Он слушал меня внимательно и спокойно.
– А не возникало ли у него каких-либо вопросов, не требовалли он подтверждения?
– Нет, но по личному шифру Музы я сама выслала емуподтверждение.
Они переглянулись между собой, не спросив о том, откудау меня был этот шифр.
– Резонно! – согласился он и после паузы сказал, – А можетбыть, будет лучше перепроверить эту информацию? Есть у Вас такая возможность?
– Для этого мне надо лично встретиться с ним.
– Когда Вы собираетесь ехать?
– Постараюсь в ближайшие дни, я улажу вопрос с ребенком и…
– …Понятно, а не послать ли кого-нибудь вместе с Вами?
Я медлила с ответом.
– Если Вы не видите такой надобности…, – не закончил он фразу. Я подождала, но он не продолжил.
– Ваше Величество, на этом этапе, появление кого-либо из посторонних рядом со мной может привлечь внимание. Я частоприезжаю, и там знают, что мы деловые партнеры. – В знак согласия он кивнул головой. – С собой я возьму лишь сотрудницупо салону.
– Тогда не стоит откладывать.
– Да, Ваше Величество.
– Спасибо, что навестили, Мы очень надеемся на вас, – и онвстал.
Мы тоже встали.
– Как чувствует себя ваш Давид?
– Спасибо, Ваше Величество! Ему уже пять месяцев.
– Наверное, Давид тоже пойдет по следам своего отца, – сказалон с улыбкой, – я имею в виду офицерскую карьеру.
Я догадалась, почему он сказал это, и я тоже улыбнулась. – Благодарю Вас за все, Ваше…
– …Ваш князь молодец, прозорлив умом, его хвалят. Желаю Вам успехов.
Он попрощался со мной.
В салоне меня ждала телеграмма из Парижа, которой меняприглашали подобрать новый товар. Резидент будто почувствовал, что я потребую перепроверить информацию.
Сандро Амиреджиби
Оказывается, у судьбы есть своя определенная форма и лицо, и цвет, и даже запах. У судьбы женское лицо, в этом я не раз убеждался: она то улыбается тебе и ласкает, то злится на тебя и, если переборщишь, то может и отстегать хорошенько. Если ты отвергнешь свою судьбу, постараешься убежать от нее куда-нибудь, и думаешь, что сможешь это сделать, то не удивляйся, если получишь дубиной по голове. Если ты утомишь судьбу своей ленью, невежеством, неблагодарностью, тысячами других безобразий, тем, что ты считаешь добром, тогда не удивляйся, что получил этот удар и не жалуйся, что у тебя такая плохая судьба. Она смотрит на тебя и терпеливо ждет, Проходит время, и она видит, что из тебя ничего не получается, ты ни на что не годен, а ведь она могла не тратить столько времени на тебя, но она ждала, давала тебе шанс, потратила на тебя свою жизнь, разум, душу и даже тело ее иссохло рядом с тобой. Ну и что из этого? неблагодарный человек не увидел заботы и добра. Ну а потом, она или тебя выгонит из дома, или сама уйдет. Вот такая она, судьба. Судьбу надо любить и заботиться о ней, а не хулить и сетовать на неё. С чем большим умом и уважением ты относишься к ней, тем больше она тебе возвращает и одаривает. Это и есть судьба. Они не любит ни трусов, ни сумасбродов, которые постоянно ломают себе шеи. Судьба любит умудренного человека, который благодарит Всевышнего за каждое испытание. Без этого человек так и не сможет понять, зачем он явился на этот свет, что принес с собой, и что унесет он отсюда, была ли у него вообще судьба, или заслуживал ли он иметь ее. Если ты не отвергнешь свою судьбу, то и удача побратается с тобой. А удача это то, что облагораживает судьбу. Она поможет тебе отыскать дорогу даже там, где не ступала нога человека. С ней ты сможешь одновременно ускользнуть от тысячи чертей, и с улыбкой помахать рукой даже смерти – мол, мне пока не до тебя. Кто-то рождается счастливчиком, кто-то становится им благодаря своему уму, но в том я убедился точно, что все это зависит от того, суеверно ли отнесется человек к сближениюс ней или откроет ей душу свою и покорит ее святой верой.
