Моя нога беспокойно постукивала по земле, а желудок выполнил тройное сальто с переворотом. Сердце бешено забилось в груди, разум взвешивал все «за» и «против».
Ну что такого ужасного в одном поцелуе?
– Ну же, снизойдешь до такого парня, как я? – поддразнивал меня Брэд, но я почувствовала страх отказа в его голосе, и это поставило точку в моих колебаниях.
Я определенно чересчур все усложняла. Всего один поцелуй. Какой вред он может нанести?
Я обвила руками шею Брэда.
– Ладно. Один поцелуй. – Я приложила палец к его губам, когда он открыл рот, чтобы заговорить. – Один настоящий поцелуй. – Он высунул язык и коснулся им пальца, прежде чем втянуть его в свой теплый рот. На лице Брэда появилась самодовольная ухмылка, когда из моей груди вырвался громкий вздох.
Медленно он поднял руку и убрал палец, с силой притянув меня к груди. Наклонив голову, он провел по моей нижней губе большим пальцем и наклонился, осыпая нежными поцелуями мою шею ниже уха. Мелкая дрожь пробрала все тело. Его горячий рот двинулся от уха вдоль скул, перемещаясь к щеке и задержавшись, наконец, у губ.
– Последний шанс передумать, – выдохнул он; я подняла голову и слилась с ним в поцелуе.
Поначалу прикосновение моих губ было нежным, но он крепко притянул меня за талию, наклонив голову, чтобы сделать его глубже. Медленными томными движениями его губы обхватили мои. Вцепившись одной рукой в шею Брэда, пальцами другой руки я зарылась ему в волосы. Не отрываясь от моего рта, он застонал, разжигая поцелуй, и неистово впился в меня губами. Наши языки сплелись, извиваясь и разжигая во мне искорки желания.
Потянув его за волосы, я скользнула к нему на колени, позволив себе потеряться в этом моменте и не думать больше ни о чем, кроме парня, целовавшего меня так, словно от нашего поцелуя зависела вся его жизнь.
Мы прервались только тогда, когда стало трудно дышать и мои скулы свело от напряжения. Брэд обнял меня, поцеловав в висок, когда нас неожиданно отвлек звук ревущего двигателя по другую сторону дороги.
Я знала, что увижу, даже не успев повернуться.
Кай сидел на мотоцикле, нажимая на педаль газа. Его ледяной взгляд остановился на нас. Под проклятия Брэда я вырвалась из объятий и выбежала на дорогу, даже не взглянув на проезжающие машины. Прежде чем надеть на голову мотоциклетный шлем, Кай бросил в нашу сторону еще один взгляд.
– Подожди! – крикнула я, рванув к нему.
Слишком поздно. Байк, свирепо взревев, скрылся за поворотом.
К тому времени, как я вернулась и уселась на пассажирское сиденье, Брэд уже ждал меня в авто. Взглянув на его натянутое выражение лица, я могла с точностью сказать, что он был сильно уязвлен. С мощным шумом двигатель ожил, и Брэд вдавил педаль в пол, несясь по дороге так, словно ограничение скорости было для него лишь бессмысленной мелочью.
– Прошу тебя, притормози или ты убьешь нас обоих.
Здравый смысл взял верх, и Брэд сбавил обороты. Я отвернулась к окну, пытаясь сообразить, как все исправить.
– Не говори мне, что тебе не понравился поцелуй, потому что я знаю: это не так, – произнес он сквозь зубы.
– Не стану отрицать, – тихо призналась я, повернувшись к Брэду, который мертвой хваткой вцепился в руль.
– Но, дай угадаю, – его ноздри раздулись от ярости, – этого не достаточно?
И это была чистая правда. Мне определенно понравился наш с Брэдом поцелуй, но он не шел ни в какое сравнение с тем, что я чувствовала с Каем. Эти искры и всепоглощающее желание – их не было между мной и Брэдом. Не возьмусь говорить за него, но у меня таких чувств не возникло.
– Мне очень жаль.
Ничего не ответив, он въехал в гараж и заглушил двигатель. Пару минут мы просто сидели молча. Я услышала, как вздох вырвался из его груди, когда он наконец повернулся ко мне.
– Ладно. Ты выполнила свою часть договора, теперь я выполню свою.
– Надеюсь, ты делаешь это, потому что я правда важна для тебя? – Мысль о том, что я потеряю такого друга, как Брэд, пугала меня до дрожи. Он столько значил для меня, и, надеюсь, он понимал это. Но я знала, что этого недостаточно, и прекрасно помнила, насколько горько мог ранить отказ.
