Ситуация начала меняться только осенью 1943 года, когда Красная армия повела наступление на Украине и в Белоруссии. В конце лета самый известный украинский режиссер Александр Довженко обратился к Никите Хрущеву, первому секретарю ЦК Украины, с просьбой учредить высокую военную награду в честь Богдана Хмельницкого. Хрущев адресовался к Сталину, аргументируя, что такая награда поднимет моральный дух среди украинцев как в самой Красной армии, так и среди гражданских лиц. Хрущев писал, что Хмельницкий был очень популярен на Украине, потому что боролся за ее освобождение и объединение русского и украинского народов. Сталин согласился. В октябре 1943 года Москва объявила о создании ордена Богдана Хмельницкого, эскиз которого был разработан украинскими художниками, а надпись сделана на украинском языке. В передовице “Правды”, сопровождавшей публикацию указа, подчеркивалось, что гетман XVII века был великим государственным деятелем, понимавшим, что украинский народ может выжить только в союзе с братским русским народом.
Это было только начало. Несколько дней спустя Сталин приказал переименовать четыре фронта на Украине, назвавав их Украинскими фронтами. Весной 1944 года название Белорусских было присвоено трем фронтам, сражавшимся в Белоруссии. Сталин наследовал примеру 1939 года. К тому времени Украина, Белоруссия и другие республики уже имели свои комиссариаты по обороне и международным отношениям. В декабре 1943 года, после Тегеранской конференции с Франклином Рузвельтом и Уинстоном Черчиллем, на которой Сталин получил долгожданное обещание открыть в Европе второй фронт, началась подготовка к созданию Организации Объединенных Наций. Советский лидер инициировал конституционные изменения, увеличив на бумаге суверенитет советских республик, чтобы получить больше мест в будущей международной организации. Ни одна из республик не имела реальной независимости или даже автономии в административном смысле, не говоря уже о военных и международных делах, но Сталину удалось убедить союзников принять в состав Генеральной Ассамблеи ООН Украину и Белоруссию вместе с Советским Союзом (понимаемым как Россия). Великорусская нация, теперь с тремя голосами вместо одного, вернулась на международную арену.
Одновременная мобилизация русского и нерусского национализмов в борьбе с Германией создала новые проблемы для центральной власти в Москве: теперь нужно было не допустить, чтобы нерусский национализм заслонял русский. В ноябре 1943 года Георгий Александров, начальник Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б), раскритиковал украинских писателей за письмо, посвященное освобождению Киева от немецко-фашистских захватчиков. По словам Александрова, в письме подразумевалось, что “ведущими народами в Советском Союзе являются два народа – русский и украинский”, хотя “всеми признано, что русский народ является старшим братом в семье народов Советского Союза”11.
Александров был среди партийных чиновников, которые поддержали решение не вручать Сталинскую премию коллективу авторов из Москвы и Алма-Аты во главе с ведущим советским историком Анной Панкратовой за труд “История Казахской ССР” на том основании, что книга дискредитировала имперскую Россию. По словам Панкратовой, Александров утверждал, что “книга антирусская, так как симпатии авторов на стороне восставших против царизма, и никаких оправданий для России она не показывает”12. Панкратова и ее коллеги так и не получили Сталинскую премию.
Пока шла война, был полезен патриотизм всех советских национальностей. И пока Александров и его единомышленники продвигали русскую линию, их противникам в союзных республиках позволялось отстаивать свою линию. Украинские писатели и историки протестовали, когда русские авторы заявляли, что Даниил Галицкий – русский князь, или называли Западную Украину Древней Русью или Русской землей. Панкратова и ее коллеги подали апелляцию на решение Александрова в вышестоящие инстанции, утверждая, что не могут реабилитировать колониальную политику царей: если бы до революции не было угнетения, то не было бы и самой революции.
Уравновесить классовые и национальные принципы, а также русский и нерусский национализм в контексте войны было нелегко. Члены Политбюро Георгий Маленков и Андрей Жданов попыталось уладить спор историков, созвав совещание для обсуждения труда Панкратовой и ее соавторов. Явных победителей встреча не выявила, и партия отложила решение до конца войны. В августе 1945 года ЦК Компартии Казахстана в своей резолюции осудил “Историю Казахской ССР”, изданную в 1943 году, и предписал казахским историкам ее пересмотреть. Невозможно представить, чтобы казахские власти приняли такое решение без явного желания Москвы.
