– Жюли разве не сказала, что я занят? Закройте дверь с другой стороны! И немедленно! – добавил Лоран, повысив голос.
– Сегодня вряд ли удастся так легко от меня отделаться, господин Бонне! – спокойным голосом ответила Мишель. – Я не покину кабинет до тех пор, пока вы не объясните мне ЭТО!
Она бросила на кипу бумаг, лежавшую на столе, газету.
– У вас проблема с глазами, мадемуазель Мано, или вы не видите, что это новый номер нашей газеты? – язвительным тоном осведомился Лоран Бонне. – Так вам нужен не я, а окулист.
– Я прекрасно вижу, господин Бонне, что это НАША газета, а также вижу, что в ней нет МОЕЙ статьи!
– А-а-а, вы об этом! – нервно рассмеялся главный редактор. – Ну что ж, тогда устроим небольшой дебрифинг… Присаживайтесь, мадемуазель Мано, – подчеркнуто вежливо пригласил он, указывая журналистке на стул. – Итак…
Лоран порылся в бумагах и вытащил оттуда какие-то листы. Бросив на них взгляд, Мишель тотчас же узнала свою статью.
– Итак, мадемуазель Мано, – повторил главный редактор. – Вы пишете: «Первая линия парижского метро… для поддержания качества жизни в городах… транспортные узлы должны преобразить нашу жизнь… станции будущего… узлы должны стать частью культурной инфраструктуры» и т. д. и т. п… Я уже говорил, что статья хорошая, но сырая.
– Но я же переделала ее, и вы лично ее утвердили. Более того, вчера, в рыбе, она была…
– А потом поздно вечером я сделал вычитку и убрал лишний «компот»[3]. И вообще, мадемуазель Мано, я давно хотел поговорить с вами… Мне кажется, вы немного выдохлись, а если говорить точнее, потеряли журналистский нюх на «горяченькое». В статьях не хватает перчинки… остренького, что заставило бы наших читателей ахнуть и купить через неделю опять нашу газету, в поисках чего-то интересного, свежего, захватывающего, зажигательного. Нам не нужны нонивенты[4] при новой политике газеты.
– Вы, видимо, считаете нашу газету желтой прессой, господин Бонне, – холодно заметила журналистка. – Между тем «Ле Монд» – не бульварная газетенка, а солидное издание.
– Ах, ну да, – нервно рассмеялся Лоран, – понятно. Кроме того, это газета, имеющая многомиллионные долги. Не скажете, почему?
– Я не экономист, а журналист, поэтому вряд ли смогу ответить на вопрос, – отрезала Мишель.
– Так вот тогда я отвечу за вас, мадемуазель. Если вы хотите и дальше оставаться ньюсмейкером[5], а не стрингером[6], то извольте в дальнейшем приносить статьи, которые будут соответствовать новому курсу нашей газеты. Еще будут вопросы?
– Нет, господин Бонне, – сухо произнесла она, еле сдерживая гнев. – Все предельно ясно.
– Ну тогда вот – новое задание, – он протянул Мишель лист, на котором было что-то написано от руки. – Вам необходимо в самые короткие сроки написать статью о странном событии, произошедшем восемь лет назад. Отправляйтесь в библиотеку и выясните все нюансы.
– Восемь лет назад? – недоверчиво поглядев на шефа, озадаченно спросила Мишель. – И вы считаете, что читателям это будет интересно?
– Будет, тем более что эту информацию только-только рассекретили. И угадайте, кто перехватил ее?
Лоран Бонне самодовольно улыбнулся. «Напыщенный индюк! Самодур! Марионетка дистанционная!» – кипятилась Мишель, идя по коридору редакции. Войдя в кабинет, она плюхнулась на стул.
– Ну что? Доигралась? Лоран уволил тебя? – обратилась к ней уже пришедшая в себя Аннет. – А я тебе говорила: Медный лоб злопамятный мужик. Ты отказала ему, вот он теперь и мстит тебе. И будет продолжать это делать, пока ты не уволишься.
– Да я бы с удовольствием, – ответила Мишель, тяжело вздыхая. – Кстати, я и место себе уже подыскала, но…
– Что «но»?
– Они требуют рекомендацию, а ты знаешь сама, что этот болван напишет. С его способностями пакостить другим людям я вообще не найду нормальную работу. Надо было вместе с Шарлем уходить. Да что теперь кулаками махать… Придется терпеть и приспосабливаться. До поры до времени… А пока, – добавила она, взбив руками волосы, – надо выполнять дурацкие задания и поручения. Боже, как же не хочется! А что сделаешь, надо!
– Куда это ты собралась в такую погоду? – поинтересовалась Аннет. – Взгляни за окно! В такую погоду только дома сидеть, около камина, и потягивать «grand vin»[7], слушая, как стучат капли дождя по крыше и листьям деревьев.
– В библиотеку, – без энтузиазма ответила Мишель, мельком взглянув на лист, исписанный кривым почерком редактора. – Шеф просил собрать всю информацию о каком-то странном деле и написать статью, и срочно принести ему. К чему такая спешка, если собираешься опять убрать неугодную статью из нового номера? Ладно, Нетти, я пошла. Вечером позвоню. Пока!
– До вечера, дорогая! – помахала ей вслед Аннет. – Не забудь звякнуть!..
…Кое-как добравшись до здания библиотеки, Мишель Мано открыла дверь и вошла вовнутрь, впустив за собой все признаки непогоды.
