– Даже не думай об этом! Жених платит за всё! И уверяю тебя, праздник он устроит по высшему разряду! В ресторане «Мэ Вай» один из учредителей его друг.
– Ну, хорошо, – со вздохом согласилась мать. – Рестораны, так рестораны! Но до заключения брака ты обязана пригласить его в наш дом!
Дамы замолчали, задумались каждая о своём. Наконец Полина Игоревна нарушила тишину и перевела разговор на другую тему:
– Как дела на работе? О чём поёт сегодня твоё радио? Какие новости несёт в народ?
– Именно сегодня, не знаю, – отозвалась Евгения Олеговна, поднялась и подошла к окну, потом неожиданно повернулась. – С сегодняшнего дня я там не работаю!
– Что-то случилось? – встревожилась мать. – Ты поругалась с руководством радиовещательной компании?
– Нет, не поругалась. Я подала заявление на расчёт неделю тому назад. Сегодня отработала, попрощалась с коллегами и забрала трудовую книжку.
– И что, есть уже другая работа на примете?
– Нет, пока нет, – Женя отрицательно покачала головой. – Так ты поедешь к тётке Варваре?
– Да на что тебе далась Варвара? Весь день только и слышу про сестру. Зачем я к ней поеду? Здесь загородный коттедж, квартира, все удобства!
– Я хочу, чтобы ты пожила в Геленджике, рядом с родной сестрой под присмотром. Мне так будет спокойнее.
– В каком смысле? Я не ребёнок, чтобы за мной присматривать и ещё в своём уме.
– Я не могу оставить тебя одну.
– Так, поясни, что происходит?
– Завтра я знакомлю тебя со своим женихом, послезавтра вечеринка в плавучем ресторане, а через три дня посажу тебя на поезд до Краснодара. Билеты в купе уже куплены, – Женя разговаривала с матерью, как с маленьким ребёнком. – Мне какое-то время надо побыть здесь, но скоро я приеду к тебе.
– Ты приедешь? Сразу после свадьбы оставишь мужа?
– Мы пока не решили, вероятно, приедем вместе.
– Совсем закружила мне голову! Не понимаю, что происходит и почему такая спешка?
– Ты прекрасно всё понимаешь. Будет лучше какое-то время побыть возле моря, с близким человеком. Вот поэтому я настаиваю, чтобы ты поехала в Геленджик к сестре, – Евгения сжала руку матери. – Ты давно не виделась с тёткой, а у неё сад с виноградом, сливовыми и абрикосовыми деревьями, дом шикарный почти у кромки моря.
Полина Игоревна смотрела на дочь с немым вопросом, потом закрыла ладонями лицо и заплакала:
– Я знала, что должно произойти нечто подобное! Не хотелось верить, что на нашу жизнь придутся такие испытания, да видно, горькая участь написана на роду!
– Мама не драматизируй, ещё ничего не произошло! Лучше давай, собирайся, нужно купить тебе телефон, туфли и платья для нас. В ресторане мы должны выглядеть супер элегантно!
– Да, ты права! – Полина Игоревна вытерла слёзы и поднялась. – Просто всё так быстро меняется. Мой возраст любит тишину, стабильность и покой, – неожиданно Оленичева сложила ладони на груди. – А кто присмотрит за квартирой?
– Не волнуйся, я договорилась с соседкой по площадке Анной Иосифовной Верещагиной. Она за всем проследит. Ты сможешь с ней сама ещё раз переговорить для пущей уверенности!
– Что-то не очень нравится эта кандидатура. Шум у них часто, вроде выпивают, – женщина с сомнением покачала головой.
– Ну, что выпивают, то это не самый большой недостаток. Анна Иосифовна женщина порядочная, хозяйственная. Сынок, правда, поддаёт, но имеет работу и значит не совсем алкоголик.
– Может, лучше сдадим квартиру, пока нас нет? Всё деньги и за коммунальные услуги никакого беспокойства.
– Тоже вариант! Вот ты об этом с соседкой и поговори!
***
После женитьбы Пётр съехал со съёмной квартиры, и с молодой женой поселился в родительских хоромах. Большой семьёй жили недолго. Дела генерала шли в гору и вскоре родители приобрели особняк, в который и переселились, предоставив молодожёнам полную свободу. Мария немного огляделась и потом взялась наводить свои порядки. Особенно не бесчинствовала, но постепенно заменила кое-какую мебель, ковры на полу и посуду. И вовсе не потому, что ей что-то не нравилось, просто не привыкли её пальцы к дорогому фарфору, и всё время норовили отправить посудину в свободный полёт на пол, а битые тарелки в свою очередь могли испортить иранские ковры ручной работы. Окончательно избавляться от дорогих вещей Маня даже не помышляла, просто упаковала ненужное в коробки, рулоны с коврами обтянула плёнкой и отправила мужа снести добро в гараж. Пётр не сопротивлялся таким переменам, его мало интересовал декор квартиры, главное, чтобы было тепло, сытно и чисто. Однако после редких визитов свекрови, Маше становилось понятно, что родственница не совсем одобряет новые порядки. С её постной мины Мария считывала некоторое пренебрежение к снохе простолюдинке. Ну, что поделать, не та досталась жена единственному сыну, ни роду, ни племени, ни вкуса, ни чувства возвышенного. А Маша делала вид, что не замечает кислого выражения лица генеральши и в свою очередь размышляла:
«Эх, маменька, забыла, что генеральшами не рождаются, а становятся! Замуж выходила за молодого офицерика после военного училища и скиталась вместе с ним по дальним гарнизонам. Добром обзавелись, когда чины у мужа стали появляться. В былые времена тоже, наверное, носки штопала и картоху в мундирах варила в алюминиевой кастрюле! А сейчас, глянь-ка! Знает толк в дорогой мебели, коврах, посуде и мехах. Если бы свёкор не достиг карьерных высот, тоже бы жили в хрущёвке и ели борщ из тарелок советского периода!»
