— Да, — удивилась она, — юбилей жены мэра.
— А в процессе беседы попросил у вас кофе, — предположила Зинка.
— Чай, — поправила её директриса ресторана.
— Ну а когда вы выходили заказать официантам напитки, то у вас в телефоне он записал другие цифры с именем мэра. Кстати, Эндрю, у жены местного мэра когда день рождения?
— Зимой, — довольно ответил тот, не переставая смотреть в ноутбук, — а номер, вбитый как телефон мэра, это левая симка, купленная, скорее всего, на вокзале.
— А теперь прошу познакомиться, перед вами та самая официантка, за которую просил псевдомэр, — Зина указала рукой на растерянную Манечку. — А вы думали, что наденете белый парик, и вас никто не узнает? Вы были знакомы с Денисом Кузнецовым с детства, ещё когда он приезжал на каникулы к бабушке, но недавно вас жизнь свела вновь. Денис приехал к своей бабуле, и вы пожаловались другу детства на ужасную жизнь с отцом, и он предложил вам, по его мнению, гениальный план. Где каждый получает что заслужил, ваш отец и остальные друзья смерть, вы свободу, а он — отмщение, — нарочито весело засмеялась Зинка, чтоб вывести из себя девушку. — Маня, получается, вы убийца.
— Нет! — закричала она очень громко, параллельно хрустя от волнения костяшками пальцев. — Я ни при чём, это всё он, — показала она рукой на Дениса, — я ничего не знала.
— Маня вам нужна была, чтоб убрать всех махом, вы приглашаете в ресторан свою подругу детства, — Зина показала рукой на Миру, — и разыгрываете спектакль. Дверь в туалет в индийском зале была вами заблокирована, и неуклюжая официантка как бы ненароком отправляет вашу гостью в соседний. Я сначала всё не могла понять, зачем же вы сами туда пошли, ведь у вас там была Маня, но потом до меня дошло. Маня могла сделать многое, но вы боялись, что в последний момент она не решится убить, струсит. Поэтому кнопку на пульте дистанционного управления, которая открывает баллон с газом, вам пришлось нажать самому. У вас ведь всё получилось, ну почти всё, — улыбнулась Зинка, — подвела вас только кошка, которая спасла Миру.
— Какие глупости, — произнёс Денис, немного придя в себя, — зачем мне их всех убивать?
— Потому что вы сын Тамплиера, — спокойно сказала Зинка. — Зря вы отпираетесь, Денис, вы же видите, Маня вас уже предала и предаст ещё, я уверена, что она даст показания.
Денис сидел и молчал, глядя с пренебрежением на окружающих. Он резко стал другим — спокойным, надменным и злым, причём последнее чувство преобладало и делало его лицо из красивого отталкивающим.
— Ну не хотите — как хотите, — продолжила Зинка. — Деньги, полученные от Варвары Важновой, вашей матери счастья не принесли, и она вскоре умерла. Думаю, перед смертью она покаялась вам в том, о чём молчала всю жизнь.
— Дура, — не выдержал Денис, — она была полная дура. — Он схватился за голову и стал раскачиваться из стороны в сторону. — Нет, не алкашка, таким недугом страдают многие, моя мать была законченной тупицей. Всю жизнь я страдал от тычков и унижений, всю жизнь я чувствовал себя ничтожеством, сыном опустившейся женщины и неудачника, утонувшего в море, а я, оказывается, потомок тамплиеров, я голубая кровь, я избранный. Мне было Богом поручено охранять святыню.
— Эка вам голову-то снесло, — вздохнул пожилой полицейский.
— Да что вы понимаете, — усмехнулся Денис, — мать продала Важновой и кольцо, и скрижаль, я удивляюсь, как она не сделала этого раньше. Видимо, просто забыла про припрятанные отцом вещи, но когда к ней пришла эта, — молодой человек вложил в последнее слово всю свою ненависть, — то вспомнила и даже поторговалась. Эта тупица перед смертью хотела осчастливить меня остатками денег, даже не поняв, что натворила. Но всю огромную мощь катастрофы я понял, когда прочитал письмо отца. Спасибо, что хоть его мать не выбросила и не отдала этим негодяям. В нём отец рассказывал о предназначении, о реликвии и о своих друзьях, которые по его ошибке оказались посвящены в эту тайну. В нём он просил эту дуру и меня, когда вырасту, ни в коем случае не отдавать им скрижаль и перстень, а лучше говорить, что не в курсе никаких святынь. Просил, объяснял, что род должен служить защите этой реликвии, а эта ненормальная всё испортила.
— Тебе стоило просто с ними поговорить, всё объяснить. — Больше всех его признание переживала Мира. Она смотрела и не верила, что такое возможно, человек, с которым в детстве она делила последние печеньки, мог так с ней поступить.
— Ты думаешь, я не пробовал, первым делом пришёл к Варваре Важновой, но эта высокомерная тварь лишь смеялась надо мной. Говорила, что преподнесёт артефакты как презент мужу на вечере их помолвки. Да ещё и посмела угрожать, сказав, что если не успокоюсь, то отправлюсь вслед за отцом. Ни за кем я не следил, — обратился он к Зине, — от этой самодовольной твари узнал про торжество. И не потому, что Манька не смогла бы убить, я был там, — хмыкнул Денис, — она пошла на это с охотой, хотела убить своего отца, даже газ сама предложила, мне оставалось только механизм на клапан поставить и всё. Батя ей мешал одним своим существованием, там ещё непонятно, кто больше из нас был заинтересован.
