– Да, сэр.
Вся семья наблюдала, как они выходят из дома.
– Словно телец на заклание, – заметил Фергус.
– Он хотя бы нашел жену, в отличие от тебя, братишка, – шутливо парировала Нуала.
– Вдвойне трудно предлагать женщине супружество, когда я не знаю, доживу ли до конца года, – ответил Фергус. – Кроме того, мне веселее одному, так уж бывает. – Он пожал плечами.
– Твой брат становится убежденным холостяком, – вздохнула Эйлин.
– По крайней мере, мне не приходится терпеть все это. – Фергус указал на Дэниэла и Райана, беседовавших на скамье перед домом.
– Уверен, что с Райаном все будет хорошо, – улыбнулся Финн. – Он славный, тихий паренек, не то что вы!
Нуала стояла у окна, наблюдая за мужчинами.
– Райан встает, и…
– Отойди от окна, дочка! – скомандовала Эйлин. – Дай им побыть наедине.
Все посмотрели на Ханну.
– Перестаньте! – закричала она и побежала вверх по лестнице в свою спальню. В ожидании Финн с Кристи и Фергусом расселись за кухонным столом, тихо беседуя друг с другом. Нуала не могла понять, то ли они обсуждают кандидатуру Райана, то ли волонтерские дела. И то и другое имело важное значение, хотя и в разной мере.
– Иисус, Мария и Иосиф, вы следите за временем? – крикнула Эйлин, слишком громко для собравшихся на кухне. – Я ставлю чай!
Когда вода закипела, задняя дверь отворилась и двое мужчин вошли в дом.
– Райан О’Рейли попросил о брачном союзе с нашей Ханной, – объявил Дэниэл. – После некоторого обсуждения я дал согласие.
Раздались приветственные возгласы. Мужчины пожимали руку Райану и приветствовали его присоединение к семье. Дэниэл пошел в кладовую за бутылкой виски.
Нуала и Эйлин устремили взгляды на лестницу в ожидании невесты. Ханна спустилась и сразу же попала в материнские объятия.
– Я так рада за тебя! – Эйлин расплакалась. – Я боялась, что ты останешься старой девой.
– Боже, мамочка, мне всего лишь двадцать лет, – с улыбкой отозвалась Ханна.
Нуала тоже обняла старшую сестру.
– Поздравляю, сестричка. И не заставляй меня надевать то розовое платье, если хочешь, чтобы я была подружкой невесты.
– А кто говорит, что я выберу тебя? – пошутила Ханна и обняла ее в ответ. – Спасибо, Нуала. Что бы я делала без тебя?
В конце ноября, через день после того, что было названо в газетах «Кровавым воскресеньем», Нуала приехала в Аргидин-Хаус, сдерживая ярость, которую она не могла выказать публично. Филипп уже научился обходиться без опорной рамы и пользовался тростью Кристи, чтобы ходить кругами по гостиной; Нуала ходила рядом с ним для поддержки в случае необходимости. Лишь когда они сели за чай со свежими булочками, Филипп прямо спросил ее, расстроена ли она событиями, произошедшими в Кроук-Парке.
Нуала сделала долгий глоток, подбирая нужные слова.
– Произошла трагедия, – бесстрастно ответила она, стараясь никак не выдавать свои чувства. – Толпа зрителей собралась посмотреть на игру в гэльский футбол, а британцы открыли по ним стрельбу без предупреждения. У нас четырнадцать погибших, включая детей.
– Только мертвые видели окончание войны[16], – сурово сказал Филипп. Нуала понимала, что он цитирует какого-то деятеля, о котором она никогда не слышала.
– Чем это утешит их близких? – возразила она, уже почти не сдерживаясь. – Убийство детей – это часть войны?
– Конечно же нет, и я сожалею об этом так же, как и вы, Нуала. – Филипп вздохнул. – Как и вы, я просто хочу, чтобы британцы и ирландцы пришли к мирному разрешению конфликта. Хотя до этого может быть еще далеко, принимая во внимание вчерашние речи майора Персиваля.
– Майор Персиваль был здесь?
– Да. Мама пыталась убедить меня спуститься и присоединиться к ним за чаем, но я был рад оставаться в инвалидном кресле, лишь бы не видеть его.
– Вы знаете причину его приезда? – спросила она.
– Судя по громогласным тирадам и самодовольному тону, я бы сказал, что он бахвалился перед отцом своими успехами. А с учетом вчерашнего ужасного происшествия можно догадаться, что это за успехи.
В этот момент Нуала решила, что майор Персиваль заслуживает самой мучительной смерти, которую Бог может уготовить для него. Она ненавидела его так же сильно, как и любой из волонтеров ИРА, пострадавших от его безжалостных рук.
Бракосочетание Ханны и Райана было назначено на середину декабря.
– Это не самое удачное время для свадьбы, но, судя по развитию событий, чем раньше, тем лучше, – вздохнула Ханна.
Нуала лучше всех понимала желание Ханны поторопить события. Она утешала сестру, предлагая разные мелочи, которые могли сделать зимнюю свадьбу особенным событием. По словам Филиппа, на Рождество перед входом в Агридин-Хаусе обычно устанавливали наряженную елку; это была традиция английской королевы Виктории, учрежденная ее немецким мужем Альбертом. Нуале нравилась эта идея, но она понимала, что сейчас это будет неуместно.
