Поскольку на следующий день в Большом Доме не было посетителей, Филипп охотно согласился на прогулку в саду. Нуала решила, что пришло время нажать на другой рычаг, помогающий его выздоровлению.
– Филипп?
– М-м-м? – отозвался он, не открывая глаз и наслаждаясь запахом свежих цветов.
– Я подумала…
Филипп открыл глаза и посмотрел на нее.
– Это плохой знак. Что вы приготовили для меня на этот раз? Небольшое купание в реке Аргидин? Или, может быть, поездку верхом на одном из жеребцов из наших конюшен?
– Нет, пока ничего радикального. Я просто вижу ваш протез, который без толку стоит в спальне, и гадаю, почему вы никогда не носите его. Тогда вы могли бы ходить рядом со мной, а не сидеть в этом ненавистном кресле.
– Нуала, у меня есть простой и краткий ответ: когда врач пристегнул это к остаткам моей коленной чашечки и настоял на том, чтобы я встал и перенес свой невеликий вес на эту ногу, боль была почти такой же сильной, как после того, как я очнулся от взрыва. А может, и хуже, поскольку я был в полном сознании. Так что нет, увольте.
– Вы говорите, что пробовали только один раз?
– Да. И никогда больше.
– Но… теперь рана после ампутации ноги уже должна была зажить. Возможно, она еще не закрылась, когда доктор предложил опереться на протез. Конечно, тогда боль была нестерпимой, но, думаю, сейчас все может быть по-другому. Только представьте, что вы снова сможете ходить! Вы будете независимым! Разве это не замеча тельно?
– Было бы замечательно, если бы человек мог летать на Луну, но это невозможно. А теперь, пожалуйста, оставьте меня в покое, чтобы я мог порадоваться жизни в саду.
Хорошо зная об упрямстве Филиппа, Нуала больше не стала поднимать эту тему. Ей еще нужно было поговорить о другом, и, когда они оказались наверху, она наконец набралась мужества для новых вопросов.
– Ваш отец доволен вчерашним разговором с майором Персивалем? – спросила она, когда Морин принесла пятичасовой чай и начала расставлять столовые приборы.
– Не знаю, кто был бы доволен встречей с таким человеком. Персиваль сказал отцу, что чувствует слежку за своими передвижениями. Он заметил, как двигаются занавески в домах напротив Бандонских бараков каждый раз, когда он проходит на ужин. Он считает, что боевики ИРА собираются убить его, и сказал отцу, что готов послать войска для обыска каждого дома в Бандоне, чтобы обнаружить злодеев. Спасибо, Морин, вы можете идти, – добавил Филипп. – Нуала нальет чай.
Нуала постаралась, чтобы ее руки не дрожали.
– Вот, пожалуйста. – Нуала вручила чашку Филиппу и сама отпила большой глоток. Она проголодалась, снова оставшись без обеда, но чувствовала, что ее стошнит от любой еды.
– Вы странно выглядите, Нуала. Все в порядке?
– Я отлично себя чувствую, Филипп, и готова сыграть партию в шахматы.
На обратном пути из Аргидин-Хауса Нуала подъехала к старому дубу и остановилась там в раздумье, кто может быстрее всех доставить послание тем волонтерам, которые наблюдали за майором Персивалем. В итоге она выбрала Кристи, работавшего в пабе почти напротив ее дома, и поехала в сторону Клогаха.
Ворвавшись в дом, она быстро написала депешу и направилась в паб. Поздоровавшись с несколькими местными жителями, сгорбившимися над своими кружками в пивной, она подошла к стойке, где Кристи наливал три порции виски.
– Привет, Нуала, – сказал Кристи. – Что ты здесь делаешь в такое позднее время? Или ты хочешь выпить капельку виски? – поддразнил он. Он зачесал на затылок свои темно-русые волосы, и Нуала видела его серьезные карие глаза.
– На ферме теленок застрял при родах, и нам срочно нужна твоя помощь. – Она употребила условную фразу, которой ее семья пользовалась в чрезвычайных ситуациях.
– Ладно, я поговорю с Джоном. Уверен, он отпустит меня пораньше, ведь сегодня мало посетителей.
Он посмотрел на ее руку, лежавшую на стойке бар. Потом положил сверху свою руку и тихонько надавил; она развернула ладонь и убрала руку.
– Надеюсь, теленок выживет, – сказала она и пошла обратно между столами.
Задыхаясь от адреналина, она сделала несколько глубоких вдохов, возвращаясь домой.
– Что происходит? – спросил Финн, помешивавший суп в котелке над огнем. – Зачем ты побежала в этот паб?
– Филипп сказал, что майор Персиваль заподозрил слежку за собой. Он готов сжечь дотла каждый дом в Бандоне, чтобы найти «злоумышленников». Он знает, что мы охотимся на него.
Нуала с трудом подбирала слова, но была счастлива, что вернулась домой и может говорить откровенно после трехчасового общения с Филиппом. Он сказал, что она играет в шахматы как четырехлетний ребенок, и, по правде говоря, был прав.
– Я уже слышал о домашних обысках в Бандоне, но они не знают ни о каком заговоре, – сказал Финн. – Мы должны оповестить людей.
