– Вы нет, а вот у вашей дочери получилось! – Анна Иосифовна, сложив на груди руки, с воинствующим видом возвышалась в середине комнаты. – Я просила её забрать в Грузию моего сына, а она мне отказала. И ведь место в машине можно было освободить! Нет, чемоданы с тряпками важнее человека! И всего-то надо было миновать границу. А там бы он сам решил, где обосноваться.
– Почему он не уехал сам? Мог улететь самолётом, я слышала, что многие вообще на велосипедах границу пересекают.
– Он же упёртый осёл, сказал, что бегать от военкомата не собирается. Красивый, статный, умный, но упрямый! А вот Женьку он бы послушал! Влюблён был в неё по уши! Страдал, когда узнал, что она вышла замуж за грузина!
– Надо же я не знала! – Полина Игоревна совсем растерялась. – Я думала, вы мне соболезнования выскажете. Я ведь дочь потеряла! Горе такое!
– Так я вам сочувствую! – соседка прижала ладони к груди. – Только мой сын сейчас на передовой воюет, сердце от каждого звонка останавливается! У меня есть только он! Если моего мальчика не станет, то и мне незачем жить!
– Не нагнетайте, может ещё обойдётся!
– Я не нагнетаю, знаю, что добром не закончится! Даже если и вернётся, то или инвалидом в теле или калекой в душе, а может, получит и то и другое увечье вместе! Тот, кто убивает, должен сам быть готовым к смерти! Придёт то, что позовёшь! Звать любовь и веру надо долго, молиться за жизнь необходимо беспрестанно, а только подумай, только намекни, только кликни смерть, то она тут как тут! И всё твоя дочь эгоистка! Ведь ей ничего не стоило оставить один чемодан! – Верещагина покрылась пятнами и перешла почти на крик. – Ещё какого-то сочувствия ожидает!
– А вы где работаете Анна Иосифовна?
Женщины повернули головы в сторону прихожей. Они не слышали, как в квартиру вошёл Трещёткин.
– А вам что за дело? – Верещагина шагнула навстречу следователю. – Пропустите!
– Я же всё равно узнаю, – Александр посторонился, пропуская соседку, которая мигом скрылась за дверями.
– Вы как здесь? – Полина Игоревна смахнула слезу и тяжело поднялась.
– Забыл записать номер рабочего телефона, вот вернулся. Я слышал ваш разговор.
– Да не очень приятная беседа. Давайте, кофе выпьем, – Оленичева направилась на кухню. – Кстати Верещагина работает лаборантом в компании, которая производит косметические средства и лекарственные препараты. Когда вы в Геленджике спрашивали меня о том, кто из знакомых имеет отношение к фармацевтике, я совсем упустила из виду соседку. Да и не думаю, что она может быть причастна к смерти Евгении. Это Анна Иосифовна рассердилась из-за сына, а так она женщина добрейшая. Хотя, – Оленичева на секунду замолчала. – Мать, защищая своего ребёнка способна на многое!
Трещёткин задумчиво потёр подбородок.
– Нет, пожалуй, от кофе откажусь, поеду. Спасибо за предложение. Вот номер телефона. В любом случае я заеду вечером.
Следователь быстро ретировался, ему не терпелось проверить неожиданно открывшуюся информацию. Уже вечером, понимая, что старушка уже сидит на чемоданах, он никак не мог всё оставить, не доведя дело до конца. В кабинет вошла Верещагина. Александр Алексеевич кивнул конвоиру, показывая, что всё в порядке и указал женщине на стул.
– Вот снова встретились. Сам не предполагал, что так скоро.
– Что вам нужно? – женщина встревоженно огляделась. – Эта Оленичева что-то вам наплела?
– Что вы! Полина Игоревна порядочная женщина, за спиной слова плохого не скажет ни о ком! Вы сами себя выдали. Так располагайтесь, разговор будет долгим. Я побывал в вашей компании и выяснил интересную вещь. Оказывается, около месяца назад из лаборатории пропали медикаменты, содержащие актонит. Именно этим ядом отравили Евгению Оленичеву.
– Я здесь, каким боком? – Анна Иосифовна владела собой великолепно, и только еле заметный надрыв в голосе выдавал волнение.
– Я предполагаю, что дело происходило таким образом: Оленичева старшая отдала вам свои ключи от квартиры с просьбой найти квартирантов, не бесплатно, конечно! Оленичева младшая отправляет мать к сестре в Геленджик, а сама собирает багаж, чтобы выехать с мужем в Грузию. Вот тут вы понимаете, что появился шанс сплавить сына за границу, чтобы он не попал под мобилизацию. Однако Евгения отказала вам в помощи. Уж не знаю, почему она так сделала. Я знал Оленичеву как человека доброго и отзывчивого. Скорее всего, она не захотела напрягать мужа. Вроде как медовый месяц, а тут в машине посторонний мужчина. Это уже не важно. Имеет значение другое – вас разозлил отказ. На другой день вы вынесли из лаборатории небольшое количество препарата, вернулись домой, и пока Евгения выносила багаж, воспользовались ключами Полины Игоревны и подсыпали яд в термос.
– Вы ничего не докажете, – лицо Верещагиной превратилось в белый лист.
– Ещё как докажем. Вы вытерли термос подолом своего халата, потому что эксперты смогли обнаружить синтетические частички синего цвета. Вы торопились и оставили часть отпечатка большого пальца на крышке термоса. Специалисты пробили отпечаток по базе, но совпадений не обнаружилось. Зато сейчас есть возможность исправить ситуацию. Ещё в вашей квартире мы нашли тот самый халат синего цвета.
