других.
– Вы говорите совершенно верно, калбатоно Нано. Мы не позволяем друг другу ни любить, ни ненавидеть, боясь того, что нас кто-то может опередить. Зато часто отказываемся сделать что-то полезное для страны, лишь потому, что сделать добро может и такой человек, которого мы ненавидим. Мы действительно потеряли любовь к государственности и свободе. Я имею в виду истинную любовь, а не ту, которую мы видим каждый день в кабаках. Известие о пиршествах дошла и до обречённых на гибель воинов, которые насмерть стояли на передовой против силы, превосходящей их в четыре-пять раз. У них не хватало людей, помощи не было видно ниоткуда, но они и не думали отступать. Оказывается, один воин сказал: «Я сейчас возьму с собой один маленький отряд, чтобы всех этих самоотверженных патриотов пригнать из города сюда, на передний край, да к тому же со своими кубками в руках. А кто откажется, того пристрелю на месте». Тяжело согласитьсяс этим, но обвинить его за эти эмоции мне тоже трудно. Один офицер удержал этих разгорячившихся воинов: «Мы защищаем не их город, мы защищаем свою столицу. Те, кто сейчас пируют, этопотомки тех кинто 3[3], которые рождены для того, чтобы вертеть задом и веселить остальных».
– Это те люди, которые выпущены на пастбища, – продолжила Нано. – Такие люди есть везде, во всех городах и странах, и онибудутвсегда. Где-то больше, где-то меньше. Но это количество обуславливает степень нравственности нации и прочность страны, что, в конечном счёте, и определяет место страны на международной арене.
– Вы правы, у нас отняли жажду борьбы, вернее сказать, – мысами ее потеряли и свыклись с этой утратой. Саблю нам заменилна канци 4[4], и вцепилисьмы страшной хваткой друг с другом в этой «борьбе». Как только мы попытались поменять этот канци опятьна саблю, нас возненавидели. Начали плести всякого рода интриги, чтобы никто не смог отнять у них это блаженное пастбище. Безнравственного человека не сравнишь даже с животным. Животное хоть знает, сколько ему хватает, чтобы насытиться. Простите за такое выражение. – Все с сочувствием закивалиголовами.
– Вот, мы потеряли часть батумской области. Всё идёт к тому, что в руках осмалов останется Кола-Артаани, Шавшети, Имерхевии, наверное, этим не закончится делёж Грузии. Но беда ещё и втом, что не всех волнует это дело, и не потому что им некогда. Опустив голову, они пасутся на пастбище, и ни на минуту, не хотят оторваться от него. Приходится сожалеть, но не только это является позорным. Самые пламенные ораторы из тех наших оппонентов, кто взял на себя ответственность за управление страной, и её защиту, первыми убежали из Тбилиси, и предпочли размахивать руками из Кутаиси. Мне стыдно и за то, что декларированнаянами грузинская демократия в первую очередь набросилась нанациональное наследие, и сменила название школе имени царя Ираклия. Оказалось, что для нашей демократии было настолькопостыдным, что школа носила имя нашего достойного царя, чтомы не смогли бы показаться с ним в цивилизованном мире. Даразве так относятся к своему наследию те страны, перед которыми мы хотели так покрасоваться? Нет, у них я видел совсем другое. Причиной тому являются лишь наши комплексы, и глубокий провинциализм. Чего стоит только воспоминание, о том, что после объявления независимости в течение шести месяцев над парламентом развивался флаг социалистов, а с противоположной стороны нам подмигивал портрет Маркса. Нам пришлось много раз принуждать наших оппонентов сменить знамя социализма на флаг независимой Грузии.
Мы все ясно видели, что Шалве надо было высказаться до конца, чтобы снять тяжесть с сердца. Шалва освобождался от переживаний, и за Петра, так как было видно, что он говорил и за него.
– А если подумать, разве кто-нибудь другой отнял у нас страну или независимость? – продолжил Шалва. – Разве большевики виноваты в этом? Быть может, кемалисты или дашнаки? Нет. Виновато именно то стадо, которое вот уже целый век выпущено на пастбище и ни на минуту не хочет оторваться от него. Оно даже голову не поднимает, чтобы оглянуться вокруг. Россия, так или иначе, выдержала свою революцию и гражданскую войну, хотя отголоски всего этого ещё долго будут сопровождать бывшую Империю. Но сегодня у России уже появилось время для нас. Грузинская же демократия настолько «углубляла» эту революцию, что у грузинской независимости отвалилось дно. Вот именно с этих похорон и вернулись мы с Петром недавно. Почему всё это произошло? Наверное, потому, что демократия была идеологической головой, забитой тысячами химер, которая не смогла притянуть к себе и без того беспомощное и истощённое тело, и ещё больше ослабла. Я всё время думаю о том что, быть может, действительно, были правы те, кто говорил, что для нас пока ещё преждевременны государственность и независимость.
По лицам присутствующих можно было увидеть, как подействовала на всех оценка этого мыслящего человека. Не скажу, что Шалва говорил эмоционально, но я видел, что все его переживания шли из глубины души. Было видно, что волнения и переутомление последних месяцев отняли у него силы даже на то, чтобы эмоционально выражать свои переживания. Но каждое его слово легко доходило до нас.
Такая беседа не дала хозяину дома возможность продолжить застолье, так как ему тоже передалось настроение Шалвы, и стало для него ещё большим грузом. Все без слов освежали горло глотками прекрасного вина. Это застолье уже не было похоже на современное грузинское застолье, и я почему-то подумал, что в старину грузины использовали застолье и вино именно для таких рассуждений.
