– Мы должны это сделать! – воскликнула Нуала. – Эти дезертиры, с которыми он встречается, на самом деле британские шпионы! Эссекцы будут поджидать Тома, и ясно, что они сделают с ним! Они знают, что он планирует операции «летучей бригады», поэтому с ним обойдутся хуже, чем с Томом Хэйлсом и Патом Хартом!
Финн опустился на корточки перед Нуалой и взял ее за руки.
– Не волнуйся, дорогая, я обязательно разберусь с этим. Ты добыла жизненно важную информацию, и у нас есть шанс предотвратить встречу. Теперь поешь, пожалуйста, пока ты не упала от изнеможения.
Финн ушел вскоре после этого разговора, а когда вернулся, то заверил Нуалу, что направил известие Тому Барри с таким количеством добровольцев, какое только смог найти. На следующее утро, в день запланированных поджогов в Тимолиге, он спокойно надел костюм школьного учителя.
– Сегодня после работы ты должна вернуться на ферму и ждать там, пока не получишь сигнал отбоя от меня или от другого человека, которого я пришлю.
– А взрывчатка… то есть «навоз» все еще в помойной яме? – Нуала так взволновалась, что забыла о кодовых обозначениях.
– Навоз переместили ближе к тому месту, где он понадобится, – сказал Финн. – Я собираюсь раскладывать его. – Он крепко поцеловал ее в губы и прижал к себе. – До свиданья, Нуала. Я люблю тебя, и скоро мы встретимся.
С этими словами он ушел.
В тот вечер в фермерском доме семья Нуалы (за исключением Фергуса, который помогал «раскладывать навоз», и Кристи, который раньше перевозил «навоз», но теперь работал в пабе) занималась обычными вечерними делами. Хотя тема за столом не обсуждалась, напряжение в воздухе было ощутимым. Даже ее отец, который обычно был готов завязать разговор с полуслова, хранил молчание. Все знали, как много местных парней принимают участие в ночных опера циях.
– Попоем старые песни, муж мой? – предложила Эйлин, когда женщины закончили уборку. – Ты достанешь нашу скрипку?
– Не сегодня; даже с наблюдателями на вершине холма я опасаюсь стука в дверь.
– По правде говоря, папа, раз «навоз» разошелся по полям, они все должны быть заняты внизу, – сказала Нуала.
– Ты права, дочка, но сейчас, так или иначе, не время рисковать. Ханна почитает нам из Библии. Как насчет Моисея, разделившего Красное море, а потом история о приходе в Землю обетованную?
Дэниэл сурово улыбнулся членам семьи, и они кивнули, соглашаясь с уместностью его предложений.
Сидя у очага со скрещенными ногами, с отцом и матерью по обе стороны от нее, Нуала слушала чтение Ханны. Оно успокаивало.
«Господь Спаситель, Святая Матерь Божья, сохраните в целости моего Финна и Фергуса и позвольте нам, ирландцам, вернуть себе нашу Землю обетованную…»
Они уже начали гасить масляные лампы, когда их сосед Шимус О’Хэнлон ворвался в дом через заднюю дверь вместе с одним из наблюдателей. Все замерли.
– Наши парни сделали это и ушли! Идите на вершину холма и сами посмотрите!
Члены семьи последовали за ними через заднюю дверь, а потом по крутой тропе на вершину лесистого холма. В долине, расстилавшейся внизу до самого Тимолига, они увидели огромные языки желтого пламени, плясавшие в ночном небе.
Все перекрестились и дружно опустились на влажную траву. Нуале казалось, что она чувствует запах дыма в холодном ночном воздухе.
– Надеюсь, пожар не распространится, – прошептала Ханна ей на ухо.
– Райана нет дома, правда? – прошептала Нуала в ответ. – Ты предупредила его?
– Как я могла? Тогда бы он понял, что я все знаю.
– С ним все будет хорошо, Ханна, ведь он живет далеко от целей операции. Я лишь молюсь о том, чтобы мой Финн и наш Фергус вернулись домой в целости и сохранности.
– Это покажет британцам серьезность наших намерений! – Дэниэл потряс кулаком в воздухе.
– Тише, Дэниэл! – шикнула его жена. – Никогда не знаешь, кто может шастать поблизости.
– Сегодня здесь только мы, женщина, и я рад, что нахожусь на собственной земле.
Когда они спускались к фермерскому дому, Эйлин поравнялась с дочерьми.
– Я сказала вашему отцу, теперь на нашей земле какое-то время больше не будет тайников с оружием. Завтра начнутся репрессии, можно не сомневаться в этом.
– И мы будем готовы к ним, мама, – твердо ответила Нуала, а Ханна промолчала и ушла вперед.
К облегчению Нуалы, Финн и Фергус вернулись перед рассветом, но на следующее утро главная улица Клогаха была безмолвной. Все прятались в домах, как из страха перед возмездием, так и от вони горелого дерева, все еще висевшей в воздухе.
– Привет, Люси, – сказала Нуала, когда вошла на кухню Аргидин-Хауса.
Люси, протиравшая полы, подняла голову и посмотрела на нее.
– Здравствуй, Нуала. Не ходи переодеваться: леди Фицджеральд хочет сначала встретиться с тобой.
– В самом деле? Почему?
– Понятия не имею. Сейчас придет миссис Хоутон и отведет тебя в ее покои.
Нуала так резко опустилась на ближайший табурет, как будто у нее подкосились ноги. Люси была не в настроении, и обе молчали в тягостном ожидании.
