– Хотите подержать ее? – спросил он.
– Да, пожалуйста. – Она просияла.
Он открыл дверцу клетки. Элис взвизгнула, когда щенок прыгнул ей на руки, начал облизывать подбородок снизу и фырчать ей в уши.
– Она бы ни за что не выжила, если бы вы тогда ее не подобрали, – продолжал Мосс. – Животным нужно то же, что и нам. Порой развлекательный канал вроде TLC может быть не менее действенным, чем фармацевтика.
Перед глазами Элис возникли образы: озорная улыбка Кэнди, спокойная, размеренная походка Твиг, трясущиеся руки Джун.
– Этот горячий сухой воздух – сущий ад, – проворчала Элис, вытирая глаза.
Она закрыла их на миг, представляя себя с высоты птичьего полета – неразличимая точка, потерянная посреди бескрайней пустыни.
– Элис? – Мосс наклонился вперед, тронув ее за руку.
Элис подпрыгнула, прижимая Пип к себе. Она не слабая. Ей не нужна помощь.
– Мне не нужно, чтобы меня спасали, – сказала она тихо.
Странное выражение промелькнуло на лице Мосса. Он посмотрел мимо нее на Главную улицу, где под тенью деревьев торговцы расставляли лотки.
– Я и не думал, что нужно, – медленно проговорил Мосс, – я просто знаю, что это значит – появиться здесь в полном одиночестве. – Он сложил руки на столе. – Не знаю, слышали ли вы, Элис, но в этих местах есть такая поговорка: «Бледнолицые заканчивают в Красном центре по одной из двух причин: либо они убегают от закона, либо они убегают от себя». Это точно было правдой…
– Я не убегаю, – отрезала Элис, ее щеки вспыхнули от негодования, – ни от чего.
Она старалась сдержаться, чтобы не задрожал подбородок. Она не хотела, чтобы он видел, как она плачет.
– Вы не знаете меня, Мосс. Мне не нужна защита. Мне не нужна… – она прервала себя, прежде чем имя Джун сорвалось с ее губ. – Мне не нужна помощь, – отрезала она.
Мосс поднял руки, показывая, что сдается.
– Я не хотел вас обидеть. – Взгляд его померк.
Почему он не вступил в перепалку с ней? Почему он не спорил? Она готова была схлестнуться.
– Я не просила о помощи, – сказала она слабым голосом.
Пип гавкнула у нее в руках; Элис осознала, что слишком сильно прижала ее к себе.
– Я не понимаю, в чем вы меня обвиняете и из-за чего так злитесь. Вы объявились у меня в клинике, а потом выключились на автостоянке, Элис. Кто бы в такой ситуации не помог вам?
Эмоции, которые теснились у Элис внутри, покинули ее с одним вздохом. Истощенная, она стала водить пальцем по узору на пластиковой поверхности стола, придерживаясь белых линий – они перемежались с синими и все вместе были волнистыми, как реки. Воспоминание: отец, летящий зигзагами к горизонту на своей доске для виндсерфинга.
Без единого слова Мосс положил на стол десятидолларовую бумажку и отодвинул свое кресло. Элис не подняла взгляда, когда он уходил, но, когда он был уже почти в конце прохода, она не могла удержаться, чтобы не позвать его по имени. Он обернулся.
– А что было в вашем случае? – спросила она. – Закон или вы сами?
Мосс смотрел себе под ноги некоторое время, руки в карманах. Когда он снова поднял взгляд, в его лице была грусть, которая ударила Элис прямо в грудь. Он слегка улыбнулся ей и ушел, не ответив.
Элис осталась сидеть на том же месте, уставившись в пустоту, которая осталась после его ухода. Так она и сидела, пока Пип не тяпнула ее за палец, тогда Элис сообразила, что Мосс не взял с нее денег за лечение собаки.
В тот день во время пробежки Мосс напрягал ноги, чтобы бежать быстрее, пока мышцы не достигли своего предела. Он сбросил темп, перейдя на трусцу, когда дорожка начала подниматься вверх к хребту утеса.
Он был настроен все рассказать Элис и сдержать слово, данное Твиг. Но когда он увидел Элис в кафе, сперва такую настороженную, потом слишком хрупкую, он просто не смог себя заставить. Он не смог поступить, как доктор, который вышел к нему в зал ожидания в больнице и объявил то, от чего у Мосса подкосились ноги. Он не мог заставить себя стать для Элис этим человеком – человеком, которого она навсегда запомнит как того, кто сказал ей, что ее единственный кровный родственник мертв.
Ему вспомнились слова Твиг: Джун убило ее собственное сердце. У нее был мощный сердечный приступ, после наводнения. Хотя он и не знал Джун, эти слова отозвались в нем болью. У Джун и Элис были непростые отношения, но они были единственной семьей друг для друга. – Голос Твиг дрогнул. – Элис в порядке? Мосс тут же заверил Твиг, что Элис ничего не угрожало. И да, учитывая обстоятельства, он, конечно, попросит ее перезвонить. Конечно, он скажет ей, что она нужна Твиг, что нужно приехать домой.
Мосс остановился на вершине, переводя дыхание и обозревая сверху город. Какой механизм он запустил, позвонив в Торнфилд? Зачем вмешался в жизнь незнакомки?
