Тут Джаред вдруг просунул ладони ей под ягодицы и приподнял ее бедра. А в следующее мгновение Миранда ощутила, как он входит в нее, наполняя своим теплом и своей силой. И казалось, что нараставшая сладость соития была почти невыносимой… Внезапно Миранда почувствовала, что по щекам ее текут счастливые слезы. А Джаред целовал ее, слизывая языком соленоватую влагу. В какой-то момент его ритмичные движения ускорились, и вскоре они оба уже возносились к вершинам наслаждения. Минуту спустя отдышавшись, Джаред осторожно вышел из нее, стараясь не нарушить ощущение блаженства, и также осторожно дотянулся до одеяла и накрыл им жену и себя. После чего замер, прижав Миранду к себе. А она, не раскрывая глаз, сделала глубокий вдох и вдруг почувствовала, что засыпает. Джаред, тоже погружавшийся в сон, радостно улыбнулся. Страстное доказательство любви Миранды позволило ему почувствовать себя по-настоящему счастливым человеком.
О существовании мира реальности напомнили стоявшие на камине часы из севрского фарфора, звон которых возвестил о наступлении семи часов вечера.
– Ты спишь? – услышал Джаред тихий голос жены.
– Мм… Уже нет, к сожалению. Однако давно я уже так хорошо не спал.
– Пожалуй, я тоже, – сказала Миранда.
– Тем не менее мы должны подниматься, дорогая. Что скажут слуги, мне, безусловно, все равно. Они в любом случае станут сплетничать о хозяевах. Боюсь, что бедняжка Дороти будет шокирована, если мы не спустимся к ужину.
– Я также думаю, – промурлыкала Миранда, переворачиваясь на живот. Ее пальчики игриво пощекотали шею мужа, затем грудь, после чего продолжили движение вниз.
– Что вы делаете, мадам?! – с наигранным возмущением воскликнул Джаред.
– В чем дело, сэр? – Бирюзовые глаза по-кошачьи сузились, а острые ноготки оставили красные полоски у него на спине.
Джаред легонько сжал запястье жены.
– В ужине, мадам. В том, что у нас гости. Помнишь?
Миранда поджала губы.
– Слава богу, что и мама, и Аманда выходят замуж, – пробурчала она. – Побыстрее бы это произошло.
Джаред громко рассмеялся и, перекатившись на край кровати, взялся за шнур колокольчика.
– Дорогая, попрактикуйся пока разговаривать с Перки, не выдавая своих эмоций, а я позову Митчума, чтобы он помог мне принять ванну и переодеться.
Наступила суббота, но единственным публичным мероприятием, которое могли себе позволить в уикенд Данхемы, стало посещение утренней воскресной службы.
В понедельник же Джаред на несколько часов ушел из дома, а Миранда тем временем занималась примеркой будущих нарядов. Мадам Шарпентьер стала приезжать к ней ежедневно. Причем помимо двух нервных помощниц с ней теперь непременно были шесть девушек-швей. Приезжали они рано утром и практически всегда задерживались до позднего вечера. Пожалев этих запуганных полуголодных девушек, почти детей, Миранда сказала кухарке, чтобы та кормила их не скупясь, и распорядилась выделить им для отдыха пустовавшую комнату в мансарде.
– Если они шьют так же хорошо, как едят, то вы будете самой нарядной леди во всем Лондоне, – пошутила через несколько дней миссис Поултни, обсуждая с хозяйкой меню.
– Разве можно обижаться на них из-за того, что они голодны? – ответила Миранда. – Видели бы вы, какие у них были лица, когда слуга унес во время примерки остатки того, что нам подали к чаю. Две из них даже не смогли сдержать выступившие слезы…
– Голодают эти девушки или нет, им все равно очень повезло, – заметила миссис Поултни.
– Повезло?
– Да, миледи, повезло. Ведь у них есть хоть какая-то работа. Большинство их сверстниц и этого не имеют. Да и не только сверстниц. Сейчас не лучшие времена для простых людей. И все из-за лягушатников с их постоянным желанием воевать! Знали бы вы, сколько людей сейчас голодает.
– Что ж, – со вздохом пробормотала Миранда, – всех я, конечно, накормить не смогу, но пусть хоть эти девочки поедят вволю, пока у нас работают.
– Вуаля! – воскликнула в среду днем мадам Шарпентьер. – Мы закончиль, миледи! И я могу сказать, что работа великолепна! Повьерьте, сегодня вечером в «Олмак» вам будут завидовать все женщины.
Миранда, не говоря ни слова, посмотрела в высокое зеркало. И то, что она там увидела, превзошло ее самые смелые ожидания. «О боже, я ведь действительно красива!» – подумала она. Платье ей очень понравилось, особенно – узкие серебряные ленты чуть ниже груди, по линии завышенной талии. Платье было пошито из нескольких слоев чистого, без малейших примесей, черного шелка. Безупречную строгость классического покроя оживляли короткие рукава фонариком и сверкавшие, будто бриллианты, цветы из страз, украшавшие длинную прямую юбку. А глубокое декольте и довольно низкий вырез на спине делали ее в таком платье поистине неотразимой. И сейчас, глядя на себя в зеркало, Миранда поняла, почему Джаред так настаивал на черном цвете. На фоне черного шелка ее кожа казалась полупрозрачной, как драгоценная индийская жемчужина.
Модистка подошла ближе и, заглянув в зеркало, сделала круглые глаза, стараясь привлечь внимание к себе.
