– На одиннадцать часов движение, вижу технику! – доложил наблюдатель с поста на баке, когда мы прошли вверх по течению не более пары километров.
Иваныч сбавил ход до самого малого, покосился на пулемет, а потом сказал мне:
– Глянь-ка, что там.
Припав к биноклю, я несколько удивился – на осыпавшемся берегу, к которому выходила небольшая просека, стоял БТР, рядом с ним на земле лежали два больших снарядных ящика, а у кромки воды стоял Рэмбо и махал нам рукой с радиостанцией.
– Это что за сюрпризы еще? – я посмотрел на Иваныча.
– Может, забыли что загрузить? – пожал он плечами.
– Да вроде все перепроверили, – ответил я и вызвал Юру: – Двадцать второй!
– В канале…
– Боевая тревога! Всем внимательно!
– Принял!
Спустя несколько секунд по палубе побежали бойцы, занимая места в огневых точках, а я, когда «Кумач» поравнялся с осыпавшимся берегом и мы были на удалении метров в шестьдесят, переключил радиостанцию на второй канал и сделал вызов:
– Что хотел?
– Тут вы забыли, забирайте! – сухо ответил мне Рэмбо, забрался на броню, где сидело еще пятеро, и БТР, перескочив пару канав, поехал к просеке и скрылся в лесу.
На ходовой мостик поднялся Юра с «Беркутом» покойного Алексея в руках…
– И как это понять? – спросил он, тоже будучи немало удивлен. – Все же проверили вроде.
– Долго мне тут в течении вытанцовывать? – почему-то рявкнул Иваныч. – Решай, Серега!
– Юра, возьми двоих и подойдите на шлюпе, гляньте, что там мы забыли.
– Шлюпку на воду! – скомандовал Иваныч по громкой.
Шлюпка – громко сказано. В качестве одного из спассредств и для десантирования на неподготовленный берег на «Кумаче» находилась алюминиевая легкая моторная лодка, классическая «Казанка». Боцманская команда шустро зацепила «паука» к гаку кранбалки, десант погрузился в лодку и ее аккуратно спустили на воду. Я внимательно следил за берегом, осматривая кустарник и плотные заросли, пока десант направлялся к берегу, отчего-то стало тревожно…
Лодка ткнулась в глинистый берег, бойцы высыпали на сушу и, прикрывая друг друга, рассредоточились. Я наблюдал в бинокль, как Юра осторожно подошел к двум ящикам, он почему-то поморщился, присев на колено у одного из них, открыл замки и осторожно приподнял крышку, проверяя рукой, убедившись в безопасности, Юра распахнул крышку и… замер.
– Что там? – я не мог разглядеть в бинокль содержимое, но лицо Юры…
– Тут «двухсотый»… наш «двухсотый», – ответил Юра и без проверки быстро открыл замки у второго ящика и откинул крышку. – Да, Николаич, это наша разведка.
Я не смог узнать голоса Юра, а у самого такой ледяной холод по всему телу волной прокатился.
Это были наши ребята, те самые разведчики, которых я отправил вести наблюдение за продавцами оружия. Их тела, чтобы поместить в ящики, частично расчленили, отрубив ноги, фиолетовые, распухшие лица было тяжело узнать.
– Салимову из крупняка досталось… – сказал Юра, когда ящики уже подняли на борт и мы, обступив их, стояли на юте. – Хоть не мучился, и радиостанция у него на спине была, вон как размолотило… А Дашкова пытали, все пальцы расплющены.
Двое из нашего скорбного круга метнулись к бортам, освобождая желудки, а я, с трудом удерживая подкатывающую к горлу тошноту, сказал в рацию:
– Иваныч, ищи место для швартовки, надо похоронить ребят.
– Понял, – с металлом в голосе ответил Иваныч.
– Что думаешь делать, Николаич? – спросил Юра, и все присутствующие подняли на меня взгляд.
– Для начала похороним ребят, потом все по плану – к Ганшину, затем домой, – ответил я, хотя прекрасно понял, о чем речь.
– То есть утремся? – пробасил один из бойцов Юры.
Я ничего не ответил, молча постоял еще какое-то время, глядя на тела наших разведчиков, а потом сказал:
– Юра, готовьтесь похоронить ребят, инструмент у боцмана, – я похлопал по плечу Василия. – Пошли к тебе.
У Василия в радиорубке я задержался. Сначала на Сахарный была отправлена радиограмма по закрытому каналу следующего содержания: «Всем службам, усилить меры безопасности, увеличить частоту морских патрулей. Объявляется военное положение ввиду открывшихся обстоятельств, мобсоставу находиться в постоянной боевой готовности. Торговые и пассажирские рейсы временно приостановить». Потом мы с Василием и присоединившимся к нам Юрой около часа восстанавливали путь наших погибших разведчиков на карте, отмечали ориентиры, чтобы иметь хоть примерное представление о месте, где находится база торговцев оружием.
После того как похоронили ребят на каменистом берегу, рядом с которым Иваныч нашел возможность пришвартоваться, устроили поминальный обед. Мало кто разговаривал, все обдумывали произошедшее, только лица, наполненные скорбью, и сжатые кулаки говорили о том, что происходит внутри у каждого. Затем «Кумач» снова отправился в путь, и уже в сумерках мы швартовались на пристанях колхоза в верховьях Новой, со швартовочными местами тут все было очень скромно, и «Кумач» прилип бортом к «Альбатросу». Последние два часа пути я дремал на откидном стуле в ходовой рубке, иногда слушая матерные тирады Иваныча по поводу сужения русла и количества мелей.