Лицо Анны Иосифовны сменило цвет – щёки и лоб покрылись багровыми пятнами. Женщина неожиданно легко вздохнула.
– Так даже лучше! Жить с таким грузом невыносимо! Но в мои планы не входило никого убивать. В шкафу, где я взяла препарат, хранятся слабительные средства. Не знаю, как туда попал яд! Я лишь хотела, чтобы у пары молодожёнов состоялась весёлая дорога! Чтобы останавливались возле каждого куста! Мне очень жаль! – женщина опустила голову. – Жаль, что приходится умирать молодым по прихотям старых маразматиков!
– Что вас связывает с банком «Привольный»?
– Не понимаю, о чём это вы! – Верещагина вскинула глаза на следователя. – Я с банками не связываюсь и за свою жизнь ни одного кредита не брала!
– Квартирантка Мария Пивоварова, которую вы заселили к соседям, сказала, что о сдаче жилья узнала от своей начальницы управляющей из банка «Привольный». Елена Петровна Сивцовцева, в разговоре с подчинённой, сослалась на то, что проживает в этом доме и увидела объявление на стойке для консьержки. Но выяснилось, что ни одна консьержка не видела никакого объявления о сдаче квартиры, вдобавок ко всему управляющая банком Сивцовцева к вашему дому никакого отношения не имеет! Она проживает по другому адресу.
– Имеет, – хриплым голосом подтвердила Анна Иосифовна. – Мой сын красивый мужчина и пользуется успехом у женщин. Так вот с Еленой он состоял в отношениях. Встречались они у нас, пока я была на работе. Я не знала об этой связи, однажды случайно вернулась домой раньше и застала голубков. По всему было понятно, что она женщина состоятельная, старше сына лет на пятнадцать, да и скорее всего замужем. Иначе не прятались, как воры, а встречались открыто. Вероятно, сын и проболтался про соседское жильё.
– Но как вы могли! Это же не честно! – Светлана отложила ложку. Они обедали в том же кафе, которое облюбовал когда-то Трещёткин за перетёртый куриный супчик с зеленью и выжитым лимонным соком.– На термосе эксперты не обнаружили других отпечатков кроме Оленичевой и Геловани. Вы обманули Верещагину!
– Я немного блефанул и не более! Зато результат налицо! Преступница созналась. А вот с синим халатом чистая правда, только в качестве доказательства этот факт в суде бы не сработал. Экспертиза не подтвердила, что это волокна на термосе именно от халата Верещагиной. В багаже Жени Оленичевой обнаружился халатик из такой же ткани, только другого покроя. И кстати я побывал в компании, где трудилась Анна Иосифовна, и выяснил, что лабораторией заведует племянник владельца, который к фармацевтике не имеет почти никакого отношения, поэтому там полный бардак. Медицинские препараты хранятся без надлежащего контроля. Верещагина всего лишь выполняла обязанности лаборантки, о лекарственных веществах понятие имела слабое, поэтому зная, где хранятся слабительные средства, полезла именно в этот шкаф. А вот этот факт доказать можно! Суд учтёт полное раскаяние женщины в непреднамеренном убийстве. Не переживай с отравительницей будет всё в порядке. Но срок всё равно получит!
Антипенко снова взяла ложку, с удовольствием дохлебала суп, промокнула рот салфеткой и отодвинулась от стола.
– А я замуж выхожу!
– Поздравляю! – искренне произнёс Трещёткин. – Он мент?
– Неа! Но мы с ним мысли в одном направлении.
– Вот это важно! – улыбнулся Александр. – На свадьбу пригласишь?
– А как же! Только если вы меня сегодня отпустите раньше. Кольца выбирать поедем.
– Да не вопрос!
Светлана таскала Сёмушкина за рукав от стеллажа к стеллажу. Её глаза разбегались от золотой, искрящейся россыпи. Ей нравилось всё, но ценники отрезвляли нулями. После долгих скитаний по ювелирным бутикам Владимир взмолился:
– Давай купим обручальные кольца простые круглые без затей! Сил уже нет! В глазах рябит!
Неожиданно для жениха Светлана легко согласилась. Они вышли на крыльцо торгового центра и остановились.
– Тебе нужно возвращаться на службу? – Владимир притянул к себе невесту.
– Нет. Я у Трещёткина отпросилась, но я домой поеду, отец ждёт, звонил утром, хочет о чём-то поговорить. Таинственности какой-то нагнал, словно я маленькая девочка и не понимаю, о чём пойдёт речь.
– И о чём?
– Думаю, он хочет познакомить меня со своей пассией.
– Ты это так спокойно воспринимаешь! А как же твоя мама?
– Вот только не будь ханжой! – Светлана легко оттолкнула жениха. – Ты знаешь, что мама в клинике который год, а отец здоровый взрослый мужик не евнух! У него должна быть какая-то личная жизнь! После свадьбы я перееду к тебе, и отец останется совсем один!
– Вот именно, когда рушится семья всем от этого только плохо!
– Твои родители развелись по обоюдному согласию и сейчас счастливы каждый в своей новой семье!
– Все довольны кроме меня! – Сёмушкин засунул руки в карманы брюк и отодвинулся от Светланы. – Может твой батя ещё и женится при живой-то жене!