— А как же, — подтвердил мистер Грейди, ведя лодку мимо устья реки Итчен в Саутгемптонский залив. — Месяц на берегу вылечит больше хворей, чем целая куча снадобий, точно вам говорю.
— Твердите что хотите о соленом воздухе, — сказала Мария, — но если бы я прожила здесь месяц, то все время страдала бы от рыбной вони.
— Лично я очень люблю рыбу, — заметил мистер Черчилль.
— Значит, это место по вам, сэр, — сказал мистер Грейди, — потому как наши реки кишмя кишат отличными лососями и здоровенными устрицами. Хотя, по правде говоря, в последнее время их перестали продавать в округе.
— Я уже слышал такое, — припомнил мистер Эшфорд. — Несомненно, всю лучшую рыбу посылают на лондонские рынки.
— Наверняка, сэр. Но еще не так давно в Саутгемптоне была прорва вкусной рыбы. Подмастерья даже указывали в договорах, чтоб хозяева не заставляли их есть лосося чаще трех раз в неделю.
— Трех раз в неделю! — в ужасе вскричала Мария. — Да разве можно кого-то обязывать есть лосося три раза в неделю?
— Уверен, многие не сочтут это карой и возблагодарят Бога за пропитание, — возразил мистер Черчилль.
— Смотрите! Дельфины! — внезапно крикнула Кассандра, указывая на пару изящных созданий, которые резвились в волнах на расстоянии двадцати ярдов от нас, не больше.
— Судьба нам улыбается, — сказал мистер Грейди. — Наверняка день будет удачным.
— Почему же? — поинтересовался мистер Эшфорд.
— У берегов острова Уайт дельфинов хватает, но редко какой в погоне за добычей заплывает так далеко в дельту. Местные говорят: увидеть дельфина в Саутгемптонском заливе — добрый знак.
Такое сообщение лишь упрочило праздничное настроение у всей компании, за исключением Марии, которая не верила в добрые знаки и долгое время настаивала, несмотря на все наши убеждения в обратном, что дельфин — это рыба.
— Что это за замок? — осведомился мистер Эшфорд, когда мы проплывали мимо деревеньки под названием Хит.
— Кэлшот-касл, — ответил мистер Грейди. — А вон там, за лесами, Вулстон-хаус, а на берегу реки — поместье Нетли-форт. Оба построены Генрихом Восьмым для защиты гавани. Но смотреть там особо нечего, никакого сравнения с нашим прекрасным аббатством — хоть разваливай их, хоть нет. Да и скучно, никаких тебе призраков.
— Призраков? — переспросила я с огромным интересом. — А что, в аббатстве наблюдают призраков?
— А как же. Кому хватает дурости ходить туда ночью, потом божатся, будто видели целую ораву привидений над ризницей и в других местах. Считают, что призраки сторожат какое-то сокровище, которое с давних времен закопано в аббатстве.
История восхитила меня, и даже Мария выказала неопределенный интерес к призракам, когда через несколько минут мы пристали к берегу.
— Наверняка найдете свободное местечко в такое время года, — произнес мистер Грейди.
Его предсказание сбылось. Оставив искусного моряка ждать у лодки, мы ступили на тропу, уводящую с берега, и через несколько минут ходьбы узрели пустынное аббатство. Наши спутники, впервые увидав руины, приоткрыли рты от восхищения. Зрелище, как всегда, оказалось весьма впечатляющим.
Аббатство Нетли — огромные, заросшие плющом развалины из превосходного белого камня, окруженные яркими зелеными лугами и небольшими рощицами — состояло из нескольких больших зданий. Время пощадило лишь высокие стены, лишенные крыши и открытые всем ветрам, но сохранилось и немало тонких, изящно изогнутых арок и ребристых сводов, подчеркивающих былую красоту и изысканность сооружения.
Пока мы бродили по развалинам, переходя из одной просторной комнаты в другую, я немного рассказала об истории этого места. Аббатство, насколько я знала, в 1239 году построили монахи-цистерцианцы по приказу короля Генриха III, и оно оставалось действующим до ликвидации монастырей при Генрихе VIII в 1536 году. Затем аббатство досталось одному любимцу короля, который превратил неф и часть жилых построек в роскошную личную резиденцию Тюдоров, что потребовало разрушения множества зданий, но не затронуло стен церкви и части окон, уцелевших до сих пор. Свидетельства того, что аббатство когда-то было жилым, можно найти в той части развалин, где еще видны следы кирпичных сооружений и остатки каминов.
— Не схоже ли оно с залом капитула Вестминстерского аббатства? — спросил мистер Эшфорд, когда мы стояли у восточного окна весьма неплохо сохранившейся церкви.
— О да, — ответила я. — Считается, что Нетли построил тот же каменщик, что и Вестминстерское аббатство.
— Оно поистине великолепно, — признал мистер Эшфорд. — Здесь все так и дышит романтикой.
— По-моему, оно просто ужасно, — возразила Мария.
Мы пораженно обернулись на нее.
— Вы, верно, шутите, — произнес мистер Черчилль. — Мария, оглянитесь. Мы словно в римском храме, средоточии красоты.
— Это всего лишь большие старые развалины, — настаивала Мария. — Просто куча каменных стен без крыши, к тому же все заросло плющом.
— Мария никогда не питала уважения к истории, — засмеялся мистер Эшфорд.
