– Вот говорю! – Маша мысленно улыбнулась. Наконец муж начала покидать депрессия и появились хоть какие-то чувства. – Я поговорила с твоим доктором. Он считает, что домой выписываться рано, прежде нужно пройти курс реабилитации. Тебя направят в подмосковный санаторий для полного восстановления. Ты должен научиться жить в новых условиях и начать снова ходить уже с протезами. А вот за это время я смогу побывать у своих родственников в Швеции. Я уже и заявление на отпуск на работе подписала.
– Молодец! Всё решила без меня! – произнёс Пётр, но уже без прежней обиды и вдруг схватил руку жены и крепко сжал. – Ты же вернёшься?
– Даже не мечтай! Один раз я уже пошла на поводу твоих родителей, поверила им и отпустила тебя! Снова я на эту удочку не попадусь! Вот окрепнешь, будем думать о своём жилье. Я декретные получу, материнский капитал, твои выплаты за участие в СВО перечислят, мою машину продадим так и соберём на первый взнос для ипотеки. Ты главное встань на ноги!
Мария вышла из больницы с лёгким сердцем. Ей хотелось прогуляться по осеннему городу, погода стояла тихая и листопадная, а на съёмной квартире никто не ждал. Она брела в толпе, не разбирая дороги, по ходу разглядывая витрины. Через два квартала остановилась возле кондитерской и с минуту размышляла, рассматривая через стекло ровные ряды изумительных пирожных.
«А была, не была, всё равно скоро стану толстой!»
Она решительно толкнула дверь и вошла в ароматную атмосферу. В углу, заметив свободный столик, заказала пару аппетитных кулинарных шедевров с кофе, развернула стул к окну и присела за стол в ожидании заказа. Неожиданно кто-то тронул за плечо. Мария обернулась, подняла глаза и удивилась. Перед ней стоял свёкор.
– Здрассте. Неожиданно. Вы следили за мной?
– Можно я присяду?
– Конечно, – Пивоварова пожала плечами.
– Не следил. Ехал домой и случайно увидел, как ты зашла в кондитерскую. Ну, это хорошо. Я всё равно хотел с тобой поговорить.
– На какую тему? – Маша с удовольствием уминала пирожное.
– Возвращайся домой. Я спать не могу, осознавая тот факт, что внук появится где-то на съёмной квартире. Тебе нужен режим, ты должна хорошо питаться!
– Неожиданное предложение. А про моё положение кто сказал?
– Пётр, кто же ещё! – Анатолий Михайлович отодвинул соседний стул и сел рядом. – Твоя беременность просто какой-то подарок судьбы и в данный момент очень кстати. Пётр быстрее встанет на ноги. Я вижу, что у него появилось желание жить. Осталось только решить вопрос с протезами. Импортные сейчас купить невозможно, а наши оставляют желать лучшего. Но это мы решим. Только ты стразу не отказывайся, подумай! Разве мы мало сделали для тебя?
– Я не собираюсь отказываться, но вернусь только вместе с Петром. А сейчас у меня другие планы. – Мария вытерла липкие пальцы салфеткой и наклонилась в сторону Пивоварова. – Вы за меня не волнуйтесь, я в состоянии позаботиться о себе и ребёнке. Да и срок ещё небольшой, – она поднялась, – так довезёте меня до дома? На сегодня прогулок достаточно!
Мария с Петром много путешествовали. Каждый отпуск другая страна, но в основном это были страны тёплые с морем, фруктами и ленивым отдыхом. Возвращались домой Пивоваровы загоревшие и отдохнувшие. И конечно, селились они в отелях, быт стран видели только из экскурсионного автобуса. И тут Мария отправилась в страну северную, скандинавскую и по информации из разных источников очень богатую. Визу она сделала быстро благодаря ходатайству семьи Карлсон, заминки возникли с перелётом. Из-за массовой отмены европейских рейсов самым коротким оказался путь из Москвы до Стамбула с пересадкой до Копенгагена. Датская столица была выбрана именно из тех соображений, что этот международный аэропорт располагался в непосредственной близости к шведскому городу Мальмё, где проживали многочисленные родственники. Она купила билет до турецкого мегаполиса за огромные деньги, а перелёт из Стамбула до аэропорта «Каструп» оплатил дед. Стефан Карлсон горел желанием профинансировать всё путешествие внучки, однако из-за блокировки банковской системы ему удалось это сделать только наполовину. За время перелёта Мария несколько раз пожалела, что так плохо изучала английский язык. Приходилось обращаться к служащим огромного аэропорта «Ататюрк» чтобы не заблудиться, но разговор выходил как у глухого с немым. Паспортный контроль она прошла без эксцессов и, выходя из аэропорта Копенгагена, Маша увидела Кристофера и Наталью. Она почти каждый день встречалась с родственниками по видеосвязи и успела близко познакомиться со всей семьёй. Пивоварова помахала им рукой, сразу узнав ассистентку тётки Бритты, говорящую по-русски и двоюродного брата, который на этом языке не понимал ничего. Потом сменялись города, деревеньки, лица, и Марии не верилось, что всё это происходит с ней. Теперь она увидела страну не из окна автобуса, а почувствовала на вкус, запах и цвет, она рассмотрела близко, как живут простые обыватели. Основное время Маша проводила в доме тётки Бритты. Они много говорили о прошлом. Йоханссон задавала много вопросов, ей было интересно всё, что касалось племянницы. Потом подробности Бритта переводила сыну, отцу и брату.
