгородью из фуксии, дававшей защиту от ветров в долине. Здесь были дети, качавшиеся на качелях или катавшиеся с горки, и я устроилась на одном из старых деревянных стульев, расставленных вокруг стола. Вид на долину и реку был очень красивым, хотя в детстве я едва ли могла оценить это по достоинству.
– Привет, Мерри. Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?
Я повернулась и увидела Элен, сестру Бобби Нойро, выглядевшую так же безупречно, как и во время нашей предыдущей встречи.
– Конечно, нет, Элен. Садись.
– Большое спасибо, что пригласили меня на сегодняшний вечер. Все очень приветливы и относятся ко мне как к давно потерянной родственнице.
– Ты и есть давно потерянная родственница, – хихикнула я.
– Знаю, но все равно странно, что мы жили неподалеку от вас и вместе ходили в школу, однако до сегодняшнего вечера я никогда не бывала в этом доме. Иначе мама сняла бы с меня шкуру.
– Мы вряд ли можем представить, что пришлось пережить нашим предкам, – вздохнула я.
– Очень жаль, что никто особо не говорил об этом за пределами собственной семьи, потому что люди были слишком испуганы. Некоторые из них написали об этом, когда состарились или исповедались, но молодежи важно знать, что их бабушки и матери делали ради них, и понимать, как начинаются семейные распри.
– Согласна. Интересно, что бы подумали Ханна и Нуала, если бы увидели нас, сидящих рядом? Правда, Ирландия изменилась почти до неузнаваемости. Только сегодня утром я узнала о местном движении за легализацию однополых браков. Элен, можно задать тебе вопрос?
– Конечно, Мерри. Спрашивай.
– Я гадала, почему у тебя нет детей.
– То есть помимо того, что я так и не нашла подходящего мужчину? – усмехнулась она. – Открою маленький секрет: после исследования наследственных психических расстройств в моей семье я обнаружила генетический компонент, который в основном затрагивает мужскую линию. Поэтому я рада, что у меня нет детей. Линия Нойро умрет вместе со мной, и я не сожалею об этом. Конечно, здесь нет вины моего отца, Бобби или деда Колина, но пусть лучше их гены умрут вместе с ними. – Элен грустно вздохнула. – Так или иначе, мне пора идти: завтра у меня ранняя утренняя смена в аэропорту. Ничто так не переворачивает желудок, как запах виски в семь утра, но удивительно, как много посетителей хотят попробовать образец на бесплатной дегустации. Будем на связи, Мерри?
– С удовольствием, – ответила я, и она обняла меня. – Если когда-нибудь надумаешь посетить Новую Зеландию, буду рада принять тебя.
– Ну, будучи молодой, свободной и одинокой, я вполне могу поймать тебя на этом. До свидания, Мерри.
– До свидания, Элен.
Я смотрела, как она идет к своему автомобилю, и думала о том, что еще два дня назад не смогла бы поверить в возможность общения, не говоря уже о теплых отношениях и дружбе с младшей сестрой Бобби Нойро. Она практически не говорила о том, что ей пришлось претерпеть от него, и это еще больше располагало меня к ней. Она была сделана из прочного материала, и я ценила это.
Я услышала крепнущий звук аплодисментов, все топали ногами и побуждали моего брата Джона сыграть на скрипке – той самой, что раньше принадлежала Дэниэлу, гордому фению и нашему общему с Элен прадеду, – и пошла обратно на вечеринку.
На следующее утро я проснулась с тяжелой головой, но виновата в этом была сама. Я лишь надеялась, что Ниалл успеет вовремя забрать Амброза из Дублина, поскольку он увез нас с Кросс-Фарм уже после двух ночи.
После чашки чая, горячего душа и пары таблеток парацетамола я позвонила Кэти на мобильный, гадая о том, удалось ли ей приступить к работе сегодня утром. Она ответила после нескольких звонков.
– Привет, Мерри, здесь уже все устроено. Я привезу его в отель к двум часам дня. Он очень рад возможности познакомиться с твоими детьми.
– Отлично. Я тебе перезвоню.
Закончив разговор, я увидела пропущенный звонок и сообщение на голосовой почте. Я нажала нужные кнопки и опустилась на кровать.
«Здравствуйте, Мерри, это Алли Деплеси. Вы встретились с моей сестрой Тигги в Дублине, и она дала мне ваш номер. Не могли бы вы позвонить на наш домашний номер в Атлантисе? Вероятно, он у вас уже есть, но если нет…»
Мне давали номер, но я не позаботилась записать его.
«Недавно у нас появилась новая информация, так что позвоните, как только сможете. Спасибо, Мерри, и надеюсь, что с вами все в порядке. До свидания».
Мой мобильный телефон снова зазвонил. Я увидела номер Ниалла и сразу же ответила.
– Алло?
– Груз на борту, ожидаемое время прибытия – пятнадцать минут третьего.
– Спасибо, Ниалл. Тогда до встречи.
Я сидела на кровати, размышляя о том, стоит ли набрать номер Атлантиса, и решила не звонить туда. Сейчас у меня на повестке были более важные вопросы, чем сомнительная связь с незнакомым мертвецом и его приемными дочерьми.
В дверь постучали.
– Привет, Джек. – Я улыбнулась, когда мой сын вошел в комнату. – Как ты себя чувствуешь?
– Держусь на ногах, и это уже кое-что, – ответил он. – Вчера вечером была настоящая потеха; ирландцы умеют повеселиться на славу. Возможно, яичница с беконом поможет мне.
Мой желудок всколыхнулся от этих слов.
– Может быть. Как там Мэри-Кэт?
– Она еще не выходила из номера; вчера она была в худшем состоянии, чем я. Даже ты, мама, вчера немного шаталась, – с улыбкой добавил Джек.
– Признаюсь, я познакомилась с парочкой стен.
– Все равно было здорово видеть тебя веселой и смеющейся, как в то время, когда папа был жив. Кроме того, всему миру известно об ирландских попойках, так что мы не могли воздержаться, правда? Но теперь я готов к завтраку. Ты идешь?
Я кивнула и последовала за ним.
После кофе, тостов и джема я почувствовала себя гораздо лучше. Снова наступил солнечный день, и Джек решил, что час на пляже смоет все последствия вчерашнего.
Вернувшись наверх и глянув на время, я позвонила в номер Мэри-Кэт.
– Ал-ло… – ответил приглушенный голос.
– Это мама, милая, и уже почти полдень. Пора вставать.
– М-м-мф… Я плохо себя чувствую.
– Ладно, поспи еще немного, а я перезвоню через час. Помни, что сегодня днем приедет мой друг Амброз, и я не хочу, чтобы он впервые увидел мою дочь с похмелья.
– Ладно, мама. Пока.
– Надеюсь, я поступила правильно, – пробормотала я и вышла на прогулку по песчаным дюнам.
Ровно в два часа дня автомобиль Кэти остановился перед отелем.
– Так, отец О’Брайен уже здесь, – сказала я детям, и мы поднялись с диванов в прихожей.
– А я думала, что мы встречаемся с Амброзом, – пробормотала моя дочь.
– Да, но отец О’Брайен был очень важным человеком во времена моего детства. Пойду помогу проводить его сюда.
Я поспешно вышла на улицу и увидела, как Кэти достает из багажника кресло-каталку и четкими движениями раскладывает его.
– Добрый день, отец. – Я открыла переднюю дверь с пассажирской стороны. – Что за прекрасный день выдался сегодня!