– Мы можем украсить церковь гирляндами остролиста, зажечь свечи, и…
– …и шлепать по грязным лужам, забрызгивая подол моего белого платья, – проворчала Ханна. Но это было добродушное ворчание, и Нуала порадовалась, что щеки ее сестры зарумянились.
Нуала сообщила Финну, что майор Персиваль снова побывал в Большом Доме, но досадовала на себя за то, что ей не удалось разузнать больше.
– Все нормально, дорогая, просто держи ушки на макушке, – сказал Финн. В тот вечер он ушел на совещание «летучей бригады» в Килбриттене, и она знала, что он не вернется допоздна. Но когда он не вернулся к трем часам утра, ее сердце забилось чаще. Наконец в половине пятого она услышала, как открылась задняя дверь.
Поспешно спустившись вниз, Нуала увидела Финна, промокшего до костей и тяжело дышавшего. За его спиной стоял другой мужчина.
– Здравствуй, Нуала. Ничего, если я тоже войду? – Чарли Харли откинул мокрые волосы с худощавого бледного лица.
– Конечно, Чарли. Заходи, посиди и погрейся.
– Думаю, нам обоим понадобится капелька чего покрепче, – сказал Финн и тихо прикрыл за собой дверь. Оба они были в волонтерской форме; хотя в «летучей бригаде» не было регулярных мундиров, все носили одинаковые фуражки и длинные тренчкоты, защищавшие от дождя, под которыми было удобно прятать оружие.
– Что случилось? – прошептала Нуала, чтобы не потревожить миссис Грэди, пожилую даму из соседнего дома.
– Сначала виски, – сказал Финн и направился к буфету, где взял два бокала и щедро наполнил их.
Пока мужчины избавлялись от мокрой одежды, Нуала сбегала наверх за сменными рубашками, штанами и носками.
– После совещания мы начали расходиться группами по трое, – начал Финн. – Мы направились к Копену, а там стоял грузовик с «черно-коричневыми». Они заметили нас прежде, чем мы успели скрыться, и обыскали нас. Слава богу, ни у кого не было при себе документов и оружия.
– Мы изобразили пьяных, – вставил Чарли. – Сказали, что зашли в паб пропустить по стаканчику, и попросили их ничего не говорить нашим женам.
– И они вас отпустили? – спросила Нуала.
– Нас-то – да. Но за нами следовал Шон Хэйлс вместе с Коном Кроули и Джоном О’Мэхони, у которых были протоколы с нашей встречи. Мы сделали крюк и вернулись назад, чтобы предупредить их, но не успели вовремя. – Финн вздохнул. – Мы прятались в канаве, пока «черно-коричневые» обыскивали их. Они нашли что-то, и Кона с Джоном затолкали в грузовик.
– Мы ничего не могли сделать, Финн, – сказал Чарли, допивший виски и наливший себе вторую порцию. – Господи, помоги беднягам.
– Насколько компрометирующие эти документы?
– Слава богу, Кон пользуется шифром, но там достаточно, чтобы опознать их как волонтеров ИРА.
– А Шон?
– У Шона язык так хорошо подвешен, что он может уговорить тюремщика выпустить его из Маунтджойской тюрьмы. Он сказал Крейку – так звали британского офицера, – что отправился покупать скот да заблудился по дороге. Он выдумал себе ложное имя, и этот идиот поверил ему! Сказал, что у Шона честное лицо и что ему бы хотелось, чтобы все ирландцы были такими же, как он!
Чарли и Финн громко рассмеялись, расслабившись после виски.
– Тише! – предостерегла Нуала. – Что теперь будет с Коном и Джоном?
– Если судить по Тому Хэйлсу и Пату Харту, я бы не хотел видеть, в каком состоянии они сейчас находятся. – Финн передернул плечами.
– Эти «черно-корричневые» не успели хорошо рассмотреть ваши лица? – спросила она.
– Что можно увидеть, когда тебе тычут факелом под нос? – вздохнул Чарли. – Да, они нас видели, но для них все ирландцы на одно лицо.
– Как думаешь, что теперь будет с нашими планами? – обратился Финн к Чарли.
– Я бы сказал, что Шон будет еще больше настроен на это.
– На что? – поинтересовалась Нуала.
Чарли переглянулся с Финном.
– Ты можешь рассказать ей обо всем, – заверил Финн. – Она так же надежна, как любой из наших парней.
– Так или иначе, скоро она узнает об этом, – проворчал Чарли. – Для этого понадобятся все местные волонтеры… Мы собираемся взорвать пост королевской полиции в Тимолиге, а затем поджечь замок Тимолиг и соседний дом Трэверса.
Нуала смотрела на них с разинутым ртом.
– Как вы это сделаете? – ахнула она. – Это же прямо у нас на пороге! Если вы это сделаете, они придут с обысками в каждый дом.
– Знаю, Нуала, но у нас есть сведения из штаб-квартиры в Дублине, – сказал Чарли. – Британцы собираются оккупировать замок и соседний дом, чтобы разместить там больше своих солдат из-за тех неприятностей, которые мы им причиняем. Мы не можем этого допустить, иначе этих паршивцев станет слишком много.
– Отделение королевской ирландской полиции в Тимолиге недавно эвакуировали, разве не так?
– Да, – ответил Чарли. – Но британцы собираются занять его. Здесь, в Клогахе, как и в других местах, предполагается карательная кампания, поэтому мы должны отовсюду собрать гелингит и спрятать его где-нибудь поближе. Мы думали насчет Кросс-Фарм, Нуала, если твои родители согласятся. Оттуда недалеко до Тимолига.