— Ты любишь его?
У нее перехватило дыхание, когда она вспомнила поцелуй Итана и его вчерашний взгляд, когда он нежно заправил ей за ухо волосы.
— Романтические отношения меня не интересуют, — сказала она, — и Итана тоже.
— Женщина с таким состоянием должна найти себе выгодную партию, — настаивал Самнер.
Опять он завел речь о браке, подумала Клер.
— Уверяю тебя, отец, ни моему сердцу, ни моему капиталу ничто не угрожает.
Повесив трубку, Клер задумалась о том, что сердце ее, должно быть, гораздо более уязвимо, чем ее банковский счет.
Был великолепный день, температура поднялась до пятнадцати градусов. Клер надела джинсы и теплый свитер с высоким воротником. Итан тоже был в джинсах и шерстяном пуловере.
Регулярные рейсы до Южного Маниту в эти поздние ноябрьские дни уже отменились, поэтому они договорились об аренде катера. По дороге в порт Итан рассказал ей историю острова.
Согласно индейской легенде, мать-медведица и ее два медвежонка плыли по озеру Мичиган, спасаясь от лесного пожара. Мише Моква — так звали медведицу — выбралась на Бере, поднялась на утес и стала ждать своих медвежат, но они так и не доплыли до суши. Мише Моква ждала их долго, пока не умерла, и Великий Дух Маниту превратил то место, где она ждала малышей, в Дюны Спящей Медведицы. Этот Дух также воздвиг два острова, Северный и Южный Маниту, на месте гибелей медвежат.
— Печально, — задумчиво произнесла Клер. — Это более чарующее объяснение происхождения островов, чем таяние ледников и колебания температуры.
История островов Маниту была не менее интересной. Когда-то они были заселены — в основном пришельцами из Европы. У островов останавливались суда, чтобы пополнить запасы воды и пищи, а в плохую погоду капитаны брали курс на Южный Маниту, в котором была единственная естественная гавань на побережье Мичигана — ушною двести двадцать миль.
— В этом месте было несколько кораблекрушений, — сказал Итан. — Либерийский сухогруз сел на мель пятьдесят лет назад, с тех пор его можно видеть с берега.
— Он все еще там?
— Угу. Возвышается над водой, как надгробный камень.
— Жуть.
— На обоих островах есть заброшенные фермы, дома, кладбища.
— Значит, это… города-призраки?
— Что-то вроде этого. Нервничаешь?
— Ничуть, — уверила она его.
— Здесь негде перекусить и выпить кофе.
— Прекрасно. Мои интересы не ограничиваются потреблением кофе. — Она засмеялась и решила переменить тему разговора: — Тебе нравится здесь, я вижу. Ты построил тут второй дом, зная все эти ужасные истории. Должно быть, ты проводишь здесь много времени.
— Да. — На секунду их взгляды встретились. — Мне кажется, я тебя удивил?
— Мне казалось, что ты работаешь с утра до ночи, — она покачала головой. — Мой отец практически все дни проводит в офисе.
— Не надо быть трудоголиком, чтобы преуспевать в бизнесе. Клер. И хотя мой график не всегда это позволяет, я стараюсь регулярно бывать в отпуске. Какой смысл зарабатывать деньги, если у тебя нет времени наслаждаться ими?
— Ты собираешься вернуться в Чикаго? — спросила она.
— Нет. Семья моя теперь в Мичигане. В Чикаго меня никто не ждет. Я не был там с тех пор, как… — он прочистил горло, — в общем, не был много лет.
— Может быть, ты вернешься теперь. — Голос Клер стал едва слышен из-за того, что шипы автомобиля зашуршали по гравию парковки. Но Итан расслышал ее.
— Может быть, — сказал он наконец. — Чикаго — огромный город.
Оставив машину, они вошли в док. Итан нес сумку с легкими закусками, взятыми для поездки в дальний конец острова. До Южного Маниту надо было плыть на катере полтора часа. К счастью, погода стояла хорошая, волн не было, и все же Клер отметила:
— Жаль, что мы не можем долететь туда на самолете.
— У моего друга есть самолет, но там, на острове, нет посадочный полосы, — ответил Итан и добавил: — К счастью.
— Ты до сих пор боишься летать, — сказала Клер, вспомнив, как он затих во время их совместного полета в Лас-Вегас. Она поддразнивала его до тех пор, пока не поняла, что это — настоящая фобия. У каждого есть свои демоны, с которыми приходится бороться, осознала она.
— Я пользуюсь самолетом только тогда, когда это крайне необходимо, — буркнул Итан. — Предпочитаю ездить на автомобиле.
— А я — на велосипеде.
Ее ответ заставил Итана задуматься.
— Признаюсь, я был удивлен, когда увидел тебя на велосипеде. Не обижайся. Клер, но меня поразило твое спортивное телосложение.
Вопреки своей воле Итан вспомнил о том, как десять лет назад Клер, тогда еще совсем худышка, трепетала и вздрагивала, когда он гладил ее обнаженные нежные бедра своими шершавыми ладонями.
Он постарался сосредоточиться на разговоре. Клер говорила:
— Раньше вся моя спортивная подготовка заключалась в том, чтобы подняться по лестнице пешком, если я переедала за обедом. О развитии своих мускулов я мало беспокоилась.