– Маму с папой я помню плохо. Мне было лет восемь, когда родители отправились в экспедицию. А потом их не стало, и самым близким человеком для меня оказалась бабуля. Когда она совсем состарилась, органы опеки отправили меня в интернат, вот там было плохо. Нет, никто не обижал, но я хотела жить с бабушкой.
– Бедная девочка, – качала головой Бритта. – Сколько всего тебе пришлось пережить!
– На самом деле всё нормально! – Маша погладила тётю по руке. – Я работаю в банке руководителем отдела, у меня прекрасный муж, я жду ребёнка и у нас дружная семья! А теперь у меня появились вы – нежданно-негаданно целая настоящая семья! Я просто богачка!
– А как к тебе относятся родители мужа? Не обижают? Всё-таки сирота, заступиться некому! – тётка с сочувствием в голосе продолжала расспросы.
– Не скажу, что приняли меня с распростёртыми объятьями, но Пивоваровы очень любят единственного сына, поэтому и с моим присутствием смирились быстро.
В голове Маши мелькнула мысль о том, что от дармовых огромных денег любовь родственников как-то деформировалась, но она не стала озвучивать историю о том, каким образом и при чьём участии Пётр попал в зону СВО. Она со скромной гордостью, поведала:
– Свёкор важная персона. Он генерал.
– Наверное, строго распоряжается домочадцами? – Бритта улыбнулась.
– Не без этого. Анатолий Михайлович парадами командовал, а когда отошёл от дел свои навыки и привычки перенёс на семью. Но мы к его закидонам относимся с пониманием и палку он не перегибает.
– Да помню ещё со времён Советского Союза, как ходили на парады и демонстрации. А что сейчас вы показываете своими шествиями?
– Ну, наверное, единство народа и мощь страны! – Пивоварова слегка растерялась от неожиданного вопроса.
– Кому? Кто ваш зритель? В Европе шоу парады устраивают гей сообщества. Они выступают за равные права и возможности, хотя никаких ущемлений данные граждане не имеют. Я, например, считаю, что на улицы люди должны выходить только для того, чтобы потребовать от властей улучшения условий жизни! – Бритта спохватилась, поняв, что повела разговор не в ту степь. – Тебе понравилась Швеция?
– Очень! Тихо здесь и покойно, не как в суетливой Москве.
– В Мальмё тоже потоки людей, туристов.
– Много, – согласилась Маша. – Но это ничто по сравнению с огромным мегаполисом!
– Ещё несколько лет тому назад население Швеции составляло около девяти миллионов человек, на данный момент благодаря потоку беженцев эта цифра увеличилась почти на миллион, – улыбнулась Бритта. – Страна протяжённая, но особенно к северу заселена совсем не плотно.
– Ничего себе! На всю Швецию десять, а только в одной Москве проживает тринадцать миллионов человек! И здесь всё красиво, убрано, чисто. Я читала, что в Швеции высокий уровень жизни, но внешне это не очень заметно. Люди одеты очень просто, дамы почти не пользуются пластическими процедурами! – Пивоварова хихикнула. – У нас каждая вторая девушка или женщина старается приобрести брендовую сумочку или туфли, дамы рисуют брови и надувают губы. Здесь дома красивые, но скромные. Москва же горит огнями, там всегда праздник есть куда сходить и что посмотреть!
– А что такое для тебя высокий уровень жизни? – Бритта наклонила голову и заинтересованно посмотрела на племянницу. – Ты думаешь, что это богатые люди, олигархи, роскошные дома, яхты?
– Ну, примерно так, – Маша пожала плечами, не совсем понимая, куда клонит тётя.
– Здесь тоже хватает богатых людей, но шведский высокий уровень это, прежде всего, защищённость тех классов, которые не в состоянии позаботиться о себе – это пенсионеры, студенты, инвалиды и дети. Это достойная жизнь для представителей любой профессии. Знаешь, какая здесь самая престижная работа? Ну, может быть не престижная, а высокооплачиваемая? Это мусорщик. Тот, кто водит машину и складирует отходы! Потому что половина домов в Швеции отапливается за счёт сжигания мусора! Из-за прозрачности банковской системы здесь очень низкий уровень коррупции, почти нулевой! Все люди страны имеют возможность узнать доходы друг друга. Зная имя и фамилию, в компьютере ты можешь выяснить место жительства и дату рождения любого. Я за минуту пробью, сколько получает премьер-министр или где живёт король Швеции! И наконец, непостижимое перераспределение доходов. Это значит, что налог на зарплату колеблется от ноля до шестидесяти двух процентов. Вот грубый пример: я зарабатываю два миллиона крон в месяц. Один миллион из двух я отдаю государству в качестве налога. И чем меньше получает человек, тем меньше он платит государству. Арифметика простая.
– Конечно, Бритта управлять таким маленьким государством легко. Оно по площади как Магаданская область! – обиженно произнесла Пивоварова. – А у нас таких областей и краёв восемьдесят пять!