— Да ты… — вскочила пухленькая девушка, но Феликс и Алексей, сидевшие рядом, быстро успокоили кричавшую.
— Я находился там лично, — продолжил Денис, словно уже не мог остановиться, — потому что должен был через некоторое время пойти искать её, — сказал он, показав на Миру спокойно, словно и не рассказывал о её предполагаемом убийстве, — и проверить сумочки и карманы всех, кто там находился.
— Всё пошло не по плану, — вздохнула Зинка, — глупая кошка спасла ей жизнь. Но ведь вы на этом не остановились, вам обязательно нужно было убить Миру, зная её тягу к поиску сокровищ, вы понимали, что она не остановится. В реанимации девушку было не достать, и тогда вы пришли в больницу сразу, как только её перевели в стационар. От той же Манечки, которая издавна работает там, вы узнали, что Мира кричит, что её хотят убить, и поэтому она целый день на успокаивающих. Вас Маня провела в больницу? — спросила Зинка разговорившегося Дэна, боясь, что он замкнется и замолчит.
— Я не стал просить её, после того как её батя выкарабкался, она требовала, чтоб я покончил с ним, но у меня на тот момент были другие приоритеты.
На этих словах Зинка взглянула на Марка и увидела, как тот беззвучно плачет, и ей показалось, что он сейчас не радуется чудесному спасению. Она была почти уверена, он оплакивает душу своей дочери.
— Ну вот из-за того, что вы не стали пользоваться услугами своей сообщницы, — вставила Зина, — у вас и произошли накладки. Наш Феликс зашёл в палату в белом халате, вы решили, что это врач, и, побросав всё, сбежали.
— В шприце был тот же успокаивающий препарат, — сказал следователь. — Как говорил Парацельс, лекарство и яд отличаются только дозой. Эксперты, делавшие вскрытие, поставили бы передозировку лекарством.
— Повторюсь, — продолжила Зина, — история эта не о утерянных мифических артефактах, это история о любви. Вот вчера Василий Андреевич сказал правильную вещь. — Зинка махнула головой в сторону странно притихшего старикана. — Бойтесь заветных желаний, они граничат с безумием, и иногда для достижения цели последнее побеждает.
— Как вы не понимаете, — сказал Денис в сердцах, — я должен был его остановить. Жак де Моле сгорел на костре за высшую миссию, положенную ему Господом.
— О боже, — устало сказал Зинка, — опять Жак де Моле. Как у нас любят свои пороки маскировать высшей целью. Высшая цель — это жизнь, и никто не вправе отбирать её у человека.
Глава 33Напиться веры
— Разрешите мне быть собой,
Разрешите быть неидеальной.
Замороченной, скучной, пустой,
Временами очень банальной.
Разрешите смеяться мне
Слишком громко, закинув голову,
Только так хорошо душе,
Только так, по любому поводу.
Разрешите мне песни петь,
Хоть ни голоса нет, ни слуха.
Разрешите, читая, реветь
«Белый Бим чёрное ухо».
Разрешите мне быть собой,
Разрешите бить в барабаны.
Чушь молоть, не казаться святой.
Когда больно, зализывать раны.
Разрешите мне жить как хочу,
Разрешите мне вам не нравиться.
Ведь плевать старику палачу,
Даже если на плахе красавица.
В гостиной было тихо, и только Зинкин голос мелодично лился, подпевая подруге гитаре. За столом, на котором стояла бутылка вина и семь бокалов, сидели двое, Зинка и Феликс. Остальные разошлись по комнатам, пригубив за окончание дела, даже Мира осталась у них ночевать, не в силах оставаться сегодня одной.
Алексей ушел спать к Матильде, они оба были жутко счастливые и не могли скрывать этого. Счастье было крупными буквами написано на их лицах. Поэтому, когда Мотя, уходя, шепнула подруге про две полоски на тесте, та уже догадывалась об этом, была рада за своих друзей.
Зинке же решили постелить в гостиной. Феликс не уходил, поглощая вино и тихие песни шефа собственного сочинения. Как всегда после дела, было опустошение и горечь, а Зинку это ещё и вернуло в её пустую вселенную, туда, где теперь нет Тимура.
— Хорошо поёшь, — сказал Феликс, но Зинке показалось, что он хотел произнести что-то другое.
— Если есть что сказать, то сейчас самое время, — предложила она, обнимая гитару и скользя по струнам переборами.
— Есть, — словно решился он. Но тут в зал вошла Станислава, у неё был тяжёлый разговор с матерью после их не менее тяжёлого собрания, и девушка была очень задумчива.
— Вы не спите, можно к вам? — спросила Стася, заходя в гостиную.
— Как видишь, — улыбнулась ей Зинка, — скажи, каково это, найти мать, которую считал умершей?
— Тяжело, — честно призналась Стася, — и в то же время радостно. Ты знаешь, я счастлива внутри. Вот сама себе говорю, чему ты радуешься, ведь она тебя бросила, но не могу с собой справиться, всё равно в душе праздник. Вот только радоваться открыто не могу, как будто запрещаю себе. Боюсь признаться, что оправдываю её, что влюбилась она, а отец у меня тиран, он и правда, ребята, тиран, я знаю это как никто. Видимо, именно это знание и подталкивает меня к прощению. — Было видно, как Стасе хотелось, чтоб они тоже поверили её матери, как и она. — Я с вами не вернусь в Москву, поживу здесь немного. Зиновий обещал работу, будет корабль покупать и прогулочные туры выходного дня устраивать, меня берёт директором.