– Вы ошеломили меня, мадам Шарпентьер, – тихо сказала Миранда. – Платье просто великолепно!
Француженка радостно улыбнулась и сообщила:
– Я сделала к нему еще и аксессуары: черные шелковые перчатки по локоть, заколку в виде черной шелковой розы с серебряными лепестками для ваших волос и маленькую черную муфту с лебяжьим пухом.
Миранда молча кивнула и вновь посмотрела на великолепную женщину в зеркале. Неужели это она? Неужели эта принцесса – Миранда Данхем с острова Виндсонг? Она подняла голову, медленно повернулась, потом вновь посмотрела в зеркало. И тут губы ее дрогнули и растянулись в улыбке. Да, сомнений быть не могло! Прекрасная женщина в черном, с глазами цвета морской волны и покрытыми нежным румянцем щеками – это она сама! О боже! Да уж, мужьям многих светских красавиц сегодня вечером не позавидуешь… Их жены дружно бросятся к ним за деньгами!
В «Олмак» этим вечером собирались ехать не только Данхемы, но и лорд Суинфорд, а также вдовствующая леди Суинфорд. К девяти часам вечера вся компания начала собираться в прихожей лондонского особняка Джареда. Мужчины были в элегантных бриджах, а Аманда появилась в восхитительном платье голубого цвета и с очень подходившим к нему жемчужным ожерельем на шее. На обеих старших женщинах были темно-зеленые платья и такого же цвета тюрбаны. Когда же появилась Миранда, все повернулись в ее сторону, и в прихожей раздался приглушенный шепот.
– О, Миранда, ты выглядишь просто потрясающе! – воскликнула, наконец, Аманда.
– Миранда, как ты решилась надеть такое платье? – резко проговорила Доротея. – Оно совершенно не подходит для молодой девушки.
– Я уже не молодая девушка, мама, а замужняя женщина.
– Но сейчас в моде пастельные тона, – возразила Доротея. – Черное никто не носит.
– Значит, мне придется ввести в моду черное, – с невозмутимым видом ответила Миранда и, повернувшись к мужу, спросила: – А где обещанные бриллианты, милорд?
Джаред медленно обвел взглядом стоявшую перед ним красавицу в черном платье. Затем глаза супругов на несколько секунд встретились. А потом он улыбнулся и, опустив пальцы в карман жилетки, извлек небольшой плоский футляр из марокканский кожи.
– Вы же знаете, что я всегда выполняю свои обещания, мадам, – сказал Джаред, протягивая футляр жене.
Миранда тотчас раскрыла его – и глаза ее широко распахнулись. На шелковой подушечке лежал кулон в виде сердца, великолепным бриллиантом; крепился же кулон на цепочке, унизанной мелкими бриллиантиками. Несколько секунд Миранда разглядывала это чудо ювелирного искусства, не в силах вымолвить ни слова. И тогда на помощь ей пришел Джаред. Вынув кулон, он тут же повесил его на шею жены. И бриллиантовое сердечко легло у самого выреза лифа – между грудей Миранды.
– А серьги вам придется надеть самой, миледи. Мои пальцы для этого слишком неловкие, – произнес Джаред с улыбкой.
– Так красиво… – пробормотала Миранда. Их взгляды снова встретились. – Спасибо тебе, мой лорд.
Джаред склонился к жене и прикоснулся горячими губами к ее полуобнаженному плечу.
– То, насколько ты мне признательна, мы обсудим позже и наедине, – прошептал он ей в самое ухо.
– О, Адриан, надеюсь, ты тоже будешь покупать мне бриллианты, когда мы поженимся, – мечтательно проговорила Аманда.
– Аманда, ты начинаешь вести себя так же, как твоя сестра, – пристыдила дочь Доротея. – Бриллианты не подходят молодым.
– Бриллианты, мама, подходят всем тем, у кого достаточно денег, чтобы их покупать, – с улыбкой ответила Аманда.
Мужчины рассмеялись. И даже леди Суинфорд позволила себе улыбнуться. Впрочем, она тут же спросила:
– Мы будем весь вечер обсуждать достоинства драгоценных камней или все-таки поедем в «Олмак»? Смею напомнить, что туда пускают только до одиннадцати.
Это замечание оказалось весьма своевременным; в «Олмак» они приехали в одиннадцатом часу, когда танцы были уже в разгаре. В клубе имелась комната для встречи гостей, а также столовая, в которой устраивались приемы. Был еще и бальный зал, являвшийся самым привлекательным и оживленным местом клуба. Зал этот украшали колонны и пилястры в античном стиле, лепные барельефы на классические сюжеты и высокие зеркала. Освещался бальный зал огромной люстрой с газовыми лампами новейшей конструкции. Вдоль стен стояли стулья, обитые голубым шелком с золотыми вышитыми узорами. Имелись и кадки с пальмами. А в нависавшем над залом открытом балконе размещался оркестр.
К моменту приезда Данхемов и их компании из патронесс клуба на начавшемся балу присутствовали леди Коупер и княгиня Ливен. Миранда и Джаред, войдя в зал, сразу направились в их сторону, чтобы засвидетельствовать почтение этим влиятельным дамам, во многом определявшим настрой высшего лондонского общества. Джаред элегантно поклонился, и дамы приветствовали их благосклонными взглядами.
– Итак, Джаред, – произнесла Эмили Мэри Коупер, – вы вернулись к нам. Причем вернулись, не только вступив в наследство, но и с молодой женой!