— Там, наверное, куча крыс, — с ужасом сказала она, разглядывая дом, — ненавижу крыс, — на этих словах её передёрнуло от ужаса.
— Никаких грызунов, — улыбнулся Максим, открывая дверь, — там всё очень красиво и современно.
Действительно, внутри было достаточно мило и уютно, единственное, немного пахло сыростью. Эндрю, не дожидаясь приглашения, стал расставлять на столе в гостиной свою аппаратуру, и Мотя, осматривая дом, уже даже слышала быстрый стук его пальцев по клавишам ноутбука. На втором этаже были ряды комнат, похожие друг на друга как две капли воды, и лишь на одной висела табличка «не входить». Она была из тех, которые вешают в гостиницах на ручки двери для оповещения персонала. В кухне-столовой Мотя обнаружила Максима, он ловко соорудил для них горку бутербродов и сварил кофе.
— Сейчас холодильник полный, — смущённо сказал он, приглашая Мотю к столу, — я буду приезжать каждый день и привозить вам продукты. Если нужно что-то конкретное, вы, пожалуйста, пишите на листке и прикрепляйте к холодильнику.
— Спасибо, Макс, — улыбнулась Мотя, откусывая бутерброд, — а можно мне селёдки?
— Селёдки? — удивился он.
— Да, селёдки, жирной такой и малосолёной, алюторской.
— Хорошо, — махнул головой растерянный Макс, — я поищу.
— А ты кто по гороскопу? — спросила Мотя, потому как для неё это было самым важным знанием о человеке, даже больше, чем имя и род деятельности.
— Рыба я, — всё ещё находясь в шоке от вопросов и пожеланий странной, но красивой девушки, ответил он.
— Ой, Максимка, — всплеснула Мотя руками, — как плохо-то, — сказала с огромным сожалением Матильда, словно говорила о реальной проблеме.
— Серьёзно, — ответил Максим, — а что делать?
— Уже без вариантов, — со знанием дела продолжила Мотя, — считай, родители всё за тебя решили. Но ты знай, что ты очень добрый и отзывчивый и часто попадаешь под влияние манипуляторов. Не позволяй никому собой командовать.
— Хорошо, — послушно ответил Макс, видимо, в голове прикидывая, кто же им может командовать.
Водитель ушёл, неуклюже запирая за собой дверь, а Матильда понесла для Эндрю кофе в гостиную. Тот, уже полностью погруженный в интернет-пространство, что-то искал в его закромах.
— Ну что, — повеселев после экскурсии по дому и поняв, что крыс и другой живности действительно нет, спросила Мотя, — давай раздобудь мне адрес личного секретаря и друга детства, и я пойду тоже приносить пользу команде.
Матильде и правда хотелось сделать что-то большее, чем бутерброды и кофе. Ей снова захотелось почувствовать себя нужной и полезной, как тогда, полтора года назад. Как всё-таки хорошо, что в её жизни встретился этот чудесный профессор психологии Савелий Сергеевич Штольц, превратив скучную рутинную, да и вообще во всех отношениях серую жизнь педикюрши, живущей с родителями и двумя старшими сёстрами в хрущёвке, в красочный праздник. Позволил ей почувствовать себя особенной, не такой, как её родители, а уж тем более её старшие сёстры, просидевшие на продавленном диване у телевизора всю свою неинтересную жизнь.
— Подойди сюда, — сказал Эндрю, и в его голосе звучала растерянность.
Мотя заглянула в экран компьютера и чуть не расплакалась.
— Ну что, — вздохнула она. — Звони шефу, похоже, я осталась без работы.
Глава 14Зубы надо лечить вовремя
— Мне кажется, красавица Кристина нам что-то недоговаривает, — сказала Зинка, поговорив с Эндрю по телефону, — оказывается, двое людей, что погибли вместе с Даниилом и Варварой Важновыми, проживали здесь, в этом доме.
— А вот это интересно, — поразился Алексей.
— Представляешь, Эндрю собрался узнать для Моти их адреса, и выяснилось, что Плаксина Марьяна Васильевна проживала с семьёй Важновых вот уже пятнадцать лет, ровно столько, сколько служит личным секретарём, а друг детства Мамочка Вениамин Игоревич — десять лет. Более того, они оба были здесь прописаны, то есть у них не было другого жилья. Что так связывало этих четверых?
— Я бы даже не так поставил вопрос, какая тайна их связывала, — высказался Алексей. Комнату им выделили огромную, распределённую на две зоны, рабочую и спальню. Алексей занял рабочую, расположившись на огромном диване, а Зине оставил шикарную часть с двумя кроватями.
— Да, — с досадой вздохнула Зинка, — в этот раз чересчур всё быстро, не успели даже собрать толком информацию. Значит так, ты иди к хозяйке и досконально ещё раз проведи опрос, желательно в рабочем кабинете хозяина дома, чтоб совместить приятное с полезным и просмотреть последние записи. Конечно, их все уже переворошили на сто раз, но, может быть, тебе всё-таки что-то бросится в глаза. Я же пойду говорить с домочадцами, потрусь немного на кухне, поговорю с прислугой, она всегда знает больше, чем может себе позволить. Мотю тогда отправлю к человеку из полиции. Не факт, конечно, что он ещё работает, и не факт, что поможет, но попытаться надо. Эндрю же я заставила раскопать счастливое детство этой четвёрки, как-то же они пронесли свою дружбу через всю жизнь, надо сказать, очень плотную дружбу и даже чересчур тесную, и при чём тут секретарь Плаксина, она старше их на пять лет.
