В порыве радости и страсти Миранда впилась ногтями в спину мужа, и тот, рассмеявшись, спросил:
– Ты хочешь напомнить, что твои коготки по-прежнему при тебе, дикая кошечка?
Вскоре он довел ее до пика блаженства, потом – еще несколько раз, так что ее тело содрогалось вновь и вновь. А Джаред все не останавливался. Лишь почувствовав, что Миранда полностью насытилась его любовью, он довел ее до очередного пика и тут же сам содрогнулся, выплеснув в нее свое семя.
Она проснулась глубокой ночью. Джаред мирно спал рядом. Спал, лежа на животе и положив руку ей на грудь, как будто не желая выпускать из объятий. Миранда радостно улыбнулась. Муж по-прежнему любил ее! И тут ей вспомнились слова принца… Ведь Мирза не раз говорил, что если Джаред – именно такой, каким она его описывала, то он не станет ее обвинять. Турецкий принц и ее друг оказался прав. Думая о Мирзе, Миранда чувствовала угрызения совести. Ведь этот человек был не только ее другом, но и любовником. Должна она раскаяться в этом? Наверное, должна, но только отчасти. Миранда снова улыбнулась, вспомнив еще один совет Мирзы Эддин-хана: «В нашем мире есть некоторые вещи, о которых женам совсем ни к чему рассказывать своим мужьям».
Глава 17
Миранда была в приподнятом настроении. Предстоял первый после возвращения выезд в лондонское общество, и за сборами на бал ей даже казалось, что она вообще не покидала Англию. Бал в своем великолепном дворце, находившемся всего в нескольких минутах ходьбы от резиденции принца-регента, давали герцог и герцогиня Нортгемптонские. Это был дебютный бал их старшей дочери леди Джорджэнн Гемптон – первое по-настоящему заметное событие нового сезона.
Миранда чувствовала себя прекрасно и предложение сменить обстановку встретила с радостью. Прошедшие со дня возвращения несколько месяцев она жила в Суиндфорд-Холле, окруженная заботой и любовью мужа и родственников. Почти все это время она посвящала сыну, стараясь хоть как-то компенсировать свое отсутствие в течение первых двух лет его жизни. Если у Джареда и были какие-то сомнения относительно ее материнских чувств, то они тотчас рассеялись, когда он увидел жену и сына в детской. Миранда сидела на стуле, держа Тома на коленях, а тот с умилительной серьезностью показывал ей какие-то свои детские сокровища. И лицо Миранды, поглощенной беседой с малышом, буквально светилось материнской любовью.
Джаред хотел второго ребенка, однако жена предложила подождать, сославшись на то, что сейчас главное для нее – это Том. А новорожденный потребовал бы к себе повышенного внимания, и Том, вынужденный делить с ним материнскую ласку, мог бы почувствовать себя обделенным. И малыш был бы прав – ведь мама появилась в его жизни совсем недавно. Кроме того, Миранда не скрывала, что хотела бы проводить побольше времени с мужем, который, как она шутила, при всем своем старании не успел ей наскучить.
Вскоре после Рождества пришла долгожданная новость – 24 декабря в бельгийском городе Генте был подписан договор о прекращении войны между Англией и Америкой. Для Миранды с Джаредом это означало, что весной они наконец-то смогут вернуться домой.
– Я хочу, чтобы все наши последующие дети родились на Виндсонге, – заявила Миранда и муж с ней согласился.
Но содержание мирного договора разочаровало Джареда и окончательно убедило его в том, что политика – глупейшее из всех возможных занятий. Для себя он твердо решил, что больше ни за что не позволит вовлечь себя в эту игру с неизвестными правилами. Да-да, с неизвестными, так как определялись эти правила без его участия!
И действительно, участие в играх политиков едва не привело к крушению всей жизни. И ради чего? Ведь подписанный в Генте договор не решал ни одной из тех проблем, что привели к войне. Удалось договориться лишь о том, что все захваченные в ходе боевых действий территории возвращались той стране, которой они принадлежали до начала войны. То есть ничего, в сущности, не изменилось. Зато у Джареда были все основания гордиться своей женой. Они с ней после долгого перерыва впервые появились в свете вдвоем, а она держалась мило и так естественно, как будто ничего особенного за это время не произошло. Миранда с улыбкой приветствовала знакомых и, вне всяких сомнений, была одной из самых красивых дам на балу. Ее шикарное платье с широкой юбкой колоколом было не просто зеленого цвета, а самого модного в данный момент его оттенка, получившего название «Полночь в горной долине». Глубина же вырезов даже вызвала протест у присутствовашего на примерке Джареда – срез лифа едва прикрывал соски, а спина была обнажена чуть ли не до средины. Увидев хмурое лицо мужа, Миранда рассмеялась и, чтобы не сердить его, тут же приказала портнихе пустить по линии выреза ленту с лебяжьим пухом, окрашенным в тон платью. Джаред тогда удовлетворился этим решением. Однако, увидев уже перед балом готовое платье на лукаво улыбавшейся жене, он понял, что его провели. Оказалось, что лебяжий пух на груди лишь привлекал внимание, и ужасно хотелось взглянуть на то, что скрывалось под ним.