Победа Советского Союза в войне ознаменовала собой конец национальной политики, начавшейся с пакта Молотова – Риббентропа 1939 года. Статус нерусских народов был резко снижен, и статус русских как старшего брата восстановился – сигнал к этому политическому сдвигу дал сам Сталин. 24 мая 1945 года на кремлевском банкете в честь советских военачальников Сталин произнес тост:
Я, как представитель нашего Советского правительства, хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа. Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне и раньше заслужил звание, если хотите, руководящей силы нашего Советского Союза среди всех народов нашей страны.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется здравый смысл, общеполитический здравый смысл и терпение13.
На следующий день тост с некоторыми изменениями был опубликован в главных советских газетах. В последующие годы его напечатают еще не раз, что станет знаком нового поворота в национальной политике партии. Александр Корнейчук, лауреат Сталинской премии за пьесу “Богдан Хмельницкий”, догадался об изменениях курса еще до тоста. В начале мая 1945 года, когда польская делегация посетила Украину, его отмеченную наградами пьесу изъяли из репертуара. Корнейчук, которого считали любимым драматургом Сталина, был потрясен. Он жаловался, что никто не отменял показы в Москве гораздо более антипольской оперы “Иван Сусанин”. Корнейчук ничего не достиг. Его пьесу критиковали и гнали со сцены, а “Иван Сусанин” – переработанная опера имперской эпохи “Жизнь за царя” – остался.
Режим был готов улучшить отношения с поляками, обуздав украинский национализм, но не его русского визави, намного более могучего. Великая Отечественная война закончилась, и не все виды патриотизма были теперь в почете.
Глава 17Советский народ
Иосиф Сталин скончался 5 марта 1953 года. Торжественное прощание с покойным прошло четыре дня спустя. Гроб с телом поставили рядом с саркофагом Ленина в мавзолее на Красной площади. Сталина оплакивали не только как главу советского правительства, но и как лидера трудящихся всего мира. Вместе с новыми руководителями Советского Союза на трибуне мавзолея стояли приглашенные главы коммунистических правительств Восточной Европы, Китая и Северной Кореи, а также лидеры коммунистических партий западноевропейских стран, в том числе Италии, Франции, Испании и Великобритании. Речи произносили приближенные Сталина, представители советской интеллигенции, среди которых, например, были композитор Дмитрий Шостакович, писатель и поэт Константин Симонов. Руководителей советских республик нигде не было видно: в новых условиях они были слишком незначительны в советской иерархии. Главным вопросом для преемников Сталина было распространение коммунизма по всему миру, а не национальный вопрос в Советском Союзе. Официально считалось, что национальный вопрос Сталиным был решен.
Новый глава советского правительства Георгий Маленков провозгласил с трибуны мавзолея:
С именем товарища Сталина связано разрешение одного из самых сложных вопросов в истории развития общества – национального вопроса. Величайший теоретик национального вопроса товарищ Сталин обеспечил впервые в истории, в масштабе огромного многонационального государства, ликвидацию вековой национальной розни. Под руководством товарища Сталина наша партия добилась преодоления экономической и культурной отсталости ранее угнетавшихся народов, сплотила в единую братскую семью все нации Советского Союза и выковала дружбу народов1.
Показательно, что в своей похвале сталинских достижений в национальном вопросе Маленков не упомянул Россию. По сути, руссоцентризм советской национальной политики стал главным вкладом Сталина в ленинскую формулу решения национального вопроса в многонациональном государстве. Видимо, преемники Сталина не были уверены в том, как поступить с этой частью его наследия.
Разрыв между официальной риторикой и далеко не удовлетворительным состоянием дружбы народов в Советском Союзе проявился вскоре после похорон вождя в действиях Лаврентия Берии – руководителя органов госбезопасности и, безусловно, самого могущественного из сталинских преемников. В речи на похоронах Сталина Берия говорил не только о советских гражданах в целом, но и о разных народах Советского Союза, а вскоре выступил с инициативой остановить антисемитскую кампанию и перестать считать евреев чужаками и агентами Запада. Среди освобожденных из-под стражи была Полина Жемчужина, еврейка, жена Вячеслава Молотова, формально второго по влиянию функционера в стране. По приказу Сталина она провела в заключении более четырех лет, а ее напуганный муж оставался на своем важнейшем в советской иерархии посту. Он боялся допустить малейший промах, помогая своему начальнику и виновнику заключения жены править страной.
В июне 1953 года партийное руководство одобрило предложенные Берией меры по прекращению русификации нерусских республик: первые секретари партийных комитетов теперь должны были принадлежать к титульной национальности; кадровый состав, не владевший местными языками, предстояло отозвать, а официальную переписку отныне надлежало вести на языках республик. Казалось, назревает масштабная реформа