– О, как хорошо…
– А ты уже мурлыкаешь, дикая кошечка, – внезапно услышала она рядом веселый голос Джареда.
– Я и в самом деле мурлыкаю от удовольствия, – ответила Миранда, не открывая глаз.
– Вы представляете собой восхитительное зрелище, миледи. Жаль, что ванна недостаточно велика и не сможет вместить нас обоих. Вот почему я предпочитаю старые добрые дубовые лохани, в которых вполне можно наслаждаться ванной вдвоем.
– Что-то не верится, что вы хотите получить наслаждение именно от ванны, милорд.
– Неужели, мадам?
– Именно так, сэр.
– Скажи это! – внезапно потребовал Джаред – причем уже не прежним игривым тоном, а твердым слегка хрипловатым голосом.
– Что сказать?.. – в растерянности пробормотала Миранда, открыв глаза.
– Скажи это, черт побери! – Джаред пристально смотрел на нее, и казалось, он с трудом сдерживал волнение. – Скажи про любовь, дорогая…
– Я люблю тебя, Джаред, – отчетливо произнесла Миранда. – Я люблю тебя!
И тут же, резко наклонившись, он подхватил ее на руки и, не обращая внимания на стекавшую на него воду, прижал к себе. Миранда тотчас обняла его за мощные плечи, и их губы слились в страстном поцелуе, от которого у нее закружилась голова и перехватило дыхание.
– А теперь ты скажи, – попросила она минуту спустя.
– Что именно? – пробормотал Джаред.
– Скажи это, черт побери!
– О… да-да, конечно! Я люблю тебя, Миранда! О боже, как же я тебя люблю!..
В этот момент отворилась дверь, и раздался голос горничной:
– Вот и я, миледи! Видите, как быстро! О, прошу прощения, миледи, я… Я просто…
Тут Джаред осторожно опустил обратно в ванну сотрясавшуюся от смеха жену и с улыбкой проговорил:
– Помоги хозяйке домыться, Перки. Я зашел только на минутку, сказать ей, что скоро придет портниха. – Когда же Джаред повернулся, у Перкинс расширились глаза: оказалось, что от груди до коленей он был совершенно мокрый. – Я присоединюсь к вам, когда приедет мадам Шарпентьер, дорогая. – С этими словами Джаред вышел через боковую дверь, разделявшую их комнаты.
– Не могла бы ты помыть мне волосы, Перкинс? Они ужас какие грязные… – пробормотала Миранда. – Кстати, как тебя назвал мой муж?.. Перки?.. Хм… Довольно мило. И мне кажется, это имя тебе больше подходит. Ты еще слишком молода, чтобы называться Перкинс. Говоришь Перкинс – и сразу представляешь пожилую даму с седыми буклями и плоской грудью. – Горничная захихикала, а молодая хозяйка добавила: – Так что, пожалуй, я тоже буду звать тебя Перки.
Примерно через час волосы Миранды почти высохли, и теперь, наслаждаясь ощущением чистоты, она чувствовала себя прекрасно. Внезапно в дверь постучали, и открывшая ее горничная впустила в спальню мадам Шарпентьер и двух ее помощниц. Самая известная модистка Лондона, худая высокая женщина неопределенного возраста всегда одетая в черное – опустила свой длинный нос к самому лицу Миранды и с сильным акцентом проговорила:
– Очень приятен вновь видеть вас, мизсис Данхем.
– Леди Данхем, – поправил вошедший в комнату Джаред.
Но портниха не обратила на него ни малейшего внимания; она уже давно для себя решила, что мнение мужей клиенток имеет какое-то значение лишь тогда, когда речь идет об оплате счетов.
– Мари, Кларисс… будьте готовы! – скомандовала она помощницам и приступила к снятию мерок Миранды. – О, вы совершенно не изменились, миз Данхем. Ваши мерки точно такая же, как прошлый раз. Значит, мы используем те же цвет, что в прошлом году – голубой и светло-зеленый.
– Нет! – тут же возразил Джаред.
– Мон шер, вы о чем? – изумилась француженка.
– Вы сейчас одеваете не мисс Аманду, мадам Шарпентьер. Моя жена существенно отличается от своей сестры. Бледные цвета ей не идут, – решительно заявил Джаред.
– Но они сейчас в моде, мон шер!
– Данхемы из Виндсонга будут сами диктовать моду, мадам Шарпентьер. Вы готовы поддержать нас в этом? Или мне лучше обратиться к Симоне Арнод и посоветоваться с ней насчет гардероба моей жены?
– О, мон шер!.. – Мадам Шарпентьер вдруг стала похожей на мокрую курицу, а обе ее помощницы замерли и побледнели.
– Взгляните на леди Миранду Данхем повнимательнее, – продолжил Джаред. Сделав элегантный жест рукой, он коснулся пальцами волос жены, приподнял несколько локонов и пропустил их через пальцы. – У нее очень светлые чуть золотистые волосы, а глаза – цвета морской волны. К ним подойдут насыщенные цвета. Ярко-розовый, например. Или кофе со сливками. К тому же у нее тонкие черты лица и необычайно стройная фигура. Но если нарядить ее в одежду модных сейчас бледных тонов, то все это потеряется, и она будет похожа на засыхающей цветок. Так вот, не желаю!.. Я хочу видеть буйные, яркие краски! Сияющая бирюза! Пенящееся бургундское! Спелый гранат! Вот что ей подойдет! Изумрудный цвет, ясно?! А также сапфировый и черный!
– Черный, месье?