– Мадемуазель, мадемуазель! – услышала журналистка чей-то испуганный голос. – Немедленно закройте дверь! Неужели вы не понимаете, как это опасно для… книг! О Боже!
Мишель повиновалась тотчас же, хотя просьбу незнакомки ей удалось выполнить с большим трудом из-за сильного порыва ветра, ворвавшегося в зал. Он принес с собой несколько листьев платана и раскидал лежавшие на столе листки бумаги. Повернувшись, она обнаружила стоящую около себя немолодую, небольшого роста, чуть сгорбленную женщину, одетую очень скромно, но с большим вкусом. «Да-а-а, – подумала про себя Мишель, разглядывая пожилую даму, – со старшим поколением уйдет и неповторимый французский шарм. Как жаль! Куда катится мир!»
– Мой Бог! – всплеснула руками библиотекарь. – Да вы, моя дорогая, промокли насквозь! Так и воспаление легких получить можно! У меня в каморке найдется кое-какая одежда. Она, без сомнения, не такая модная, как у вас, зато сухая, а это сейчас главное… Пойдемте, пойдемте!
Растерявшись, Мишель не знала, как ей поступить, но, поддавшись на уговоры незнакомой женщины, все-таки решила последовать за ней. Войдя в каморку, находившуюся в самом дальнем углу библиотеки, журналистка огляделась. Обшарпанные стены, прикрытые плакатами с живописными природными видами, старый диван, аккуратно застеленный клетчатым пледом, круглый стол, стоящий посередине и накрытый ажурной скатертью, старинный шкаф и ширма, видавшая виды – в обстановке сквозила бедность, старательно завуалированная стараниями и вкусом пожилой дамы.
– Простите, что вынуждена принимать вас в столь убогом месте, мадемуазель, – извинилась библиотекарь, слегка покраснев, – но субсидий, выделяемых из бюджета, едва хватает лишь на то, чтобы ремонтировать крышу и поддерживать нужную температуру в помещении. Ах, да, еще на двух кошек, которые защищают наши бесценные сокровища от грызунов!
– Ну что вы, – смутившись еще больше, пробормотала Мишель, – не надо извиняться!
Работница библиотеки открыла шкаф и критически оглядела висевшую внутри одежду.
– Вот это, я думаю, подойдет вам. Примерьте! – протянула она Мишель платье. – Оно чистое, не волнуйтесь… А сверху набросьте вот эту пелеринку. Я ее сама связала, – с гордостью проговорила пожилая женщина, протягивая изумительную по красоте шаль.
– Спасибо большое, – с благодарностью поглядев на любезную даму, произнесла Мишель и исчезла за ширмой.
«Как приятно снять с себя мокрую одежду. Да хранит Господь эту милую женщину», – подумала Мишель, натягивая на себя платье и закутываясь в шаль.
– Ну вот, теперь другое дело, – улыбнулась библиотекарь, разглядывая журналистку. – Давайте вашу мокрую одежду. Я повешу ее на батарею.
– Огромное спасибо, мадам…
– Мадам де Фарси, дорогая. Можно просто Адель.
– Мишель Мано, журналистка газеты «Ле Монд», – представилась молодая женщина, улыбнувшись в ответ.
– Очень приятно, – протягивая руку для пожатия, ответила мадам де Фарси. – Чем я могу помочь?
– Мне поручили написать статью, а для этого необходимо поднять подборку газет за 1955 год.
– Хорошо, дорогая. Я помогу найти вам нужный стеллаж. Пойдемте!
Глава 2
Не прошло и пяти минут, как Мишель уже сидела за большим библиотечным столом. Перед ней лежали подшивки старых газет, за 1955 год. Поблагодарив работницу библиотеки за помощь, журналистка вытащила из сумки сложенный листок и, развернув, быстро прочитала его.
– Если не возражаете, моя дорогая, я заварю чай. Судя по объему этих папок, вы останетесь тут надолго, – оглядывая гору запыленных газетных подборок, добродушно предложила пожилая библиотекарь.
– Благодарю, Адель, – улыбнулась Мишель и, прочитав еще раз листок, данный главным редактором, глубоко вздохнула.
– Что за бред! – вполголоса пробормотала журналистка. – Как такое возможно? Очередная утка, годная лишь для желтой прессы. Какой здравомыслящий человек поверит в эту чушь?
И точно, поверить в историю, записанную на листке, было сложно. «Потерянный во времени самолет появился спустя тридцать семь лет в Каракасе. Подтверждением этого факта служит записанный на пленку сеанс радиосвязи между пилотом и диспетчером. Опять-таки решающим аргументом того, что это не розыгрыш, являлся выпавший из кабины пилота календарь, датированный 1955 годом. Срочно! Собрать полную информацию об исчезнувшем самолете и подготовить статью об этом случае, опираясь на данные заместителя министра гражданской авиации Венесуэлы Рамона Эстовара. Самый поздний дедлайн[8] – среда!» То есть в распоряжении журналистки только сегодняшний вечер. Как можно узнать о том, о чем ты на данный момент и понятия не имеешь, да еще в такие короткие сроки? «В противном случае мне придется поднимать вопрос о вашей профессиональной пригодности», – напоследок произнес главный редактор, провожая выходящую Мишель ехидным взглядом. «Как можно написать статью, опираясь только на непроверенные факты, и при этом не выглядеть смешной? Лоран специально подсунул мне эту бумажку, заведомо зная, что это задание – провальное. Черта с два, я не сдамся!»