— А новенький где, как у него дела, отчитывался уже? — вдруг спросил Алексей, одновременно потемнев лицом, и глаза у него неприлично забегали.
— Нет, пока никто не звонил, — ответила Зинка, отметив, что её зам спросил только про Феликса, не вспомнив даже про то, что новеньких двое. Зинке эти странности переставали нравиться и всё больше вызывали раздражение, как больной зуб, который ещё не болит, но никак не даёт забыть про себя, постоянно и монотонно пульсируя во рту.
Глава 15Опьянённая воздухом свободы
— В данный момент нам не нужны официанты, — повторила равнодушно девушка администратор ресторана и отвернулась от назойливой девчонки.
— Может, вам нужны певицы, — вспомнив про своего репетитора по вокалу, спросила Стася.
Она так долго просила отца о свободе, так мечтала, чтоб он отпустил её, а оказывается, что она ни на что не способна. Сейчас на самом деле Стася не пыталась помочь странной группе дилетантов, сейчас она доказывала отцу, что способна выжить и без него и его стерильного мира. С утра Станислава повела себя малодушно, сказался перелёт и некомфортная дорога, но это была временная слабость. Вовремя Зина поставила её на место, Стася не только не обижалась на неё, но ещё и была ей безмерно благодарна. Провидение распорядилось так, что сейчас у Станиславы Роговой есть шанс доказать и отцу, а самое главное, себе, что она взрослая девушка, способная ответить за себя и самостоятельно распорядиться своей жизнью.
— Нет, — вновь равнодушно ответила девушка администратор, рассматривая свой маникюр, — и певцы нам тоже не нужны, — и, усмехаясь, добавила: — Если, конечно, вы не поёте по-китайски.
— Ну, может быть, на кухню помощник нужен, — решила испытать последнюю возможность Станислава, — мне очень работа нужна.
Девушка оторвалась от столь интересного занятия и взглянула на Стасю с жалостью.
— Ну иди на кухню спроси, может и возьмут, — проявила благородство блондинка и снова уставилась на свои ногти.
Шеф-повар, вопреки стереотипам об их обязательной тучности, был стройный мужчина лет пятидесяти. Он выслушал жалостную историю о бедной студентке, которой очень нужна работа, чтоб прокормить себя, и взял её на кухню чистить овощи. С трудом переборов брезгливость, Стася, стиснув зубы, стала выполнять поручения шефа.
Ресторан зажил своей жизнью, забегали официантки с подносами, на кухне всё завертелось и зашипело. На новенькую помощницу по кухне никто не обращал внимания, никто кроме шефа, который подходил периодически, смотрел на результат её работы, на порезанные в кровь руки и вздыхал, громко и выразительно. Причём вздохи с каждым разом становились более тяжёлые и расстроенные. После двух часов работы и разбухших от мозолей пальцев, Стася сняла кольцо, которое никогда не снимала, это было украшение мамы. Носила она его, как ни странно, не по поручению отца, она его носила в качестве талисмана. Ещё в детстве найдя его в шкатулке с украшениями, маленькая Стася залюбовалась. Это была птица, которая подняла крылья вверх, и казалось, что ещё секунда, и она упорхнёт в небо. Глядя на украшение, Стася представляла маму, молодую и красивую. В детстве она часто спрашивала отца: может быть, мама жива? Тот, не щадя молодую и неокрепшую душу, отвечал: нет, Стаська, чудес не бывает.
— Обед, — прозвучало над кухонным пространством, и все как по команде выстроились в очередь. Люди, которые только что делали фуагра и филе рибай, сейчас стояли с протянутыми тарелками за мятыми макаронами и пресными котлетами. Выстроилась в эту очередь и Стася, уже мечтая выяснить всё, что ей поручено группой, и раствориться, чтоб больше никогда не притрагиваться к картошке, ну, по крайней мере, в сыром виде. И вот тут ей повезло, обслуживающий персонал, поглощающий котлеты, был очень разговорчив. Тема поднялась даже без участия Станиславы. Ничего нового в таком масштабе в ресторане пока не случилось, да если честно, и во всём приморском городе. Повара, официанты, уборщицы с удовольствием мусолили подробности, предположения и даже сплетни, которыми успело обрасти данное печальное событие. У кого-то родственники знали умерших, у кого-то работали в полиции, поэтому всё передавалось со знанием дела и из первых рук. Когда Стася дожёвывала отвратительную еду, которую в прошлой жизни она бы даже в рот не взяла, то уже знала всё и даже ещё немного больше нужного. Выдохнув, что её экзекуция морковкой и картошкой закончилась, она потихоньку прошмыгнула в заднюю дверь. Улица встретила её весенним тёплым солнцем и запахом моря. Это был такой сладкий вкус счастья, что Стася, не справившись с эмоциями, завизжала громко от удовольствия и пошла на запах моря. Она молодец, она выполнила задание даже раньше, чем предполагали её новые друзья, да и выяснила больше нужного, поэтому имеет право на прогулку. Страшно болели и горели порезы на руках, но она не замечала этого от эйфории, что плескалась у неё в душе. Набережная встретила Стасю сильным пронизывающим ветром, и хотя апрель уже вступил в свои права, но море ещё не собиралось отпускать холодный воздух. Он никак не остудил радость Стаси, и она, двигаясь по пустынной набережной, пошла в сторону дома.