– Да, черный, мадам. В среду вечером мы собираемся посетить «Олмак». И я хочу, чтобы моя жена пошла туда в платье из черного шелка, которое бы подходило к ее молочно-белой коже точно так же, как к бриллиантовому гарнитуру, который будет на ней.
– Хм… черное, – в задумчивости пробормотала портниха. – Значит, черное… – В течение нескольких минут она внимательно рассматривала Миранду, затем повернулась к Джареду и, посмотрев на него с явным уважением, сказала: – Это очень правильно, милорд Данхем. Не даром говорят: учиться никогда не поздно. К тому же я еще и не так стара… Думаю, миледи будет рависсант… О, извините, хотела сказать, очаровательна. Да-да, обящаю! Говорите, Симона Арнод? Вот еще! Кларисс, Мари, идемте! – крикнула модистка и, собрав свои сантиметры и подушечки с булавками, царственной походкой вышла из комнаты. Помощницы торопливо последовали за ней.
– О каких бриллиантах ты говорил? – спросила Миранда.
– Выйди-ка, Перки! – распорядился Джаред. – И не возвращайся, пока тебя не позовут.
– Да, милорд, – отозвалась девушка и, хихикая, выскочила из спальни.
– Так какие бриллианты? – вновь спросила Миранда.
– Те, что я собираюсь купить тебе завтра. А теперь марш в постель!
– Не раздеваясь? – с наигранным удивлением поинтересовалась Миранда, хотя была только в нижнем белье.
Джаред медленно подошел к ней и, разорвав ее нижнюю сорочку на две части, бросил на пол. Миранда же с невозмутимым видом наклонилась и попыталась проделать нечто схожее с брюками мужа, но Джаред, перехватив ее руки, с улыбкой произнес:
– О, нет, миледи. Рубашек у нас полно, а вот каждый день заказывать в Лондоне новые брюки – это было бы слишком… К тому же хорошую ткань сейчас достать не так-то просто, а я привык носить… – не договорив, Джаред сам расстегнул брюки и тотчас же скинул их.
В следующее мгновение, подхватив Миранду на руки, он подошел к кровати, отодвинул бирюзовый шелк занавеси, откинул одеяло и опустил свою драгоценную ношу на простыни. Несколько секунд он стоял неподвижно, упиваясь видом прекрасного женского тела. Небольшие, но сформировавшиеся упругие груди, плавный изгиб бедер, длинные стройные ноги…
Внезапно Джаред почувствовал, что у него начинает кружиться голова, причем не только от желания овладеть женой. Казалось, в душе его зарождалось какое-то новое чувство, но определить его точное название он сейчас не смог. Тут Миранда протянула к нему руки, и он с глухим стоном бросился к ней. Их губы тотчас же встретились в страстных поцелуях, а объятия их были такими жаркими и крепкими, словно они вдруг стали одним целым.
– О, я очень люблю тебя, дикая кошечка, – прошептал Джаред, чувствуя себя совершенно беспомощным. – Похоже, что ты – настоящая колдунья. Ведь только с помощью колдовства можно было сплести вокруг меня такую волшебную сеть, из которой я не могу, а главное, не хочу вырваться. Конечно, глупо с моей стороны признаваться в слабости перед тобой, но мне кажется, ты и так всегда знала, как сильно я люблю тебя.
– Ох, что ты, Джаред? – тихо произнесла Миранда. – Откуда мне было знать об этом? Я была настолько погружена в собственные проблемы, что не могла даже толком разглядеть тебя. Перелом произошел в последний вечер, перед отъездом из Виндсонга: я тогда сидела одна и слушала, как стонут дубы под порывами ветра. И вдруг… будто проснулась. Тогда я впервые подумала о том, к каким серьезным последствиям может привести мое решение плыть в Англию. А затем, размышляя дальше, я поняла, что ужасно люблю тебя, и мне тотчас стало ясно, что без тебя мне чего-то не хватает, что только рядом с тобой я ощущаю себя цельной… и настоящей благодаря твоей любви. Я люблю тебя, мой дорогой. Очень люблю! И хочу, чтобы та «сеть», о которой ты говорил, оказалась действительно волшебной. Такой волшебной, чтобы никто и никогда не смог ее порвать! – Миранда взъерошила темные волосы мужа и поцеловала его сначала в губы, затем в четко очерченный мужественный подбородок. – Люби же меня! Пожалуйста, люби меня всегда! – прошептала она ему в ухо.
От ее слов по спине Джареда пронеслась горячая волна удовольствия, а Миранда, притягивая его голову к своей груди, прошептала:
– Скорее, пожалуйста, скорее…
Джаред на мгновение зажмурился; он понял, что их с Мирандой отношения перешли на новый уровень: теперь она уже не боялась его, напротив, совершенно не стесняясь, говорила о своей любви и о своих чувственных желаниях.
Он принялся покрывать поцелуями ее груди, спускаясь все ниже – к треугольнику темных волос меж ее ног. Когда же губы его, наконец, коснулись ее лона, Миранда тихонько вскрикнула, но тут же сладострастно застонала, решив полностью довериться мужу. И она об этом не пожалела. В следующее мгновение наслаждение словно пронзило ее насквозь, лишив абсолютно всех чувств, кроме удивительного чувства блаженства. Из полуобморочного состояния к реальности ее вернул голос Джареда.
– О, дикая кошечка, как я и предполагал, ты у меня необычайно страстная…
Миранда почувствовала, что залилась краской, однако охватившая ее страсть не оставляла место стыдливости. Любовь поднимала ее над моралью простых смертных и уносила в другой мир – в мир с иными законами, – и она полностью отдалась подхватившему ее течению.