– Не напугал ли Вас «святой черт»? – Я не ответила. Он догадался, что у меня не было настроения шутить, и добавил: – Не волнуйтесь, Вы так покинете дворец, что никто Вас больше не увидит.
В знак благодарности я лишь кивнула головой.
– Пока вы гостили у Анны Александровны, я поговорил по телефону с Козиным. – Услышав это, я немного ожила. – Он подробно рассказал мне о случившемся, очень хвалил молодого князя, и во всем произошедшем он обвинял погибшего. – На некотороевремя он остановился. – Откуда вы знакомы с Шитовцом? – Я неожидала такого вопроса и ответила чистосердечно.
– Через Музу. Он не мог скрыть своего удивления:
– Вы и его знали?
– Да.
– Откуда? Что у Вас было общего? Если можете, то скажите, пожалуйста.
Я догадалась, что он действительно был удивлен. Я подумала, что все уже в прошлом, Музы уже нет в живых, и если даже скажу, что я выполняла его поручения, то от этого не пострадает ни он, ни дело. Наоборот, у Герарди могло появиться больше доверия ко мне.
– Если Вы не можете или не хотите говорить, то я не настаиваю, Вы можете не отвечать.
– Я помогала Музе, мы были друзьями.
Он долго ничего не говорил, потом встал и стал ходить по кабинету.
– И как давно?
– Да с тех пор, как он переехал в Петербург.
Он посмотрел на меня с улыбкой.
– Моё уважение к Вам еще больше возросло, можете считатьменя своим другом. Муза был моим другом еще с тех пор, когдамы служили в жандармерии. Одним из главных инициаторов егоперевода в Петербург был именно я, – мне было приятно слышатьэто. – Каковы Ваши планы?
– Никаких планов у меня нет. Перед смертью Муза сказал мне, чтобы я продала салон и переехала к родителям, – ответила я сбольшей уверенностью.
– Он знал о вашем замужестве?
– Да, все произошло с его согласия, Сандро родственник Музы. – Я не стала уточнять насколько близкими были их родственныесвязи. Не знаю почему, но внутренний голос подсказывал мне, что надо было быть откровенной.
– Почему он советовал вам уехать?
– Он сказал, что после его смерти никто не сможет защититьменя и Сандро. Люди Распутина вновь набирают силы, и они могут нам отомстить.
И вновь наступила тишина. Он продолжал ходить по кабинету.
Было видно, что он думал о чем-то. Потом он сел напротив меня.
– Лидия Николаевна, смерть Музы нанесла нам большой ущерб, лично Император очень сожалеет об этом. Если Вы решите остаться и продолжить Ваше дело, то я лично позабочусь о Вашей личной безопасности. Подумайте. Ваш опыт весьма важен для нас.
Вашего мужа выпустят в ближайшие дни. Когда сочтете нужным,
Вы сможете иметь непосредственный контакт со мной по телефону, телеграфу или лично. В случае необходимости мы позаботимся о Вашем обеспечении и защите. Давайте дружить, Лидия Николаевна, – потом он остановился, будто принимал какое-то решение. – Подождите меня еще немного, – сказал он и вышел из кабинета.
Мне долго пришлось сидеть одной, и мысли мои унесли меня куда-то далеко. Я, вроде бы, и была довольна обещаниями полковника, но одновременно я чувствовала и какую-то тяжесть от вновь навалившегося на меня груза. Я словно потеряла свободу, да еще и по своей воле. Но я понимала и то, что больше нас не защитит никто, нам с Сандро нужен был покровитель.
Вошел ротмистр, тот, что дожидался меня в коридоре, сказал, что Борис Андреевич ждет меня в другом кабинете и велел следовать за ним. Мы прошли коридор, потом поднялись по лестнице и вновь пошли по широкому коридору. Когда мы подошли к двери, у которой стояла охрана, мне отворили, и я вошла в комнату, где меня встретил Герарди. Это был не кабинет, помещение больше походило на комнату отдыха с диванами и креслами; здесь же стояли шкафы со стеклянными витринами и множеством посуды и других предметов из фарфора. На стенах висели разного рода живописные полотна. Все вокруг свидетельствовало о большом богатстве.
– Не волнуетесь ли Вы, княгиня? – я покачала головой, но сердце, все-таки, екнуло. – Он лично побеседует с Вами.
Как только он произнес эти и слова, тут же отворилась втораядверь. Когда я увидела, кто вошел в комнату, мое сердце совсемсжалось от волнения, и я почувствовала, как из моих грудей хлынуло молоко. Я преклонила колено и склонила голову:
– Ваше Величество!
Он, улыбаясь, подошел ко мне, я тоже выпрямилась. Он былмоего роста. Какая-то энергия и тепло исходили от него.
– Я рад, что Вы навестили Нас, княгиня. Примите Наши соболезнования по поводу смерти близкого Вам человека. На Нас тожесильно подействовала смерть Музы. Мы потеряли верного другаи по государственному мыслящего человека.
Я покраснела от неожиданности и волнения, он же очень тепло сказал мне: – Не волнуйтесь, княгиня, садитесь. Он указал рукой на диван и подождал, пока я села, и лишь после этого селв своё кресло. Он попросил присесть и Герарди.
– Мы очень рады Вашему приходу и надеемся на Вашупомощь.
В знак согласия я невольно кивнула головой.
– Не оставил ли он что-нибудь важное для Нас?