Неловкое молчание нарушил хозяин дома:
– Постыдно для человека получать в подарок то, что он можетприобрести сам, и даже обязан сделать это.
Лишь после этих слов, он обвёл взглядом участников застолья.
Кажется, они сразу и не догадались, что имел в виду господин Нико.
– Жизнь не прощает человека, если он сидит и ждёт, когдаему преподнесут что-то. Не жалея сил, он должен трудиться сам, чтобы самому приобрести нужное. Говорят, что дареному конюв зубы не смотрят. Но умный человек и не всегда доверится такому коню, пока сам не обуздает и не усмирит его, иначе неудачабудет неизбежной. Так и со свободой. Именно такая свободаи имеет цену, а не та, которую тебе даруют. Нельзя оценить то, что не нажито твоим трудом и борьбой, это и потерять легко. Навсё нужно время, время нужно и на то, чтобы наш народ отвыкот подарков. Об этом надо думать вам – политикам.
Шалва и Петр молча кивнули головой. Мы тоже все согласились с ним, и опять воцарилась тишина.
– Позволю себе поделиться с вами своими соображениями. – с привычным ему спокойствием произнёс граф.
– Вот уже семнадцатый год пошел с тех пор, как я оставил службу. Я смог поближе познакомиться с этой страной и народом, который искренне люблю. Это и заставило меня провести оставшиеся годы моей жизни рядом с этим народом. Поэтому примитемоё видение и оценку, как увиденное глазом рядового гражданина Грузии, а не как соображение, высказанное бывшим имперским чиновником.
Он обвёл всех взглядом, как будто искал согласия. Участникизастолья кивали головами, соглашаясь с ним. Я же подумал, чтоего манера говорить совсем не изменилась.
– Я тоже хорошо знал Сандро Каридзе. Мы подружились с ним после того, как он постригся в монахи, а я оставил свою службу. Мы часто обсуждали вопрос, которого мы коснулись сегодня, и который воспринимаем достаточно болезненно. Я часто думал, не был ли Сандро излишне строг, когда оценивал проблему нации. Со временем я более отчётливо увидел очевидность и правильность его оценки. Периодически, именно голой правдой надо давать пощёчину своему народу, чтобы отрезвить его для того, чтобы он смог вернуть себе лицо нации. А то ведь часто народ не может воспринять правду, сказанную намёками и украдкой. Если даже народ и поймёт эту правду, то сочтёт её сказанную трусливым человеком и не заслуживающего внимания, так как от трусливого человека нельзя принять нравоучения. Наверное, это относится ко всем народам.
Он сделал паузу, и не дожидаясь нашей реакции продолжил:
– Извините за такое введение, так как получилась своего рода подготовка к тому, что я должен сказать. А сейчас я кратко изложу свои соображения. В международной политике редко выдается такой случай, когда предоставляется возможность сделать выбор между хорошим и плохим. Да и то, только в том случае, если у тебя хватает сил сделать выбор по своей воле, а не в силу обстоятельств. Это введение имеет весьма важное значение для осмысления остального. – Он ещё раз посмотрел на собеседников, чтобы убедиться, в том что они хорошо поняли сказанное им. Выражение наших лиц и кивки головой он принял за согласие и продолжил:
– Тогда, когда Российская Империя стала союзником грузинских царств и княжеств, она взяла на себя ответственность помощи и покровительства, но позже Империя изменила свой подход. Это всем вам хорошо известно. Начальная форма отношений претерпела трансформацию. Потом были упразднены царства, в результате чего грузинские княжества поочерёдно стали частями Империи. Почему Российское самодержавие изменило свой подход к грузинским княжествам? Имело ли оно такое намерениес самого начала, когда стало союзником и покровителем грузинских царств? Можно думать, что так оно и было. Но надо предположить и то, что если Россия с самого же начала имела такое намерение, тогдаоноосновывалосьнареальнойвоенно-политической обстановке, как в регионе, так и в самих грузинских царствах и княжествах. Если бы не подходящая для Империи ситуация, ей было бы трудно сделать такой шаг, или – самое малое – она воздержалась бы от этого шага. Вам известно, что все империи расширяются настолько, насколько этого требуют её амбиции и безопасность, или настолько, насколько ей дают такую возможность. А возможность ей даётся тогда, когда ведущие силы, интеллектуальная элита и правители страны, расположенной на той территории, на которую положила глаз империя для осуществления своих целей, теряют нормальную коммуникацию между собой и, исходя из этого, теряют согласие и прочность. Остаются лишь желания и эмоции, которыми они практически подталкивают, и не только её, к завоеванию своей страны. Эта проблема встала перед Грузией не после установления взаимоотношений с Россией. Разделяй и властвуй, – древнейшая стратегия управления, и не только дома, но и за его пределами. Почему в Грузии были три царства, и несколько зазнавшихся и неконтролируемых княжеств? Почему эти царства не смогли объединиться в одно государство? Почему не смогли хотя бы проводить единую политику в отношении соседей? Наверное, вы согласитесь со мной в том, чтов истории Грузии это явление не было ни единственным, ни случайным. Грузия, поделённая между братьями, на протяжении веков соперничала внутри себя, что ослабляло всех, исоответственно страдала от этого несчастья. Именно этим и предопределяются разные и разное восприятие существующих опасностей у людей, живущих в разных уголках страны. Грузинскому народу не приходилось жить длительное время в условиях объединённого царства, и это наложило свой отпечаток на него. И второе. Как могут умный правитель и мыслящая часть нации не знать, чт