Он наклонился вперед, стараясь дышать ртом, как ему советовали в больнице тогда, годы назад. Это был их первый отпуск всей семьей. Лукас сидел в специальном кресле, гремя лопаткой о ведерко. На Кларе было новое яркое летнее платье. Мосс лишь на несколько секунд отвел взгляд от дороги. Всего несколько секунд. Колесо поменяло направление на рассыпчатом гравии, и на всей скорости машина перевернулась. Ему наложили несколько швов и гипс на шею. Вам очень повезло, что вы остались живы, – сказал ему врач. Что с Кларой и Патриком? Мосс кричал, пока ему не вкололи успокоительное.
Правильно это было или нет, но Мосс не хотел – не мог – принести такие известия Элис.
Через два дня раздался телефонный звонок.
– Тебе звонят, – сообщила Мерл, опираясь на косяк двери при входе в комнату Элис.
– Кто звонит? – Элис отступила назад.
– Душа моя, я выполняю многие функции здесь, но роль личного секретаря в них не входит.
– Конечно, – виновато кивнула Элис, – извините.
Она закрыла Пип в комнате и пошла вниз следом за Мерл.
– Спасибо, что разрешили мне держать тут Пип, Мерл, – сказала Элис, входя в кабинет.
– Не беспокойся. За Моссом должок, – улыбнулась Мерл.
Она кивнула в сторону стола. Когда Мерл вышла, Элис подошла к столу и подняла трубку.
– Алло? – позвала она нервно.
– Элис, это Сара Ковингтон. Я получила твой отклик на вакансию смотрителя. Спасибо.
Элис выдохнула, снова почувствовав облегчение, что звонили не из Торнфилда.
– Элис?
– Да, извините, я слушаю.
– Хорошо. Итак, твое резюме нам показалось впечатляющим. Управлять цветочной фермой – это серьезное дело. Поскольку на эту вакансию мы нанимаем работника по временному контракту, собеседование не нужно, а это значит, Элис, что я бы хотела взять тебя на работу. – Элис широко улыбнулась.
– Алло?
– Простите, простите, Сара, я киваю. Да. Спасибо! Да, – произнесла Элис с энтузиазмом.
– Превосходно. Когда сможешь приступить?
– Какой сегодня день?
– Пятница.
– В понедельник?
– Уверена? Тебе точно не нужно больше времени, чтобы собрать вещи и подготовиться?
– Нет.
– Значит, в понедельник. Когда приедешь, я буду ждать тебя в офисе парка. Меня оповестят по рации со станции на входе, что ты уже здесь, так что я буду знать, когда тебя встречать.
– Со станции?
– Поймешь, когда будешь на месте.
– Ладно. Станция на входе. Офис парка. Килилпитяра. Понедельник. До встречи.
– Буду ждать, Элис.
На том конце линии отсоединились. Элис положила трубку на рычаг.
Это был тот редкий случай, когда Элис не хотелось, чтобы сердце билось медленнее.
Занимался понедельник, ясный и жаркий. Элис и Пип гуляли вдоль пересохшего устья реки Блафф в последний раз. Элис, пользуясь моментом, набрала в карман листьев коралловой эритрины. Лекарство от сердечной боли, – записала она позднее по памяти в тетрадь, куда вклеила и все листья, кроме одного. Она собрала свои немногочисленные пожитки в рюкзак, бегло огляделась вокруг и покинула комнату паба, которая стала на время ее домом.
– Мы еще тебя увидим? – спросила Мерл, пока проходила оплата по карте.
Она оторвала чек и передала его через прилавок Элис вместе с кредиткой. Элис приняла их с кивком благодарности и запихнула в карман. Она и представить себе не могла, что в итоге потратит деньги, которые она откладывала, чтобы увидеть мир вместе с Огги, на устройство своей новой жизни в пустыне.
– Никогда не знаешь, как сложится, – сказала Элис, выходя на стоянку и не оглядываясь назад.
Она бросила вещи в машину, свистнула Пип, чтобы та запрыгивала, и сама залезла в машину следом. Достав из кармана последний листок эритрины, она прикрепила его к краю зеркала заднего вида. Лекарство от сердечной боли. Когда грузовик отъехал, Пип села, вся внимание, лая и нервируя Элис. На следующем светофоре Элис повернула и поехала по улице, на которой была ветеринарная клиника. Но когда она разглядела его минивэн, ее нервы сдали и она вдавила педаль в пол.
Шоссе мерцало в утреннем мареве. За спиной исчезал в дали Агнес-Блафф. На перекрестке Элис повернула на запад, углубляясь в пустыню. Она опустила окно, высунула локоть наружу и откинула голову на спинку сиденья. Она представила себе, что зной может выбелить ее воспоминания, так же как это сделало солнце Центральной Австралии со скелетами скота, разбросанными по бесплодным землям – не оставляя после себя ничего, кроме белых костей и пыли.
Элис ехала по пустыне три часа, прежде чем наткнулась на придорожную закусочную. Она притормозила, чтобы заправиться, и дала Пип как следует напиться. Мимо проезжали, как зоопарк на колесах, дома-фургоны, полноприводные автомобили и туристические автобусы. Элис вспомнила о своем разговоре с Моссом. Бледнолицые уезжают в пустыню, чтобы убежать либо от закона, либо от себя. Элис отвела Пип обратно в грузовик. Преступлений она не совершала, но исключением тоже не была.