– Следуйте за мной, Нуала.
Пройдя по коридору, миссис Хоутон постучалась в дверь будуара леди Фицджеральд.
– Входите, – донесся голос изнутри.
Леди Фицджеральд стояла у окна и смотрела на свой сад. Она была одета в темно-зеленое платье и держалась очень прямо. Когда она повернулась, Нуала заметила, что черты ее миловидного лица так же напряжены, как и ее тело.
– Садитесь, Нуала. – Леди Фицджеральд указала на стул, и Нуала подчинилась. – Итак, я хочу рассказать вам о сегодняшнем утреннем визите майора Персиваля к моему мужу, этот визит связан с угрожающими событиями вчерашней ночи.
– Ох, – пробормотала Нуала, призвав на помощь все свое актерское мастерство, чтобы сохранять бесстрастное выражение лица. – Вы имеете в виду пожары? Это было ужасное зрелище.
– Да, и мои друзья Трэверсы, которые жили в Тимолиг-Хаусе, теперь укрываются под нашей крышей. У них осталась лишь одежда, в которой они выскочили, но они благодарны хотя бы за то, что ирландцы, напавшие на их дом, позволили им уйти. Так или иначе…
Леди Фицджеральд рассеянно провела ладонью по лбу.
– Мы живем в темные времена, Нуала. Было установлено, что некоторая… конфиденциальная информация, полученная нами в письме от майора Персиваля, просочилась в ИРА. Человек, упомянутый в письме, даже если это были только его инициалы, не пришел на встречу с нашими соглядатаями, а прислал вместо себя других. Разумеется, с ними разобрались, но тот человек, на поимку которого майор Персиваль со своими коллегами потратил месяцы трудов и планов, по-прежнему остается на свободе. Он будет замышлять и совершать новые бесчинства вроде тех, которые произошли вчера ночью.
Нуала ощущала на себе тяжесть взгляда леди Фицджеральд.
– Вышеупомянутое письмо лежало на этом самом столе два дня назад. Пока вы сидели на стуле, я на несколько минут оставила вас одну для встречи с мистером Льюисом.
Нуала едва дышала.
– Я…
– Этот инцидент вызвал у меня вопросы относительно других событий, – продолжала леди Фицджеральд. – Несколько месяцев назад майор спровоцировал покушение на свою жизнь в Бандоне, но убийцу явно предупредили, и он успел скрыться. Ни одна живая душа, кроме майора, его людей и моего мужа, не знала, что эссекцы готовы проникнуть в дом и поймать злоумышленника. Разумеется, за исключением меня и моего сына, которому я конфиденциально сообщила об этом. Филипп обсуждал это с вами?
– Я… это было давно, но, думаю, Филипп сказал, что майор Персиваль приезжал к сэру Реджинальду и что он не хочет гулять в саду, потому что этот гость ему неприятен. Вот и все.
– Вы уверены, Нуала?
– Уверена, – кивнула она.
– К сожалению… – леди Фицджеральд протяжно и тяжело вздохнула, – …судя по всему, вы лжете. Утром я мимоходом спросила Филиппа, обсуждал ли он с вами план майора Персиваля, и он ответил утвердительно. Его слова подтверждаются показаниями Морин, которая с большим неудовольствием сообщила, что присутствовала в комнате и разливала чай, когда происходил этот разговор.
– Теперь я вспоминаю… и думаю, что это правда, ваша милость. Филипп действительно рассказывал кое-что о майоре Персивале. Я не хотела говорить вам об этом, чтобы не навлечь на него неприятности. Мы с ним часто говорили о… враждебных действиях. Понимаете, мы стали друзьями.
– И он доверяет вам. Да, я понимаю, – сказала леди Фицджеральд. – И это лишь отягощает ситуацию.
– Обещаю сказать ему, что в будущем я не хочу обсуждать с ним подобные вещи. Это случилось только потому, что ему было не с кем поговорить… кроме вас, разумеется, – поспешно добавила Нуала. – И я никогда не интересовалась вашими личными вещами и не читала письма…
– Простите, Нуала, но мне трудно поверить в это. Видите ли, после того как я побеседовала с Морин и она подтвердила слова моего сына, бедняжка сломалась. По ее словам, она разрывалась между верностью вам, как члену домашней обслуги, и знанием о том, что члены вашей семьи являются известными фениями, а ваш брат является волонтером ИРА. Она также сообщила, что ваша сестра Ханна – одна из руководительниц женской добровольческой организации. Она подозревает, что вы тоже состоите в этой организации и поддерживаете вашу семью… в подрывной деятельности. Что вы на это скажете, Нуала?
– Ничего, кроме того, что моя семья гордится своим ирландским наследием. Но больше мне ничего не известно. Кроме того, я больше не живу под родительской крышей. Мой муж, Финн Кейси, работает школьным учителем в Клогахе.
– Я это знаю, Нуала. Мне также известно, что он загадочным образом отсутствовал на работе в течение последних месяцев.
– Он был болен, леди Фицджеральд, страдал желудочными болями. Что в этом странного?
– На первый взгляд ничего, но у Морин есть подруга, которая живет рядом с вами. Она пыталась навестить вашего мужа, пока вы работали здесь, и узнать, не нуждается ли он в чем-либо. Она сообщила Морин, что занавески были плотно задернуты, а изнутри никто не отвечал. Как будто в доме никого не было.