— Так что же заставило тебя заняться велосипедным спортом? Захотела привлечь внимание мужчин в обтягивающих шортах?
— А почему бы и нет? — Она изогнула брови.
Итан не удержался от улыбки:
— И это была единственная причина?
— Нет. — Она поколебалась секунду, затем покачала головой. — Это длинная история.
— Катер прибудет к месту через полтора часа. У нас полно времени.
— Мои рассказы будут не слишком забавными.
Он слегка коснулся пальцами ее щеки.
— Я их оценю.
На арендованном им катере была небольшая каюта, но Клер направилась на нос. Ветерок крепчал, а она, казалось, его не замечала. Наклонив голову набок, она произнесла:
— Хорошо, только не жалуйся, что я тебя утомила.
— И не жди. Может, мы зайдем внутрь? — спросил он.
Клер покачала головой.
— Давай постоим здесь несколько минут.
Она облокотилась на поручни, лицо ее раскраснелось от холодного воздуха, но она этого не замечала. Она сияла здоровьем и притягательной сексуальностью. Итан задал себе вопрос — зачем он попросил ее остаться на несколько дней? Обычно его действия были здравыми и обоснованными, но сейчас он не смог объяснить свой поступок.
— Все началось с журнальной статьи, — словно издалека донесся ее голос, возвысившийся над шумом мотора и волн.
— Там говорилось о том, что велосипед улучшает сердечно-сосудистую систему и является ключом к вечной молодости? — сказал Итан.
Клер усмехнулась:
— Если бы это было так, то все женщины поменяли бы омолаживающий крем на многоскоростной велосипед. На самом деле статья была о велосипедном пробеге через Гималаи. Пробег в четыреста километров был организован с благотворительной целью.
— Мне кажется, я не так давно слышал об этом в новостях.
— Он завершился в прошлом месяце. Эта акция была успешной. Целью ее было собрать деньги для беспризорных детей всего мира. В акции участвовали люди из разных стран.
Бесстрашная женщина, подумал Итан. Он не мог не восхищаться ею — тем более что по собственному опыту знал, какой она была импульсивной.
— И ты сразу записалась в этот пробег? — спросил он.
— Нет, сначала я отправила деньги, — ответила Клер, — после того, как увидела телепередачу о бездомных детях, живущих в самых бедных странах. Я не спала после этого ночь.
— В нашей стране тоже есть беспризорники, — сказал Итан. — Убежавшие, брошенные. Дети, оставленные без присмотра, потому что их родители пьянствуют или употребляют наркотики. — Он сделал жест рукой, и в памяти всплыли воспоминания, о которых он хотел забыть. — Или бывает так, что уличная жизнь манит детей, потому что дома царят страдания и хаос.
— У тебя так было в детстве? — спросила она тихо.
Итан нахмурился. Это было много лет назад, но сейчас он живо вспомнил то тяжелое время.
— В некоторой степени.
— Сразу после смерти отца?
Он коротко кивнул, не желая больше говорить. Но слова вырвались сами собой:
— Мать не вынесла этого удара. Отец не оставил ничего, кроме кучи долгов и трех ртов, которых надо было кормить. У нее не было работы, не было профессии, и она влезла в еще большие долги, чтобы сохранить крышу над нашей головой, но тяжелее всего было то, что она страдала от депрессии, которую старалась заглушить алкоголем. После одного пьяного загула сосед сообщил в полицию, и тогда вмешались государственные органы, и нас забрали у матери.
— Итан…
Но он не хотел останавливаться, хотя и не понимал, почему ему было так важно сообщить Клер о своем тяжелом прошлом.
Уже более бесстрастным тоном он продолжал:
— В любом случае нам повезло, и нас отправили не в детский дом, а к родной тете. Мать подлечилась, затем окончила курсы и устроилась на работу. Она переехала в муниципальный дом, и через полтора года после разлуки мы возвратились к ней.
Клер взяла его за руку.
— Я не знала… в каких тяжелых условиях ты рос.
Итан не принял ее сочувствия и высвободил свою руку. Облокотившись на перила и глядя вдаль, он произнес:
— Я не собирался об этом говорить.
— Даже своей жене?
— Если бы брак наш продлился дольше пары дней, я сказал бы тебе.
Упоминание об их коротком супружестве было подобно маленькому взрыву. Почувствовав себя уязвленным, Итан захотел отдалиться от нее, но вопрос Клер привел его в еще большее смятение.
— А почему ты рассказал мне об этом сейчас?
Он не привык раскрывать свою душу — и особенно перед незнакомыми людьми. А Клер и была незнакомкой, даже если иногда ему казалось, что она для него — нечто большее, даже если когда-то, целую жизнь назад, они обнимали друг друга ночь напролет и шептали слова о любви.
— Я рассказал тебе это не для того, чтобы услышать от тебя сочувствующие слова. У меня было хорошее детство, в общем, даже счастливое — после того, как мать взяла себя в руки. Только у нас было мало денег.
— Для меня это не было проблемой.
Он все еще чувствовал себя раскрытым перед ней, поэтому произнес скучающим тоном: