…Створки лифта услужливо распахнулись перед ними. Джон пропустил Гею вперед и, зайдя внутрь кабины, коснулся расположенного особняком сенсора, подле которого не было никаких указателей или цифр с обозначением уровня.
Капсула скоростного лифта рванула вверх, унося их на вершины Башни, где располагались личные апартаменты и рабочий кабинет главы корпорации.
В огромном овальном помещении с панорамными окнами, за которыми неистовствовали пылевые бури Гефеста, царила пригодная для дыхания атмосфера, которую нагнетали сюда подключенные Джоном накануне регенераторы воздуха. После того как ему удалось запустить резервные генераторы, часть коммуникаций разрушенного взрывом комплекса заработала вновь, но две недели, проведенные ими среди мрака и хаоса, успели наложить неизгладимый отпечаток на взаимоотношения Геи и Джона.
Сейчас, глядя, как Гея снимает гермошлем, Митчел думал о том, что бессмысленно вторично пересказывать ей историю произошедших тут событий. Образование экзобиолога не могло помочь Гее в осмыслении разницы между Джоном, который был вынужден переместить свое сознание в тело серийного киборга, и сервомоторными эндоостовами, покрытыми ошметьями мумифицированной плоти. Он был и оставался человеком, вне зависимости от внутренней структуры своего тела, а они на момент катастрофы являлись всего лишь исполнительными машинами со строго ограниченным набором функций. Решающее значение тут играл разум, — у киборгов он отсутствовал, ими управляли вживленные в нейронные ткани программные микрочипы, он же был свободен от какого-либо диктата — просто судьба в определенный момент оставила ему совсем небогатый выбор: либо умереть от полученных ранений, либо воспользоваться уникальной аппаратурой биолабораторий и получить новое биомеханическое тело, сохранив при этом свой разум…
Много лет назад, делая этот вынужденный сиюсекундный выбор, он не помышлял о том, сколько испытаний и унижений придется претерпеть ему, вновь и вновь доказывая свою состоятельность как независимого, целостного, осознающего все аспекты собственного существования разумного существа.
«Не стоило привозить ее сюда…» — с горечью подумал Джон, глядя на бледное лицо Геи.
Похоже, их чувства, вспыхнувшие на Рае, не выдерживали того морального испытания, которое предлагали руины тайного убежища могущественной корпорации.
— Думаю, нам следует поговорить начистоту, — глухо произнес Джон, положив гермошлем на покрытую пылью столешницу огромного стола совещаний.
Гея повернула голову, оторвав взгляд от мертвых пейзажей Гефеста.
— Джон, зачем мы прилетели сюда? — тихо спросила она.
— Ради Инвара, — ответил он, смахивая пыль с кресел.
— Все, что я увидела здесь, — чудовищно, — произнесла Гея, отойдя от окна. — Это…
— Это бизнес, который процветал на протяжении столетий, — прервал ее Джон. — Этическая сторона применявшихся тут технологий, как и сама продукция «Галактических Киберсистем», давно нашли свою оценку. Корпорации больше нет, но если рассуждать здраво и беспристрастно, то мир с исчезновением основных производств «Галактик Киб» не стал чище. Я же не склонен ощущать вину за действия своих предков. Да, мне пришлось сделать свой выбор и влезть в шкуру одного из производимых корпорацией киборгов, но я не принимал участия в управлении компанией, очередь не дошла… — с горькой иронией пояснил Джон. — Максимум, на что меня хватило, — это запустить механизм самоликвидации Башни и бежать отсюда, чтобы потом годами доказывать свою человечность…
— Извини, Джон. — Гея села в кресло, бессильно уронив руки. — Наверное, я просто устала… Сначала Рай, теперь эта Башня… Пойми, я не предаю тебя, но хочется чего-то простого, человеческого… Ты же предлагаешь мне участие в реанимации Инвара, но тут, куда ни глянь, одни запрещенные технологии, и все, что мы сделаем, будет граничить с преступлением. — Она подняла голову, посмотрев на Джона. — Ты считаешь, что он порадуется такому возвращению к жизни?
— Не знаю… — покачал головой Джон. — Скажу больше, — лаборатории, где создавались биологические компоненты машин, безнадежно разрушены, и я при всем желании не смогу дать его мозгу оболочку человеческого тела.
Гея почувствовала, как ее сотрясает бесконтрольная дрожь.
— Нет. Джон, извини, но я не могу участвовать в этом.
— Я уже догадался.
— И тем не менее?..
— Тем не менее я собираюсь осуществить задуманное. В конце концов я понимаю, что для разумного существа главное — не оболочка, а сознание. Вернув Инвару способность двигаться, ощущать себя, я дам ему шанс жить дальше, а воспользуется он им или нет… — Джон на минуту умолк, а потом добавил: — Чудовища Рая претерпели гораздо более тяжелую трансмутацию, но некоторые из них в конечном итоге смирились с новой телесной оболочкой и продолжают жить, как ты помнишь.
— Твоя логика кажется мне жестокой.
— Я понимаю… — с усилием кивнул Джон. — Поэтому давай не станем лгать друг другу. Ты увидела, насколько я человек. Пусть нами руководит не прошлое, а настоящее.
— Ты предлагаешь мне выбор?
— Это трудно назвать выбором, — спокойно ответил Джон. — Ты ведь уже решила, что собираешься делать?
— Да… Я бы хотела покинуть это место. Проблемой было сказать об этом вслух… — На ее глаза вдруг навернулись непрошеные слезы.
— Давай не будем жечь мосты, — мягко произнес Джон, собрав все свое мужество, чтобы задавить растущую в душе горечь. — Тебе требуется отдых, моральный и физический, я же собираюсь довести до логического конца начатое дело. Мы можем расстаться на какое-то время, чтобы разобраться во всем случившемся.
— Это действительно возможно? — Гея с надеждой посмотрела на Джона.
— Нет никаких проблем, — ответил он, испытав странное облегчение. Он боялся, что их разговор пойдет гораздо труднее, надрывнее, но Гея смогла удержать накопленные за две недели эмоции, и он был благодарен ей за это. — Здесь все основательно разрушено, но тем не менее не стоит забывать, что мы находимся в головном офисе корпорации, которая контролировала половину галактического рынка робототехники.
Он подошел к одной из стен и сдвинул в сторону декоративную панель, за которой скрывалась невзрачная дверца. Прошло много лет с тех пор, как его брат, Арамант Сент-Иво, касался сенсоров на панели доступа, но память Джона до сих пор хранила коды доступа как к главному компьютеру Башни, так и к таким вот разбросанным по разным местам потаенным уголкам былого финансового величия.
Открыв сейф, он достал оттуда тугой сверток тускло мерцающих банкнот.
— Здесь два миллиона кредитов. Это больше, чем мы смогли бы выручить, продав «Звездный Пес» на черном рынке, без бумаг, подтверждающих наше право собственности на корабль. — Он протянул сверток Гее и добавил: — На внутреннем космодроме Башни сохранились две космические яхты. Они полностью автоматизированы и находятся в исправном состоянии, я проверял. Давай выберем место и назначим встречу, положим, через год? За это время все встанет на свои места, и нам не придется в мучительной спешке анализировать свои чувства. Ты согласна?
Гея с трудом сглотнула вставший в горле удушливый комок.
— Да… — тихо произнесла она и тут же переспросила, будто спохватившись: — А если кто-то из нас не прилетит?
Джон пожал плечами.
— Значит, так будет угодно судьбе. В этих вопросах я фаталист.
Гея улетела утром, и Джон остался на Гефесте совершенно один, если не считать Инвара, мозг которого, спасенный чудовищами Рая, в данный момент пребывал в глубоком беспамятстве под неусыпной опекой автоматики поддержания жизни.
Тяжелые, гнетущие мысли теснились в голове Джона. Если Гея не выдержала ужаса, который предлагали взгляду разрушенные уровни Башни, то для него и уцелевшая часть исполинского сооружения не приносила никаких приятных ассоциаций. Тут все было насыщено призраками прошлого, и воспоминания ранили сильнее, чем уродливые последствия титанического взрыва.
Джон переживал разрыв с Геей намного острее, чем позволила продемонстрировать его выдержка, но теперь, оставшись один, он лишился последнего повода для постоянного самоконтроля, и ему казалось, что поселившаяся в душе черная хмарь отчаяния вот-вот вырвется наружу в каком-либо необдуманном, спонтанном поступке.
Не в первый раз люди отшатывались от него, узнав, что он киборг. Он устал доказывать всем свою человеческую сущность, ведь на самом деле главную роль играл разум, а не та оболочка, в которую облечено сознание… Этот факт признала даже комиссия по правам разумных существ, постоянно функционирующая при Совете Безопасности Миров, но многого ли стоило его удостоверение личности с пометкой «свободный гражданин Галактики», если официальное признание статуса не влекло за собой ничего, кроме злобных кривых усмешек и липких любопытных взглядов на турникетах контрольно-пропускных служб космопортов различных планет?..
Он был обречен на одиночество, и осознание данного факта, несмотря на годы мытарств и лишений, по-прежнему больно ранило его душу.
Чтобы уйти от подобных мыслей, как-то сбить состояние тяжелой подавленности, Джон решил взяться за работу, зная, что труд — лучшее лекарство от моральных недугов.
Он поднялся на вершину исполинского сооружения, остановив турболифт на семьдесят четвертом уровне.
Если средняя часть Башни, где располагались все лаборатории и автоматические производства цехов клонирования, была безнадежно разрушена взрывом, то этажи, находящиеся выше, практически не пострадали. После подключения резервных генераторов тут вновь затеплилась механическая и электронная жизнь, — прошли всего сутки с момента подачи энергии, а автономные системы жизнеобеспечения уже наладили свою работу на тех уровнях комплекса, которые не потеряли герметичности. По крайней мере, покинув кабину лифта, Джон обнаружил, что анализаторы его защитного костюма дружно подсветились зелеными индикаторами, — на этаже сформировалась пригодная для дыхания атмосфера, от стен веяло приятным теплом, которое слабые токи воздуха разносили по всем помещениям яруса.