Переполох в Лунево, конечно, случился, даже пожарный КамАЗ из депо примчался к месту взрыва, а также несколько машин местных сил правопорядка, но им оставалось только осмотреть развалины небольшого коттеджа на окраине Лунево, в котором с некоторых пор обитала некая группа вооруженных людей, серьезных таких. Местные законники сделали вывод, что это была вылазка бандитов, которых развелось в окрестностях достаточно, или кто-то устранил конкурентов-наемников, расстреляв коттедж из РПО «Шмель», три стреляных тубуса обнаружились неподалеку в канаве. В поселке, конечно, ввели усиленный режим патрулирования, но навигацию закрывать не стали, и лишь более внимательно досматривали плавсредства у пристаней. А вверх по течению, к верховьям, стремительно неслась моторная лодка, что подобрала у обрывистого берега в километре от Лунево двоих пассажиров.
503-й день, сто сорок километров на запад от Лунево
Юра настойчиво тормошил меня за плечо…
– Николаич, подъем, надо идти.
– Да, встаю, – ответил я, понимая, что не только не выспался, но толком не отдохнул, ноги продолжают гудеть, болит спина от тяжелого вьюка, все в группе тащили на себе немало снаряжения, а еще между всеми разделили БК «подносов» и части самих минометов. Налегке шло только отделение разведки.
После того как мою группу таежными проселками подбросили на сотню километров на транспорте, дальше пришлось идти пешком, сначала скакали распадками, потом через пару хребтов и наконец-то вышли к железнодорожной ветке, потом снова углубились в тайгу и пошли параллельно насыпи железки, выслав вперед головной дозор. Шли, пока видимость позволяла идти, затем удовлетворились сухим пайком и водой и, выставив охранение, отбились в глубоком овраге. И вот теперь, когда забрезжил рассвет, можно снова выдвигаться в путь, идти осталось совсем немного, цель все ближе…
Лес высохший, под ногами предательски шуршит опавшая листва и трещит сушняк. Бледная низкая травка – живучий и вездесущий пырей разрастается меж сухих стволов деревьев. Папоротник орляк не сдается и пытается произрастать в низинах и оврагах, а также много несколько мутировавшей таволожки – листва стала еще мельче, ветки тянутся по земле, образуя природную линию заграждения, очень тяжело через нее продираться, да еще в предрассветных сумерках. На всем пути встретился лишь один тощий ручеек, что тёк меж гладких камней некогда быстрой и широкой горной речки.
Рациями не пользовались, от головного дозора, если было что-то подозрительное, прибегал вестовой, и группа рассредоточивалась, занимая круговую оборону, пока дозор проводил разведку. Наконец, когда солнце поднялось в зенит, железнодорожная насыпь вывела нас в узкую долину, а от дозора прибежал вестовой…
– Все, дошли, видны постройки, – сообщил запыхавшийся парень из отделения разведки, – с полкилометра вперед остатки забора – ржавая колючка, бетонные столбы.
– Ясно, – я повернулся к Юре. – Привал, выставить охранение, скажи минометчикам, пусть ищут место, где выставиться, где корректировщика посадить.
– Понял, – ответил Юра, скинул на землю вьюк, а РД, что висел у него на груди, повесил, как положено, за спину.
Я последовал примеру Юры, снял со спины вьюк опорной плиты от миномета, и, как говорится, жизнь сразу заиграла новыми красками… Подошел Костя и тоже опустил на землю тяжелый рюкзак, Годзилла с ПКМ и Зуйков с рюкзаком, набитым пулемётными лентами, встали рядом, Ну вот и дошли, мне захотелось самому посмотреть на цель нашего похода и я сказал разведчику:
– Веди, надо осмотреться.
– Подожди, – подал голос Зуйков, – надо сказать разведке, чтобы дальше не совались, там ОЗМок натыкано по периметру старого забора, поставлены грамотно, если саперов нет, то надо что-то думать…
– Хорошо, тогда вы трое со мной, и ты, – похлопал я по плечу одного из морпехов, – пойдем, если что, вестовым вернешься.
По пути наткнулись на место, где явно был бой – побитые осколками и пулями крупнокалиберного пулемета стволы деревьев, стреляные гильзы, бакелитовый магазин, развороченный попаданием осколка, окровавленное тряпье и в радиусе двадцати метров все вытоптано до суглинка.
– Здесь наших ребят? – я присел на колено, поднял разбитый магазин и посмотрел на Зуйкова.
– Да, – согласился он. – Когда мы тут базировались, то патруль постоянно периметр обходил, их заметили, предложили сдаться, они ни в какую, огонь открыли…
– А если бы они сдались, вы бы что, их кофиём с коньяком напоили? – спросил Костя.
– Не знаю, – ответил Зуйков, помолчал и добавил: – Мне жаль ваших ребят, честно.
– Ладно, идем дальше, помнишь, как там у вас и что?
– Да, примерно, – Зуйков вытер пот рукавом со лба.
Ребята нашего головного дозора, слава богу, тоже не пальцем деланные, они обнаружили одну из растяжек, закрепленную к взрывателю ОЗМки, оттянулись чуть назад и дожидались нас…
– Вон там, метрах в десяти от периметра, – прапорщик Сенин, что командовал разведчиками, присев у выворотня высохшей сосны, показал рукой, – пока решил не лезть дальше.
– Правильно решил… ну, что будем делать с минами?
– Их не жирно ставили, насколько я знаю, – сказал Зуйков, – тут коридора метров в двадцать хватит, можно минами вспахать, но тогда сами понимаете…
– Да, так мы очень громко позвоним в дверь… – кивнул я. – А часто, кстати, патруль ходит?
– Графика нет… но сейчас тут человек десять из наших, ну и всяких раздолбаев до взвода, не больше.
– Каких раздолбаев?
– Артурчик…
– Как ты его ласково, – хмыкнул Костя.
– Ну, мы меж собой так командира зовем… называли. В общем, Артурчик пособирал всякий сброд из дезертиров да неприкаянных по анклавам и дает им задание, где и на каких дорогах разбойничать, ну чтобы страху нагнать на местных.
– Понятно… А как вы так быстро добирались отсюда? Как товар доставляли?
– Тепловоз маневровый и три платформы, на шестьдесят километров на восток, там переезд, на нем разгружались, а дальше колесами. Ну и еще есть одно направление в сторону Северной и выход к морю.
– Ладно, как можно незаметно пройти за периметр?
– Незаметно никак, – пожал плечами Зуйков, – разве что дождаться тепловоза, принять его в тоннеле, в пяти километрах отсюда и на нем вернуться.
– Долго, можем ждать – состаримся тут, да и от своих групп Артурчик вряд ли получит радио, если у наших все получилось, как спланировано, и тогда насторожится, или уйдет куда…
– Я могу нарисовать, где и что здесь, и могу огонь минометов корректировать, – предложил Зуйков, – другого варианта для штурма не вижу, иначе никак, у вас людей мало.
– Сейчас… – я достал из подсумка бинокль и стал осматривать территорию брошенной войсковой части, прилегающие к ней несколько покосившихся деревянных домишек, перрон и длинный ангар рядом, чуть в стороне взлетно-посадочная полоса, самолет на границе леса после аварийной посадки, прохаживаются вооруженные люди, видны огневые точки, на перроне за «ЗУшкой» загорают двое, расположившись на ящиках… потом передал бинокль Косте. – А ты что скажешь?
– Дело он говорит, – повернулся к нам прапорщик, – тоже считаю, что надо накрыть минометами, заодно и пропахать дорожку нам, после чего уже начать зачищать.
– Тоже считаю, что подавить внезапным минометным обстрелом единственный вариант, – вернул мне бинокль Костя.
– Так, – я потянул морпеха за РПС, – вернись в лагерь, тащи сюда командиров расчетов.
– Понял, – морпех кивнул и, пригнувшись, быстрым шагом пошел назад.
– Давай рисуй, рассказывай, – я вынул из планшета тетрадь и карандаш, – и сразу ориентиры помечай для минометчиков, где, кстати, у Артурчика нора?
– Вон там, за щитовой казармой видите антенну?
– Ага.
– Это бэтээр – КШМка, рядом палатка.
– Вот и рисуй.
Спустя полчаса основная группа расположилась на границе леса, разведчики разбились на три тройки и ушли во фланговое и тыловое охранение… мало ли. Расчеты минометов развернулись в пятидесяти метрах в нашем тылу, на крохотном пятачке леса, откуда была возможность вести минометный огонь.
– Тащ сержант, – от минометчиков прибежал посыльный и обратился к Юре: – К стрельбе готовы…
Юра вопросительно посмотрел на меня.
– Работайте, – ответил я, припал к окулярам бинокля и замер в ожидании, еще сильнее прижавшись к земле у корня большого дуба.
Потекли секунды, каждая из которых ударом набатного колокола стучала в висках. И вот первый выстрел… следом второй, их, естественно, сразу услышали на базе Артурчика и засуетились, теперь все зависит от проворности и опыта минометчиков, среди которых только двое имеют полностью соответствующие ВУСы.
Первая пристрелочная мина легла прямо в бортовой ЗиЛ, стоявший без колес и на деревянных чурбаках рядом со штабелями каких-то ящиков. Вторая зарылась в грунт в ста метрах от нас и не разорвалась – это была попытка начать разминирование прохода для нашей группы.
– Годзилла! ЗУшка! – крикнул Костя.
Я сразу перевел взгляд на перрон, где спаренная зенитная установка уже опускала стволы, разворачиваясь в нашу сторону. Справа зашелся частыми короткими очередями ПКМ Годзиллы, заставив расчет зенитки покинуть свои позиции, и тут же взрыв рядом смел все, что было на перроне. Еще один взрыв – удачно легла мина на периметре, сорвав растяжку…
– Бошки пригнули! – успел выкрикнуть Юра, а через секунду из травы на полметра подскочила «чушка» ОЗМ и взорвалась, осыпав стальными роликами вокруг метров на тридцать. – Не долетит, но лучше перебдеть…
Минометчики пристрелялись и стали сыпать на базу по мине каждые три-четыре секунды… Вместе с очередным взрывом взметнулось вверх тряпье палатки около КШМки. Очередная мина рванула рядом с раскрытыми воротами здания гаража на четыре бокса, внутри полыхнуло топливо, выбросив языки пламени, и там началось светопреставление, длившееся несколько минут…
– Оставили по паре мин на каждый ствол, стрельбу закончили, – доложил Юра, выслушав сообщение по рации.