– Утром, если нужда будет, пришвартуемся нормально, – сказал Иваныч и сообщил по громкой: – Экипаж, вахтенным занять места в боевых постах, десантной группе выставить караулы, остальным ужин и отбой!
– Ну вот и прибыли, – я встал, потянулся и выглянул в иллюминатор.
Несмотря на поздний час, кроме дежурной службы, нас встречал сам Иван Иванович Ганшин и его дочь Оксана, когда-то отбитая из плена.
– Иваныч, тезка твой с дочкой встречать нас пришли.
– Вижу, – ответил Иваныч, раскуривая трубку, – пойдем, поздороваемся с колхозниками, да потом я сразу спать, уж извини, компанию в деловых переговорах составить не могу… Устал я, Серый.
– Хорошо, пошли.
459-й день, верховья реки Новой
Я тоже вчера вежливо отказался от предложенного руководством колхоза ужина и попросил официальную часть перенести на завтрак. И так как мне еще предстояла вахта под утро, то просто ограничился стаканом холодного компота на камбузе и под тревожное сопение Юры на соседней шконке тоже провалился в сон.
Вася тихо прошел к нам в каюту и, тронув меня за ногу, шепотом сказал:
– Радиограммы…
– Срочные? – я тут же занял вертикальное положение, посмотрел на аккуратно заправленную шконку Юры, а затем на темноту ночи за иллюминатором.
– Как сказать.
– У тебя кофе есть в рубке?
– Желудевый, – пожал плечами Вася.
– Хорошо, сейчас приду, – ответил я, взглянув на часы на стене, циферблат которых был давно переделан и расчерчен под новую временную шкалу.
Вася кивнул и исчез за дверью. До моей вахты оставалось еще порядка сорока минут, поэтому я неспешно умылся, оделся и побрел по узкому коридору нижней палубы, где располагались все каюты, а в конце коридора, у трапа на главную палубу находилась радиорубка.
– Ну, рассказывай, – я присел у небольшого столика, на котором стоял термос и две чашки. – Знаешь, я что-то в последнее время не рад новостям.
– Да ладно, Николаич, чего теперь, обосраться и не жить? Я, например, и не надеялся никогда, что у нас все гладко будет, я даже баб к себе в душу особо не пускаю, чтобы не прикипеть, так… есть одна конопатая на хуторе.
– Вот только и хотел спросить, к кому же ты тогда бегаешь, – я грустно улыбнулся, налил эрзац-кофе и отпил весьма неплохого по вкусу напитка.
– Ну вот разве что…
– Ладно, давай, что у нас там, – я в два больших глотка допил и решительно отставил чашку.
– Ну, во-первых, было короткое радио из форта, по закрытому каналу. – Вася открыл свой журнал, пробежался глазами по строчкам и не глядя потянулся за чашкой, которую я ему пододвинул, дабы не уронил. – Все меры приняты, усилены караулы. Во-вторых, с плашкоута сообщили, что вышли в дельту, у них все в порядке, взяли курс на Сахарный.
– Хорошо.
– Ну и в-третьих, – Вася выдержал театральную паузу, – интересная информация от разведки, что ушла со сталкерами… Группа зачистки сообщила, что Спаса устранили, точнее, устранили его сами сектанты.
– О как!
– И лаборатория есть! – Вася как-то заговорщицки посмотрел на меня.
– Ну, не томи!
– Это «Иртыш»!
– Что? Какой Иртыш?
– Плавучий госпиталь!
– Что-то даже и не знаю, как реагировать… То есть работы там велись?
– Да какие работы! В общем вот, – Вася развернул ко мне журнал приема радиограмм, – сам читай!
«…вирусной опасности нет, главный хулиган был в должности провизора, необходима встреча с руководством…» – дочитал я радиограмму.
– Группа на связи, ждет ответа, так бы я тебя не будил, конечно, – Вася кивнул на стойку с оборудованием.
– Пойдем в ходовую, там карта, там Иваныч, заодно и решим вместе.
Поднявшись в ходовую рубку, мы поприветствовали хмурого как туча Иваныча и припали к карте на штурманском столе. Иваныч многозначительно посмотрел на часы и, вздохнув, спросил:
– Что на этот раз?
– Иди сюда, – поманил я его рукой, – …так, где тут Макарыч отметку ставил… а, вот! Да, далековато, и проселков нет… разве что вот так им обходить, вот до этой дороги.
– Да что случилось-то? – Иваныч зажег светильник над штурманским столом.
– О, так лучше, – ответил я и затем пересказал суть радиограммы от группы разведки.
– Хм… тогда так не стоит, – Иваныч показал мундштуком трубки на дорогу. – Они там на этих «уродов специального назначения» могут нарваться.
– Верно, – согласился я.
– А чего думать-то, тут два варианта, или сталкеры пусть выходят вот сюда к берегу, с Железки дежурный мотобот за ними послать, потом их сюда паровозом, либо мы через перевал до угольного разреза, нас паровозом до базы на Железке доставят, где есть дежурный мотобот, на нем дойдем до места за два дня, топлива только с запасом взять…
– Нас? – я посмотрел на Иваныча, с его лица сошла вся хмурость и появилась некая заинтересованность.