– Я уже передала депешу Кристи. Он поедет к Чарли Харли, а тот передаст весточку в Бандон.
– Молодец, Нуала, – улыбнулся Финн. – Ты не зря потратила время на игру в шахматы, особенно если подумать, что это может спасти людей от пыток и тюрьмы.
– Если мы успеем.
– Да, – согласился Финн. – Если успеем.
Нуала ничего не слышала ни той ночью, ни следующим утром. Перед уходом в школу Финн утешил ее словами «Плохие новости приходят быстро», но это не уменьшило ее тревогу.
Она лишь хотела узнать, получил ли Том Барри – который, по словам Финна, был командиром разведывательного отряда в Бандоне – экстренное сообщение об отмене операции и отступлении.
– Иисусе, – вздохнула Нуала, подъезжая к Большому Дому. – Я простая фермерская дочь и не привыкла к подобным интригам.
Она затаила дыхание, когда поднялась в комнату Филиппа. Лишь когда он повернулся к ней в инвалидной коляске со своей привычной полуулыбкой, она испытала некоторое облегчение.
– Добрый день, Нуала, – сказал он, – у вас такой вид, словно вы поднимались на Бен-Невис[13].
Она благодарно опустилась на диван, даже не спрашивая о том, кто такой или что такое Бен-Невис.
– Мне кажется, сегодня вы можете чему-то научить меня, – сказал Филипп. – Просветите, пока мы не начали партию в шахматы.
Нуала улыбнулась, вдохновленная тем, что ее хитрость не была рас крыта.
– Вы хотите что-то узнать?
– Существуют ли ирландские игры, которыми мы можем заняться? Я не имею в виду ирландский футбол или хоккей на траве. Может быть, какая-то настольная игра?
Нуала немного подумала:
– Честно говоря, Филипп, у нас нет времени на сложные игры вроде шахмат. Мужчины порой играют в карты или ставят деньги на выпивку, но…
Филипп издал смешок:
– В траншеях мы делали то же самое. Алкоголь поддерживал нас больше, чем все остальное. Увы, перспектива ставок на выпивку не так интересна, когда пьешь чай «Дарджилинг»[14].
Нуала усиленно размышляла. Ей хотелось дать Филиппу что-то новое, чего он не мог встретить в своем английском мирке, ограниченном пределами усадьбы.
– Зимой отец иногда рассказывал нам ирландские сказки, чтобы скоротать время. Моей сестре Ханне всегда нравились страшные истории о пука: сверхъестественных существах, которые часто появляются в облике лошадей и пугают любого, кто пытается оседлать их.
– Давайте воздержимся от историй о призраках, Нуала. – Филипп передернул плечами. – Но я знаю, что ирландцы верят в волшебных существ и рассказывают множество историй о них.
– Это часть нашего фольклора о небе, земле и природе вокруг. Думаю, вам бы понравился Финварра, король фаэри. Мой муж Финн получил имя в его честь, а меня назвали Нуалой в честь королевы фаэри.
Уголок его рта слегка дернулся; как заметила Нуала, это происходило каждый раз при упоминании имени ее мужа.
– Тогда почтите меня историей о короле Финне и королеве Нуале, – с бледной улыбкой сказал Филипп.
И Нуала рассказала ему, как их тезки правили королевством фаэри, или «волшебного народа», как их шепотом называли обычные люди. Это были могущественные существа, обитавшие поблизости от мира людей под заколдованными курганами и в каменных кругах и поджидавшие неосторожных заблудившихся путников, похищаемых всесильным и обаятельным Финваррой.
– Так же, как ваш Финн похитил вас? – вставил Филипп с легкой язвительной ноткой.
– О, я была рада оказаться похищенной. А теперь, когда близится праздник Самайн, фермеры стараются ублажить Финварру, чтобы собрать хороший урожай.
– Так делали и наши друиды в Англии. У каждого народа есть свой фольклор.
– Правда? – удивленно спросила Нуала.
– Да, и королева фаэри из вашей истории имеет общие черты с такими персонажами, как шекспировская Титания и Моргана ле Фэй. Все они красивы и обворожительны, но хитроумны и часто бывают мастерицами интриг. Возможно, вы похожи на вашу сказочную королеву, Нуала.
– Пока я бы так не сказала, – возразила она, ощущая, что краснеет. – Кто такая Моргана ле Фэй?
– Она была помощницей волшебника Мерлина при дворе Артура, старинного короля Бриатании. Мерлин научил ее всему, что знал сам, открыл ей тайную магию и древнюю мудрость. А потом она предала его.
– Похоже, она была жестокой и дурной женщиной. Наша королева Нуала никогда бы не предала Финварру.
– О, у Морганы были свои причины. В сущности, если вы подойдете вон к той полке, то увидите большой зеленый том, на котором значится имя сэра Томаса Мэллори. Книга называется «Смерть Артура».
Нуала взяла книгу, потом опустилась на диван и раскрыла тяжелый том, вздыхая при виде страниц, покрытых мелким шрифтом.
– Думаю, мы можем пропустить предания об Утере Пендрагоне, – сказал Филипп. – Переходите сразу к двадцать пятой главе, где Мерлин помогает Артуру получить меч Эскалибур у Озерной Дамы. Почитайте мне, Нуала.
– Постараюсь, Филипп.