Он подошел к ней и снял свои солнечные очки.
Следующий момент остался в памяти Элис, и впоследствии она не раз замедляла его в своем воображении и разворачивала из одной вспышки золота в целую панораму: кипящее небо у него за спиной, сухой воздух на ее коже, и эскадрон мух, совсем как в Торнфилде. Шум, просеивающийся через ветки малги, и гул в земле под ногами, как если бы все, что она ощущала прежде, было лишь репетицией этого мига – когда их глаза впервые встретились. Это было не похоже на заклятие, это было не так, словно тебя сбил грузовик или ударил ток, это вообще не было похоже на то, что описывали Цветы, когда Элис была еще совсем юной.
Элис ощущала влюбленность так, будто все у нее внутри вспыхнуло пламенем. Чувство поглотило ее, словно она всегда каким-то образом знала этого мужчину и все это время искала его.
И вот он был перед ней.
Ее колени подогнулись, но их взгляды все еще оставались прикованы друг к другу, и вот так, глядя ему в глаза, она опустилась на землю.
Море света плескалось рябью на ее веках.
Элис, я здесь, ты слышишь меня?
Прямо над ней лицо Лулу пришло в фокус.
– Салли? – спросила Элис.
– Кто?
Это был его голос. Дилана. Дилан сидел на корточках возле нее.
– Элис Блю, – сказала Элис, глядя ему в глаза.
– Она в порядке, просто болтает чепуху. Все хорошо. – Лулу обняла Элис за плечи и помогла ей сесть. – Медленно и спокойно, чика.
Она открыла бутылку с водой и передала ее Элис. Автостоянка была пуста. Небо почти совсем потемнело. Они сидели в потоке света от фар пикапа Лулу.
– Любишь эффектно обставить свое появление? – спросил Дилан.
Она залилась краской.
– Извините, – сказала она.
Слабая улыбка заиграла на его лице.
– Чувствую, ты не дашь нам заскучать, Элис Харт.
– Когда ты последний раз что-нибудь ела? – спросила Лулу, хмуря брови.
Элис припомнила сэндвич, который она съела утром в придорожной закусочной. Она только покачала головой.
– О’кей. Тогда ужинаем у меня. Пошли.
Лулу помогла Элис подняться на ноги. Силуэт кратера возвышался на фоне звездного неба. Элис огляделась по сторонам. Без толп народа место выглядело совсем иначе. Она встретилась взглядом с Диланом.
– С вами все будет в порядке? – Дилан не отрываясь смотрел на Элис.
– Все будет хорошо, – сказала Лулу твердо.
Она обошла пикап и села за руль. Дилан захлопнул дверцу за Элис, дотронувшись до ее локтя. Кожу, где коснулись его пальцы, обожгло.
– Спасибо, – коротко откликнулась Лулу, заводя двигатель.
– Присматривай за ней! – крикнул Дилан, уходя, и махнул на прощание рукой.
Присматривай за ней. Волна удовольствия поднялась в Элис. Ей хотелось последовать за ним в сумерках.
По пути обратно в Парксвил Элис смотрела на усыпанное звездами небо.
– Спасибо, Лулу, – тихо прошептала она.
Лулу наклонилась и пожала ей руку.
– Для всякого, кто впервые приезжает сюда, это немного напряженно. Как я и сказала, крещение огнем, чика.
Лулу стояла в темноте у забора на заднем дворе, наблюдая, как пятно света от фонарика, который она дала Элис, прыгает по проселочной дороге между их домами. Когда вдалеке фонарик Элис замаячил на одном месте, Лулу включила свой и стала махать им, пока не увидела, что свет на том конце погас. Она прошла по двору обратно в дом. Из ванной доносился плеск воды: Эйдан принимал душ. Пока она ждала, когда он помоется, чтобы наполнить раковину, она убрала грязные тарелки и пустые бутылки пива «Корона» с мокрыми кусочками лайма на дне.
От ужина ничего не осталось. Лулу приготовила тако с рыбой по рецепту своей абуэла, бабушки, которая добралась сюда через весь земной шар – из мексиканского Пуэрто-Вальярта, – сбежав со своей свадьбы. Секретным ингредиентом ее специй было какао. Всегда. Пусть даже всего лишь щепотка. И это работало. Элис ела, как голодная собака, трижды опустошив полную тарелку и опрокидывая бутылки с пивом, пока на ее лице не появилась довольная сонная улыбка, которой Лулу и стремилась добиться всякий раз, когда готовила. Еще одна хитрость, которой ее научила абуэла.
Именно абуэла привила Лулу мысль, что она обладает даром предвидения. Совсем как я, – сказала она со знанием дела. Умение предугадывать события было в крови у женщин ее семьи, оно связывало неразрывной нитью поколения и позволяло увидеть опасность до того, как она настигала, – увидеть травму, когда она еще незаметна, увидеть любовь до того, как она расцветет. Доверяй себе, Лупита, – говорила бабушка, заглядывая ей в глаза. – Мы потому и назвали тебя волчонком: твои инстинкты всегда укажут тебе путь, как звезды.