После скандалов с битьём посуды Маша хвалила себя за предусмотрительность, ведь в пылу ссоры есть риск перебить «веджвудский» сервиз. А скандалы случались разорительные. Поговорка «милые бранятся – только тешатся» не всегда срабатывала, иногда стоял дым до потолка от побоища, и летели пух и перья. Потом приходилось закупать новую кухонную утварь до следующего урагана. Когда Пивоварова после очередного взрыва ворочалась и не могла уснуть, то мысленно по полочкам расставляла причины раздоров. Во-первых: они молоды, переполнены энергией иногда и негативной, во-вторых: родители могли бы играть роль сдерживающих факторов, но они проживают отдельно! И в третьих: у них нет детей, отсюда много нерастраченной любви и силы, смотри пункт номер первый!
После последнего разорительного скандала и визита следователя прошло несколько дней. В шкафах снова появились тарелки, и наступил период затишья. Маша рассматривала содержимое шкафов и ужасалась. Иногда после побоищ оставалась посуда, но для восполнения не всегда удавалось приобрести именно такую, поэтому на полках скопилась пёстрая разносортица.
– Петя, – Мария убрала прядь волос за ухо и сложила руки на груди. – Сходи в гараж. Надо принести коробки с посудой, а то у нас сплошная разнокалиберность!
– Это обязательно? – Пивоваров образовался в кухонном проёме. – Тебе есть разница, какие тарелки будут на столе? – двумя пальцами он поднял очки с переносицы на лоб и уселся на диванчик.
– Мне нет! А вот твоим родителям может не понравиться, особенно матери, – Маша отвернулась от шкафа, сделал шаг, и погладила мужа по щеке. – Могли бы твой юбилей справить в ресторане.
– Отец настоял, хочет о чём-то серьёзно поговорить. И дело не в дне рожденье, так семейный ужин.
– Но готовить-то мне! Потом порядок наводить! Твоим не так-то просто угодить!
– Я тебе помогу, – Пётр потянул жену за руку и усадил себе на колени. – Старики не так часто наведываются к нам, так что можно потерпеть.
– Вот если бы у нас была своя квартира, то за пёстрые тарелки никто бы не смог упрекнуть, а так живём на птичьих правах, я в этом доме не хозяйка! Даже шторы поменять не могу!
– А чем тебя шторы не устраивают?
– Устраивают! – Маша повернула голову мужа к себе, стянула очки, положила на стол и заглянула ему в глаза. – Пусть маленькая квартирка, но своя!
– Это наше жильё! Ты здесь прописана, я тоже! Со временем родители оформят права на недвижимость на моё имя! Вот тогда ты сможешь менять шторы и обои сколько захочешь!
– Может ты и прав! Даже на маленькую квартирку в Москве нужны огромные деньги! – Маша высвободилась из объятий, поднялась и вернулась к шкафу с посудой. – А ты знаешь, что отмечать день рожденье в сорок лет мужчинам не рекомендуется. Говорят, пышный праздник может повлечь за собой череду неудач, крах карьерного роста и возникновение проблем со здоровьем.
– Перестань! Я не верю в приметы! – махнул рукой Пивоваров и улыбнулся. – Какие коробки приносить? В гараже их много!
– Там подписано, найдёшь! Всё не тащи, только «веджвудский» обеденный сервиз.
– Хорошо вилки с ножами из качественного металла не смогли покорёжить! Хоть столовые приборы в сохранности, – негромко ворчал Пётр, надевая кроссовки в прихожей.
За столом царила непринуждённая обстановка, а всё потому, что после выпивки и хорошей закуски, натянутость постепенно рассосалась. Лишь Мария только мочила губы в своём бокале. С утра она чувствовала себя неважно, а от запаха алкоголя вообще подступала к горлу тошнота. Маша мечтала провести день, гуляя по городу в компании мужа, хотелось бесцельно скитаться до устали, потом зайти в первое попавшееся кафе, выпить вина и закончить вечер в кинотеатре, как в те времена, когда они только познакомились. Однако накануне позвонила свекровь и предупредила о визите. И вместо того, чтобы провести время друг с другом, пришлось заниматься покупками, готовить еду, вылизывать квартиру, сервировать стол. Гостей собралось немного – кроме родителей приехала сестра свекрови с мужем. Сначала сидели чинно, вежливо передавали друг другу тарелки с салатами, мужчины разливали напитки, а дамы скупо обменивались репликами. Ну как же, генеральская семья, тут что-то лишнее брякнуть равносильно тому, что у церковного алтаря пёрнуть! Постепенно языки размягчились, разговоры полились рекой, перемежаясь взрывами смеха. Маша вздохнула с облегчением: наконец она может расслабиться и не сидеть, словно проглотила шпагу, которая распёрла позвоночник от горла до копчика. К родителям мужа Мария относилась с уважением и не более того. Девушка не нашла в них уютную жилетку, в которую можно поплакать. Со свекровью они не стали подружками, не сплетничали о девичьем, не доверяли друг другу секреты. Маша никогда не делилась душевными переживаниями с женщиной, которую называла не мамой по русской традиции, а по имени и отчеству – Евгения Сергеевна. В свою очередь Пивоваровы старшие внешне тоже не проявля