— Неправда, — возмутилась она. — Я восхищаюсь древними зданиями ничуть не меньше других, если они в хорошем состоянии и пригодны для жизни. Но если крыша обвалилась и стены начали осыпаться, кто-то должен его снести.
— Вообще кое-кто уже пытался, — сообщила я, — и погиб из-за этого страшной смертью.
— Неужели? — заинтригованно спросил мистер Эшфорд. — Как это случилось?
— В прошлом веке, — пояснила я, — аббатство перешло к человеку, который намеревался полностью уничтожить его и продать весь строительный материал. Однажды ночью ему приснилось, что замковый камень восточного окна выпал и раскроил ему череп. Друзья предостерегали его от претворения планов в жизнь, полагая разрушение аббатства святотатством, но он не внял их словам. Пытаясь сорвать панель, он расшатал роковой камень, тот свалился ему на голову и действительно проломил ее. Поначалу рана не казалась смертельной, но, вероятно, вмешался Божий промысел — осквернителя священного здания постигло проклятие, и он умер вскоре после операции по удалению осколка.
Мужчины засмеялись. Мария приоткрыла рот от изумления.
— Это правда?
— Чистейшая, — ответила я. — Его смерть сочли указанием не разрушать аббатство и руины оставили в покое.
— Что ж, — сказала Мария, — раз всем, похоже, здесь так нравится, полагаю, его смерть следует рассматривать как акт провидения.
Мы удалились на широкую лужайку с восточного края аббатства, где нашли достаточно сухое место у подножия гигантского дерева. Расстелив одеяла, мы вкусили холодного мяса, хлеба и сыра, привезенных мистером Эшфордом.
— Здесь чудесно, — сказала я, глядя на лишенное крыши аббатство с его бесконечной вереницей окон. — Мне нравится размышлять о людях, которые жили здесь, о том, каково им тут было.
— Полагаю, холодно, — произнес мистер Эшфорд.
Все засмеялись.
— Я имею в виду, до того как оно стало развалинами, — улыбаясь, уточнила я.
— Ты о монастыре? — спросила Кассандра.
— Нет, — ответила я, — ведь монахи должны были вести весьма суровую и осмотрительную жизнь, если строго выполняли предписания ордена цистерцианцев. Меня, скорее, интересует период, когда здесь еще стоял огромный особняк и некий граф жил в нем со своей леди.
Все ненадолго замолчали, наслаждаясь прекрасной романтичной атмосферой. Мыслями я унеслась прочь. В прошлом я довольно часто придумывала сказки для юных племянников и племянниц, но уже давно не ощущала вдохновения и не рассказывала историй, вслух или на бумаге. И вот внезапно видения и слова начали возникать в моей голове: фантазия овладела мной и распростерла крылья.
— На дворе стоял тысяча шестьсот тридцать седьмой год, — услышала я свой театральный шепот, — и аббатство было вовсе не таким, каким вы сейчас его видите.
Все как один взоры обратились ко мне.
— Фаунтин-корт обладал тогда всеми чертами маленького замка: облицовкой из красного кирпича и небольшими башенками. Он принадлежал человеку, который прожил в нем много лет после смерти своей юной жены, когда одни лишь слуги и гончие составляли его окружение. Человеку, которого звали Филипп Уортингтон, граф Монстро.
— Граф чего? — засмеялся мистер Эшфорд.
— Нет такого места! — возмутилась Мария.
— Есть, — уверила я.
— Оно существует, несомненно, — согласилась Кассандра, — в воображении Джейн.
— А! — воскликнула Мария, ее лицо прояснилось впервые после нашей встречи. — Понятно! Это история! Я обожаю истории!
С этими словами она всем видом приготовилась слушать.
— В свой сороковой день рождения, — продолжала я, — лорд Монстро решил взять жену. Ее звали… — поскольку Кассандра терпеть не могла своего имени в историях, — ее звали Мария.
Мария радостно захлопала в ладоши.
— Замечательное имя!
— Мария, прелестная дочь богатого деревенского сквайра, была на пятнадцать лет моложе лорда Монстро. Она могла выйти за любого достойного юношу графства, но лорд Монстро посватался к ней и завоевал девушку всего за несколько недель. Их вкусы, интересы и ценности во многом совпадали, и они пылко полюбили друг друга. В первые месяцы брака лорд Монстро выказывал супруге всю ту нежность и благородство духа, какими покорил ее сердце во время ухаживания: читал вслух ее любимые книги, осыпал подарками, следил, чтобы к столу подавали лишь ее любимые блюда, вне зависимости от времени года. В ответ Мария стала самой преданной женой, надеясь соответствовать совершенству, какое находила в своем супруге.
— Похоже, их брак был идеален, — заметил мистер Эшфорд.
— С виду — да, — ответила я. — Но это продолжалось недолго.
Глава 10
— Что случилось? — в тревоге воскликнула Мария, когда я на мгновение умолкла.
— Да-да, продолжайте, — попросил мистер Черчилль.
Спутники слушали меня с напряженным вниманием, и это представляло собой весьма волнующее зрелище.
— Любовь лорда Монстро к жене росла с каждым днем, и вместе с ней рос его страх, что однажды супруга может счесть его слишком старым и покинуть. Хотя у Марии и мысли такой не возникало, опасения лорда Монстро все увеличивались, пока однажды днем, увидев, как жена добродушно беседует со слугой, ревнивый лорд не впал в ярость, вскочил на коня и умчался.