Лулу было двенадцать, когда абуэла умерла. После этого убитая горем мать Лулу запретила их семейные традиции. Она очистила дом от четок и рамок, в которых были памятные личные вещи. Никакого шоколада с чили, никаких сахарных черепов. Ни огня, ни пряностей, ни народных сказок, ни бабочек-монархов, ни прозрений. Но видения Лулу не прекратились. Мать отвела ее в город к доктору. Гиперактивное воображение, – сказал врач с улыбкой, протягивая Лулу жевательный мармелад, а ее матери – направление к оптометристу. Лулу прописали очки. Они прошли? – с отчаянием в глазах спросила мать. Лулу поправила новые очки и кивнула. Она больше никогда никому не говорила про свои видения. Вместо этого она проводила ночи у окна, разговаривая шепотом со своей абуэлой на небе.
По мере того как Лулу взрослела, ее видения становились сильнее. При звуке чьего-нибудь смеха, от запаха дождя, от того, как падает свет, или от вида цветка занавес в сознании Лулу поднимался, и за ним оказывался кусочек чьей-то жизни. Не бойся, – говорила абуэла. – Это дар, Лупита.
Спустя годы видения Лулу все еще продолжались, но в них было мало смысла: странная женщина, бегущая по пляжу, незнакомый мальчик, сплавляющий бумажный кораблик в море, цветочный дом, объятый пламенем. Они, однако, были такими же живыми, как ее собственные воспоминания.
За три недели до приезда Элис Лулу была у себя в патио на заднем дворе, сажала семена в горшки, когда занавес поднялся и поток бабочек-монархов пролетел сквозь нее, причем вибрация от их крылышек была такой сильной, что она потеряла равновесие. В день, когда Лулу остановилась возле дома Элис и увидела наклейки с бабочками-данаидами на боках грузовика, она услышала голос абуэлы: Герреро дель фуэго. Воин огня. Лулу никогда не могла связать свои видения с кем-то, кого знала, – до той поры, пока не познакомилась с Элис.
– Лу? – Эйдан вышел из коридора, вытирая волосы полотенцем.
– Что, прости? – Она повернулась к нему.
– Я спросил, добралась ли Элис домой благополучно.
Лулу кивнула. Хотя она часто рассказывала Эйдану о своей абуэле, Лулу никогда не говорила ему или еще кому-нибудь о своих прозрениях. Пару раз она пыталась, но никак не могла подобрать точных слов, так что в итоге просто приходилось врать. Эйдан все это время думал, что головокружения передались Лулу по наследству, и часто спрашивал, достаточно ли она отдыхала, достаточно ли ела, чтобы сахар в крови был нужного уровня.
Он бросил полотенце на спинку стула и подошел к буфету.
– Элис, кажется, замечательная, – сказал он, – однако у меня есть подозрение, что Дилан произвел свое фирменное впечатление.
Он достал бокал для вина и бутылку красного, которую они открыли предыдущим вечером.
– Да, – согласилась Лулу.
Страх расползся у нее внутри, когда она вспомнила, как Элис смотрела на Дилана.
– Она знает, что у него есть подружка? – Эйдан налил бокал вина.
Лулу ополоснула раковину: слишком много жидкости для мытья посуды.
– Не уверена.
– Может, тебе стоит упомянуть это? – предложил Эйдан.
– Это не моя забота, ми амор. – Лулу выключила воду и повернулась к нему спиной.
– А по-моему, как раз-таки твоя, любовь моя, – ответил он.
Лулу опустила руки в горячую мыльную воду, начисто вымыла тарелку. Если бы можно было так же просто смыть ошибки прошлого.
– Она показалась мне немного грустной. – Он нежно отстранил Лулу, чтобы взяться за мытье посуды.
Он указал ей на бокал вина. Лулу вытерла руки и сделала глоток.
Их разговор затих. Лулу прошла к задней двери с бокалом в руках. Дотронулась до задвижки.
– Пожелай от меня спокойной ночи бабушке! – прокричал Эйдан.
Она улыбнулась ему с благодарностью.
Снаружи стояла теплая серебристая ночь, небо было до краев наполнено звездами и светом убывающей луны. Вдалеке выли собаки. Лулу присела на дюну на заднем дворе и стала неспешно попивать вино. Красная земля была прохладной и мягкой. Она набрала полную горсть и дала ей просеиваться сквозь пальцы, а сама меж тем смотрела через темные силуэты пустынных дубов на горящие окна в доме Элис. Через ее сознание проносились язычки пламени, бабочки огненных цветов.
Через некоторое время она стала медленно поворачиваться в другую сторону, пока перед ее глазами не оказался дом Дилана. Массивный силуэт оставался темным и безмолвным. Ее глаз уловил движение среди теней. Лулу продолжила наблюдать, поднеся трясущейся рукой бокал к губам и сделав еще один глоток. Воспоминание о его одеколоне заполнило все ее ощущения.
21Пустынный горошек Стёрта
Значение: Имей мужество, будь смелым
Swainsona Formosa / Внутренние территории Австралии
Малукуру (Пит.) известны своими изысканными кроваво-красными, по форме напоминающими листья цветами, в центре каждого из которых выпуклая черная сердцевина, похожая на глаз кенгуру. В диких условиях поляны пустынного горошка представляют собой ошеломляющее зрелище: горящее море красного. Опыляются птицами, хорошо растут в засушливых зонах, однако очень чувствительны к любым повреждениям корня, из-за чего разводить горошек непросто