Тогда я еще был совсем молодым, и конечно же, не думалоб этом. Но мой разум и подсознание подсказывали мне разныеварианты, чтобы я мог выбрать наиболее подходящий из нихдля принятия какого-либо решения. Шел четвертый день, как мыскрывались в доме близких Мамии и Хана. В голове вертелисьразные мысли о том, как после всего случившегося будут развиваться моя жизнь и жизнь моей семьи. Хозяин дома попросилменя пойти вместе с ним, что бызанести дрова. Когда он укладывал поленья мне на руки, он осторожно заговорил: Какой-тостранный человек приходил недавно к моему соседу. Он позвалменяи сказал: «Передайте гостящему у вас князю, чтобы он пришел ко мне. Князь поймет, кто я, и попросите его не задерживаться.» Эти слова попали мне прямо в сердце. Как только он описалего внешность, я тут же догадался, кто это мог быть: «Высокий, худой мужчина, симпатичный, красиво одетый, должно быть онвысокопоставленный чиновник. Он не назвал своего имени, носказал, что пришел с добром, а не со злым умыслом.» Это мог бытьтолько Тонконогов, но как он нашел меня? Впрочем, как бы то нибыло, вел он себя тактично. Я все отлично понимал. Я не мог заподозрить никого, кто бы мог ему сообщить, о моем местонахождении. У меня не было другого выхода, я должен был покинутьэтот дом. Откуда мне было знать, что вся петербургская охранкаискала меня. И притом по чьему поручению! Для меня это былоневообразимо! Я думал, как мне быть. Наконец решил вернуться домой, лишьбы повидаться с сыном, даже ценой моего ареста. Я был готов пожертвовать своей жизнью ради моего сына, но разумно и сознательно. Особенно я хотел подарить ему столько любви, сколько не смог в течение своей жизни подарить мне мой отец. Мой сын никогда не должен был чувствовать безотцовщину. Он не должен был завидовать другим детям, что у них более заботливые и ласковые родители. Я хотел, чтобы он гордился мною так же, как я гордился в душе своим отцом сейчас, зная теперь, какой оказывается у меня был отец. Но, к сожалению, лишь биологический отец, ведь я ни разу в жизни не испытал ни его ласки, ни наказания, они оба были бы драгоценными для меня, маленького мальчика. Эти мысли и переживания заставили меня отказаться от других намерений. Рядом с теми, кого я вызволил из тюрьмы, я уже не чувствовал себя маленьким мальчиком, которому, подобно конфетке, подбросят сладенькое словечко и этим удовлетворят его… Я чувствовал, что они ждали, какой путь я выберу в жизни. Раньше подсознание подсказало мне взять с собой Габро, чтобы у меня был выбор между ними. А так, если подумать, зачем мне надо было брать его? Что, недостаточно было «Хана»? После слов «Хана» уже никто не агитировал меня, все ждали, за кем я пойду, или чьим предводителем я стану. Правда, у меня было меньше знаний и опыта в их деле, но я не отказался бы и от учебы, если бы взялся за какое-нибудь дело. Ведь многие полководцы стали большими именно на поле боя.
Человек за минуту, а может быть и за секунду делает свой выбор, на какой путь встать и какое избрать направление. Чем обусловлен первый шаг? Мгновенным эмоциональным порывом, который заставляет сделать этот шаг? Или заложенным в подсознание невидимым кодом, который активизируется в этот момент, и передает тебе свой импульс? Если это так, тогда и четко намеченная цель становится призрачной в эти несколько секунд, или в это мгновенье, когда все, о чем ты думал, становится с ног на голову, а ты уже стоишь на другом пути. И лишь после этого начинается осмысление следующих шагов.
Но и здесь что-то подсознательно подсказывало мне не спешить. Если бы я тут же сделал выбор, то это было бы, скорее всего, принятое под давлением решение, так как я поддался бы чужой воле. Да я и не спешил, пока что у меня были другие заботы.
Появление Тонконогова будто подсказывало мне, что надо было делать, и оно оказалось даже очень своевременным, так как то, на какой путь я встану после того, как покину этот дом, имело большой значение.
Было еще утро. В тот день выглянуло солнце, и белый снег искрился от яркого света. Задумавшись, я стоял у кухонного окна и смотрел на сверкающий во дворе снег. В доме были Андращук, Мамия, «Хан» и Габро. Остальных с раннего утра отправили улаживать какие-то дела. Сашу Макеева Андращук послал к человеку, который должен был изготовить для нас новые документы: надо было узнать, сколько для этого потребуется времени.
– Ты что задумался, Сандро? Решил что-нибудь?
Я повернулся и с улыбкой посмотрел на них, видимо, эта улыбка осталась у меня на лице еще от снега на дворе. В то утро всевстали поздно и теперь готовились пить чай.
– Не знаю… – ответил я спокойно.
Они с ожиданием смотрели на меня.
– У меня пока другие дела, остальное придет само собой. Точнотак же, как я оказался в тюрьме, определится и то, по какому путия пойду дальше. Возможно, ни один из этих путей не являетсямоим, а существует какой-то третий или четвертый. – Я замолчали поочередно посмотрел всем в глаза. – Друзья у меня ужеестьвезде, и в случае выбора моего дальнейшего пути, я не теряю надежду на их помощь.
– Ты прав, Сандро, – «Хан» повернулсяк остальным, – В этом человеке особенно ценны его чистое сердце и откровенность. Его сердце и разум выведут его на тот путь, которому он должен следовать. Видимо, это время ещё не пришло. – Все молча согласились с ним.
– Я должен уйти сегодня и хочу, чтобы мы все ушли отсюда.
Все посмотрели друг на друга.
– Ты чувствуешь какую-нибудь опасность? – спросил Андращук.
– Так будет лучше, – они правильно восприняли мои словаи согласились со мной.
В тот день один за другим мы все покинули этот дом.
Вечером я вошел в подъезд нашего дома с черного хода, а дотого я проверил всю улицу. Лидия встретила меня со слезами наглазах. Она ждала меня. Ей было известно о моем побеге, и онаожидала прихода полиции, но никто не появлялся. Я хорошо знал, что мне нельзя было появляться домой, но я сознательно пришел. Меня толкнуло на это не только желание повидаться с семьей, я хотел убедиться в своей судьбе, возможно, даже испытывал ее. Если бы меня взяли, то это был бы один путь для меня, если же нет, то другой. Я будто играл с судьбой, зато я повидался бы с сыном. Да и сердце ничего плохого мне не подсказывало. В ту ночь Лидия не показала мне сына, сказала, что так будет лучше. Что мне оставалось делать, я согласился. Я догадался, почему она не хотела, чтобы я увидел его в ту ночь.