– Но благодаря Саше у меня появились шансы вырваться из этого ада. А вы можете ко мне присоединиться, – доверительным тоном добавила Миранда.
– Вы любили Луку? – неожиданно спросила Миньон.
– Нет, конечно, – ответила Миранда. – Он был очень хорошим человеком, однако я любила и люблю только одного мужчину, моего мужа Джареда.
– А я любила, – тихо прошептала француженка. – И пока вы не появились, я была уверена, что ни одна женщина не сможет войти в его сердце.
– Лука был не таким, как мы с вами, – заметила Миранда. – Став рабом, он стал жить гораздо лучше, чем раньше, когда был свободен. Поэтому его отношение к жизни на ферме в корне отличалось от нашего. Вам в вашей свободной жизни приходилось голодать? А замерзать от холода? – Миньон отрицательно покачала головой. – Я, честно говоря, в этом и не сомневалась. Хотя вы и внебрачная дочерь, ваш отец любил вас и заботился… – Миранда почувствовала, как в ней шевельнулся ребенок, и устроилась поудобнее. – Я тоже никогда не испытывала недостатка в чем-либо, – продолжила она. – А бедный Лука о многом из того, что у него было на ферме, в юности даже мечтать не мог. Поэтому и не сумел понять, в чем ценность свободы. И те крепостные, которые попадали на ферму и жили там с ним рядом, они тоже никогда не знали, что такое нормальная жизнь и свобода. Но мы-то с вами знаем, Миньон! И мы будем свободны!
– Вам скоро рожать, Миранда. Вам будет непросто в таком состоянии.
– Ничего, мы справимся, – с уверенностью заявила Миранда.
Посидев так еще немного, женщины забрались под повозку, накрылись шерстяной накидкой Миранды и вскоре задремали. Но не успели они толком заснуть, как раздались громкие крики и визг женщин. Тотчас проснувшись, они быстро поняли, что происходило: татарские воины отбирали среди пленниц женщин, которые не были девственницами, и насиловали их. Но помочь несчастным Миранда и Миньон ничем не могли, поэтому покрепче прижались друг к другу и заткнули уши пальцами. Через некоторое время крики прекратились, и они, наконец, забылись тревожным сном. Разбудил их Олгу, который принес дымящийся паром котелок с черным сладким чаем и блюдо с холодным мясом.
Миранда достала гребешок и расчесала себе и Миньон волосы. Затем обе заплели косы и умылись холодной водой у ручья. Вскоре татары подняли на ноги всех пленников и двинулись дальше.
– Ищите землянику, она уже должна созреть, – посоветовала Миньон. – Подозреваю, что они опять будут гнать нас целый день без отдыха и еды.
– Зачем им это?
– Смертельно усталые и голодные пленники не сбегут. А ночью они хорошо нас покормят и дадут отдохнуть. До Стамбула благодаря такому графику невольники доберутся в довольно приличном состоянии. Но днем их всегда стараются измотать. Так что ищи землянику, Миранда. Она поможет тебе поддерживать силы во время перехода.
– Боюсь, меня совсем не обязательно гнать целый день, чтобы лишить сил, необходимых для побега, – пробурчала Миранда. – Я и так уже на пределе. Но я сказала хану Арыку, что смогу выдержать переход, и я выдержу.
Она упрямо шла вперед рядом с Миньон. Шла день за днем, каждый из которых был похож на предыдущий, как одна капля воды на другую: подъем на рассвете, горячий чай с холодным мясом, дорога, короткий, всего на несколько минут, полуденный привал, пока татары поили лошадей, снова дорога, остановка на ночь, вареное мясо и вода на ужин и беспокойный сон, походивший на забытье… К счастью, однообразную диету им удавалось разнообразить земляникой, собирать которую Миньон оказалась большой мастерицей. А однажды, когда их гнали по берегу моря, отличилась Миранда, поймавшая двух довольно крупных крабов. Они завернули их в съедобные морские водоросли, также найденные Мирандой, и приготовили вечером на углях небольшого костра, который развел на ночь Олгу. Съев мягкое сладковатое мясо краба, Миранда решила, что никогда ничего вкуснее не ела.
Погода почти две недели благоприятствовала им: стояла настоящая черноморская весна. Однако однажды утром их разбудил настоящий ливень. По лагерю мгновенно разнесся слух, что этот день, укрывшись от дождя, они проведут в находившихся неподалеку пещерах. Смертельно уставшие пленники благодарили судьбу за этот неожиданный подарок. Женщины спали, дети играли. Их конвоиры использовали остановку на свой лад началось пьянство, чередовавшееся с азартными играми, и к полудню многие бродили по импровизированному лагерю с хмурыми лицами, едва передвигая ноги. А старый Олгу напился так, что уснул, и вскоре после этого к повозке, на которой тихо разговаривали Миранда и Миньон, подошли два татарина.
– Как жаль, что у этой блондиночки с серебряными волосами ребенок на самом подходе, – заметил один из них. – Если под мужчиной она такая же, как выглядит, то с ней было бы, как в раю.
– А по-моему она слишком тощая, Куюк. Зато вон та маленькая пухленькая подстилка, мне куда больше по вкусу, – сказала второй и, стащив Миньон с телеги, одной рукой прижал спиной к себе, а другой начал тискать ее груди.
– Не надо, пожалуйста! – закричала Миранда, вскакивая на ноги. – Моя служанка беременна. Хан Арык обещал, что ее не тронут!
Мужчины ненадолго замерли, но, увидев, что Олгу мертвецки пьян, возобновили натиск.
– А ну ложись на спину, рабское отродье! – заорал второй татарин, и Миньон молча повиновалась.
– Не смейте! – закричала Миранда. – Я все расскажу хану Арыку!
– Заткни ей глотку! – распорядился второй татарин.
Его приятель сунул Миранде в рот грязную вонючую тряпку.
– Там тоже есть на что посмотреть, Куюк, – сказал негодяй, уже нависавший над Миньон. – Она вот-вот ощенится, а сиськи у нее, как у девушки.
– Ты прав, Ногай, клянусь Аллахом!
Куюк опустился на корточки и потянул за собой Миранду. Он заставил ее опуститься на колени, а затем, прижав ладони к ее набухшим грудям, с силой на них надавил. От острой, как игла, боли у Миранды перехватило дыхание. Она прикусила губу, чтобы не закричать, – этот грязный татарин не получит удовольствия, наслаждаясь ее страданиями!
И тут в животе у нее беспокойно шевельнулся ребенок – его явно угнетала неудобная поза, в которой она сейчас находилась. Промелькнула мысль о Миньон, подчинившейся грубой силе, чтобы спасти ребенка, которого она носила. Но помогло ли это?.. Внезапно вспыхнувший гнев вытеснил все остальные чувства, и Миранда, упершись локтями в грудь Куюка, изо всех сил оттолкнула его. Ошеломленный неожиданным отпором татарин отшатнулся и шлепнулся на задницу. Миранда поднялась на ноги и побежала прочь, вынимая на бегу кляп и отбрасывая его в сторону. Быстро оправившийся от шока, Куюк бросился за ней.
– Хан Арык! – громко закричала она. – Хан Арык, хан Арык!..
Догнавший Миранду Куюк схватил ее за плечо и несколько раз хлестнул ладонью по лицу. Голова пленницы моталась из стороны в сторону, но она даже не вскрикнула. А между тем вокруг них собрались татарские воины. За сценой наблюдали также и рабы, подходившие со всех сторон.
– Татарская свинья, – прошипела Миранда, глядя на Куюка с гневом и ненавистью. – Твою мать родила грязная сука, а та, чтобы зачать такого мерзавца, как ты, совокуплялась с обезьяной!
И тут Куюк, размахнувшись, ударил ее в живот.
– Ах ты стерва! – прорычал он. – Я не посмотрю, что ты беременная и возьму тебя, как жеребец строптивую кобылу. Твой раздувшийся живот не защитит тебя! Я завалю тебя прямо здесь, посреди лагеря. А ну на колени, сука!
От резкой боли у Миранды потемнело в глазах и ее стошнило. Однако она сумела собрать остатки сил и закричала:
– Хан Арык, это так держат свои обещания татарские ханы?! Твое слово не стоит и выеденного яйца!
Внезапно толпа расступилась, пропуская предводителя отряда. Арык внимательно посмотрел на Куюка, затем перевел засверкавшие гневом глаза на Миранду. А та уже не могла стоять и опустилась на колени, неловко поддерживая свой большой живот. Хан присел с ней рядом и осторожно откинул с ее лица прядь волос. Затем он отдал какой-то короткий приказ, и в его руке тотчас появилась фляжка, которую тут же поднес к губам Миранды. Она отхлебнула и едва не задохнулась – во фляге оказалась обжигающая как огонь жидкость. Однако Миранда сумела сделать еще несколько глотков.
– Теперь дыши глубже, – сказал хан. Миранда послушалась и вскоре к ее лицу вновь прилили краски. – Рассказывай! Рассказывай все, не бойся, – приказал хан.
– Двое твоих людей, вот этот и его дружок Ногай, пришли на то место, где мы с Миньон отдыхали. Они изнасиловали Миньон, хотя сразу поняли, что она беременна. Уверена, что следующим объектом удовлетворения их похоти стала бы я. А Миньон… – Голос Миранды дрогнул, и она вскхлипнула. – Думаю, они убили ее.
– А где же был Олгу?
– Валялся пьяный. Там же…
– Выясни, так ли это! – распорядился хан, повернувшись к Бюри.
Бюри ушел, и на несколько минут воцарилась полная тишина. Татарские воины и их пленные стояли, почти не шевелясь. Помощник хана вернулся с Олгу и Ногаем.
– Она говорит правду, сказал он. – Француженка мертва, ее ребенок тоже. Серьезный убыток!
Татарский хан выпрямился и обвел мрачным взглядом стоявшую вокруг толпу.
– Я приказал беречь эту женщину и ее служанку, и никто не должен был трогать их, – сказал он. – Вы же не только нарушили мой приказ, – обратился хан к Ногаю и Куюку, взиравшим на него с ужасом, но и убили двух ценнейших рабов: женщину и ее неродившегося ребенка. Наказание за это может быть только одно – смерть. А что касается тебя, Олгу, – ты, как оказалось, больше любишь пить вино, чем исполнять воинский долг. Отныне ты лишаешься чести называться татарским воином. А раз ты больше не воин, то сможешь обойтись и без правой руки. Тебе ее отрубят. Если не сдохнешь от потери крови, можешь идти вместе с нами до Стамбула. Но татарским воином тебя больше никто никогда не назовет. Тимур! – Вперед вышел молодой воин. – Я отдаю эту женщину под твою защиту, Тимур. Уверен, что ты сумеешь справиться с поручением лучше, чем Олгу. Еще нам нужна женщина, которая сможет заменить убитую служанку. Есть желающие. – Из толпы рабынь вышла Марфа. – Делай все, что нужно твоей госпоже, девушка, пока не получишь от меня другое распоряжение.