Четко выраженной линии талии у бального платья не было: фактически сразу под грудью начиналась пышная юбка длиной до щиколоток, а низ ее был также украшен лебяжьим пухом. Коротенькие рукава фонарики были сшиты из чередующихся полосок бархата и шелкового газа. На ноги Миранда надела темно-зеленые чулки с вышитыми золотом звездочками и точно такой же расцветки лайковые туфли.
За исключением отделки из лебяжьего пуха, платье не имело дополнительных украшений, и это был тонко рассчитанный ход, призванный подчеркнуть великолепие драгоценностей. Грудь Миранды украшало тончайшей работы колье из больших изумрудов в обрамлении бриллиантов, каждый из которых висел на отдельной искусно закрученной золотой цепочке. Переливаясь всеми цветами радуги, колье подчеркивало белизну кожи, и с ним прекрасно гармонировали серьги и браслеты, выполненные в той же манере. Правую руку Миранды украшал браслет с крупным бриллиантом, окруженным изумрудами, левую – браслет с изумрудом в окружении более мелких бриллиантов (как и на обручальном кольце).
Последние веянья моды в области причесок (кудряшки и вьющиеся локоны) Миранду не привлекли. Отказалась она и от тугого шиньона, посчитав, что такая укладка повредит ее волосам. Ехать на бал она решила с такой же прической, какая была у нее два года назад. Волосы были ее расчесаны на прямой пробор и уложены на затылке. Прическа была не самой модной, но зато не причиняла никаких неудобств и подчеркивала естественную красоту ее длинных серебристых волос.
Поздоровавшись с герцогом, герцогиней и залившейся краской смущения юной Джорджэнн, Денхемы прошли в зал, где сразу же привлекли к себе взгляды многочисленных друзей и знакомых. Первой с радостной улыбкой и раскрытыми объятиями подошла леди Коупер. Она обняла Миранду и расцеловала.
– О, дорогая! – воскликнула леди Коупер с искренней теплотой в голосе. – Это просто чудесно, что ты снова с нами! Добро пожаловать! С возвращением!
– Спасибо, Эмили. Я очень рада, что мне наконец-то удалось увидеть вас всех. Тем более что это последний наш сезон в Лондоне на ближайшие годы.
– Сейчас же скажи, что я неправильно тебя поняла!
– Не могу, Эмили. Ведь мы – американцы. Наш дом не здесь, а в Америке, и мы не были дома целых три года. Вполне естественно, что нам хочется вернуться побыстрее.
– Остается только воззвать к вам, Джаред! – Эмили Коупер повернулась к лорду Данхему. – Вы должны повлиять на свою супругу и уговорить ее остаться с нами.
Джаред рассмеялся.
– Признаюсь, очаровательная Эмили, что мне и самому очень хочется домой. Виндсонг – наше очаровательное маленькое королевство, и я только начал знакомиться с ним перед отъездом в Англию. Мне просто не терпится вновь оказаться дома.
– Но без вас здесь будет совсем скучно… – проговорила леди Коупер, демонстративно надув губки.
– Право, Эмили, вы нам льстите! – воскликнула Миранда. – По-моему, совсем скучно в свете никогда не бывает. Совсем уж непредсказуемые вещи случаются, конечно, нечасто, но чтобы не случилось совсем ничего – такого просто не бывает. Кстати, до меня доходили кое-какие слухи о принцессе Шарлотте и принце Леопольде Саксен-Кобургском. Как у них дела сейчас?
– Прошлым летом малышка Шарли пустила в свое сердце русского князя Августа, – снизив голос до шепота сообщила Эмили. – Но он не обратил на это особого внимания, и бедняжка вновь стала подумывать о Леопольде. Однако я тебя скажу, дорогая моя, что этот парень ужасно беден. Представляешь, в прошлом году он снимал комнаты, расположенные над лавкой зеленщика!
– Тем не менее она поступит мудро, если не станет связываться с русскими, – тихо сказала Миранда.
В этот момент за спиной у нее кто-то произнес ее имя, и она, обернувшись, встретилась глазами с Дариусом Эдмундом, герцогом Уитли.
– Здравствуйте, дорогая моя! – радостно приветствовал он ее. Не сумев сдержаться, герцог перевел похотливый взгляд на ее лиф, но тут же поднял глаза. – Искренне рад снова вас видеть! – Он галантно поклонился, поцеловал руку Миранды и, выпрямившись, посмотрел на нее с нескрываемым обожанием и проговорил: – Вы, как всегда, очаровательны, миледи.
Вспомнив об их прошлой встрече, Миранда в смущении отвела глаза и украдкой бросила взгляд на Джареда. По его каменному лицу и ледяному взгляду было ясно: Джонатан рассказал брату о попытке герцога Уитли соблазнить ее.
– Благодарю вас, ваша светлость, – с улыбкой ответила Миранда.
– Позвольте представить вам леди Белинду де Винтер, – продолжил герцог.
Миранда окинула взглядом миниатюрную брюнетку в светло-желтом шелковом платье, державшую герцога под руку. Ситуация создавалась явно пикантная. Даже леди Коупер слегка растерялась и с удивлением посмотрела на допустившего такую бестактность Дариуса Эдмунда. Однако Миранда оставалась совершенно невозмутимой.
– Очень приятно познакомиться, леди де Винтер, – произнесла она, чуть приподняв уголки губ в вежливой полуулыбке.