Сердце мое екнуло, когда он задал мне этот вопрос, но я ответила почему-то совершенно спокойно.
– Ничего, Ваше Величество.
– В каком направлении Вы сотрудничали с Нашим другом Музой? У меня не было другого выхода, я должна была ответитьна этот вопрос. Но про себя я подумала, что все же не стоит говорить обо всем, во всяком случае, сразу.
– В вопросах, касающихся контрразведки и в связях с его резидентом во Франции.
Они с удивлением посмотрели друг на друга. Несколько секунд они сидели молча.
– А сохранилась ли эта связь после смерти Музы?
– Да.
– И Вы в курсе того, какого рода информацию он, в основном, передавал?
– Да. Это были, в основном, политические вопросы и вопросы, касающиеся вооружений. И вновь они переглянулись между собой. Герарди чуть заметно кивнул ему головой.
– А еще кто-нибудь знает об этом, не передали ли Вы кому-нибудь этот контакт?
– Ваше Величество! Перед смертью Муза сказал мне, что, еслия решу прекратить работу, то я должна была передать эту информацию его преемнику. Я же должна была закрыть салон и переселиться в имение к родителям. Я была беременна, я родила всегодва месяца назад, поэтому я не могла оставить ребенка и выйти издома, чтобы передать кому-нибудь что-либо. Сегодня я впервыевышла из дома и приехала прямо к Вам.
– Очень хорошо. И что же Вы решили?
– После того, как мой муж покинет тюрьму, мы собирались уехать, но…
– …Мы просим вас остаться и продолжить работу вместе с полковником Герарди. Вашего князя восстановят в училище, об этом не волнуйтесь. Вас никто не будет беспокоить. Мы очень нуждаемся в вашем опыте и преданности. Что вы на это скажите, княгиня?
Я замешкалась на некоторое время, в голове промелькнула мысль о том, что все начинается сначала, но я ответила: – Ваше Величество, я готова честно служить своей Родине.
Он улыбнулся.
– И Императору, – добавил он сам.
– Да, Ваше Величество!
Он с удовольствием улыбнулся и встал. Я встала тоже.
– Мы рады, что Вы навестили Нас, не буду Вас больше задерживать, дома ведь Вас ждет малыш, Как Вы его назвали?
– Давид.
– Да, грузины любят это имя. Господин полковник, проводите Нашу гостью, желаю удачи Вам и Вашему малышу.
Прощаясь, в знак благодарности я преклонила колено. Он жечуть кивнул головой и вышел из кабинета. Мне пришлось еще задержаться в кабинете Герарди, и нам тудапринесли обед. Мы долго беседовали. Узнав о том, какую информацию я сообщала Музе, он не мог скрыть своего удивленияи восхищения. Он часто вскакивал с кресла и принимался ходитьвзад-вперед. Он казался умным человеком, но это был не Муза, они близко не мог с ним сравниться. Мы договорились и о том, какя должна была передавать ему информацию, все это я уже зналапревосходно. Он сам предложил мне выбрать псевдоним, под которым я передавала бы ему информацию. Мне не пришлось долгодумать. – Пусть будет Муза, его душа поможет нам, – сказала я. Он остался доволен и кивнул головой.
В Петербург я возвращалась с двойственным чувством. Меняугнетало то, что я по своей же воле потеряла свободу. Мечтао том, что мы с Сандро будем свободно жить и растить детей, куда-то улетучилась, но ради моего Сандро, и маленького Давида я была готова взойти даже на эшафот. Разве это не ирония судьбы? С юных лет я боролась с Самодержавием, мечталастать героиней, и если бы кто-нибудь поручил мне бросить бомбу в Императора, я бы без колебания выполнила это задание. А сейчас я стала служить Ему лично. – Ох, Сандро, Сандро! – вздыхала я всю дорогу. Я как будто и его отчасти винила в этом повороте нашей судьбы. Вся наша жизнь, как я думала, пошла по совершенно иному пути. Я проклинала и семью Сахновых, ведь из писем Шитовца я знала, что такая судьба семьи Сандро была результатом их безнравственности и самодурства. Мне стало так тяжело на душе, что я заплакала, хотя и сдерживая себя. Вокруг было много народу, а мне так хотелось поплакать навзрыд, чтобы освободиться от всех эмоций, что охватили меня. Думала я и о том, кому больше повезло от этой встречи: Императору и Герарди или же мне. Они так легко заполучили подготовленный и обученный Музой кадр. Можно сказать, я сама согласилась на эту работу. Однако посмотрим, как долго просуществует эта Империя.
Приехав домой, я застала малыша больным, у него была температура. Он не перенес того, что я оставила его и не кормила целый день. Это тоже расстроило меня. Единственное, чем я утешалась, было то, что завтра или послезавтра Сандро должен был вернуться домой, и тогда все встало бы на свои места.
Сандро Амиреджиби
Через две недели меня из госпиталя отправили домой. Не прошло и недели, как к нам пришел Тонконогови сказал: «На тебя заведено уголовное дело, поэтому для тебя было бы разумно вернуться в училище и сесть на гауптвахту. Тебе лучше быть под покровительством и защитой твоего начальства. Мы договорились так для того, чтобы не дать основания для твоего переводав тюрьму, пока твоё дело не закрыто. Станислав Захарович Козин наказал тебе сегодня же вернуться в училище».