– Ты слишком важна для меня, чтобы вычеркивать тебя из своей жизни. Я переживу. – Он поднял мою ладонь к своим губам, оставив легкий поцелуй на коже. – Друзья?
Я улыбнулась переполненными слез глазами.
– Друзья.
Закусочная по-прежнему не работала, а мне по-прежнему было нечем заняться. Думаю, стоит дать Брэду немного времени и заодно не приближаться к Каю, пока тот не успокоится. Тусовки после той неудачной вечеринки – тоже не вариант, кроме того, я была не в настроении веселиться в компании. Я тонула во всепоглощающем чувстве вины и отвращения к самой себе из-за того, как все обернулось с Брэдом. Я должна была гнуть свою линию, отказываясь от поцелуя, и тогда никто из нас сейчас не ощущал бы себя отвратительным куском дерьма. Приняв решение потворствовать собственному эгоизму, я спряталась ото всех в домашнем кинотеатре.
Слезы ручьями лились по лицу, пока я смотрела на трагедию, разворачивающуюся на экране. Роуз в исполнении Кейт Уинслет, прощаясь, целовала окоченевшие руки Леонардо Ди Каприо в роли Джека, со словами, что никогда не отпустит его. Громкое рыдание вырвалось из моей груди. Неважно, в который раз я смотрела «Титаник», фильм по-прежнему брал за живое, раз за разом вонзая кинжал прямо в сердце. Мамина любимая картина. Я не понимала всеобщей одержимости до тех пор, пока пару лет назад не выпустили 3D-версию, на которую мы вместе отправились в кинотеатр. Теперь я – пожизненный фанат, несмотря на то что при каждом просмотре вспоминаю о маме. Надеюсь, однажды я смогу воскресить все счастливые воспоминания о ней, не испытав попутного огорчения.
Дверь в комнату открылась, и кто-то вторгся в мой храм самоотрешенности.
– Не могла выбрать что-то менее банальное? – Китон махнул рукой в сторону экрана, опуская свой тощий зад на кресло передо мной.
– Плевать. Это моя грустная вечеринка, и если я хочу плакать, то буду плакать, – ответила я, высунув язык.
– Принимаешь гостей? Или это закрытая вечеринка? – усмехнулся он и положил ноги на подлокотник, откидываясь назад и складывая руки за головой.
– Я позволю тебе присоединиться, если ты обещаешь уважать мои правила. Во-первых, не осуждать меня за ту гадость, которую я набиваю в свой живот. Во-вторых, все, что происходит на этом празднике жалости, останется между нами. В-третьих, не оскорблять «Титаник»! Это кощунство. И в-четвертых, – Китон поднял руку, чтобы остановить меня, но я продолжила: – в-четвертых, я могу рыдать сколько угодно, и ты не будешь называть меня жалкой или просить взять себя в руки. Пятое, – застонав, он схватился за голову, бормоча что-то себе под нос, – тебе разрешено называть меня идиоткой, сколько вздумается, потому что, возможно, если кто-то еще скажет мне эти слова, я смогу, наконец, твердо усвоить истину.
Запихнув в рот целую пригоршню попкорна, я сползла по сиденью вниз. Роуз отчаянно дула в свисток, и спасательная шлюпка откликнулась на ее зов, поворачивая обратно. Мои рыдания превратились во всхлипывания, пока я громко всасывала газировку. Потянувшись, я отломила еще один кусок шоколадки и закинула в рот. Китон глядел на меня так, словно я грандиознейшая в мире неудачница.
– Что? – спросила я, чавкнув.
– Тебя же наизнанку вывернет.
– Мне все равно, – пробормотала я, набивая рот шоколадом.
– К тому же так ты станешь отвратительной жирной неряхой, – добавил он, проникаясь атмосферой.
– Какая удача, – с каменным выражением лица отозвалась я.
Китон встал, сгребая все мои припасы и отодвигая в сторону, чтобы присесть рядом. Я бросила на него сердитый взгляд, на что он лишь рассмеялся.
– Хочешь стать отвратительной и жирной?
– Ага, – я вытянула ноги, закидывая ступни ему на колени, – хочу быть настолько уродливой и омерзительной, чтобы никакой парень даже не взглянул в мою сторону. Нет парня – нет проблем. Я останусь старой девой и, может быть, уйду в монастырь, хотя сомневаюсь, что сестра Мэри позволит мне хоть на шаг к нему приблизиться. Надежда умирает последней.
– Так ты уже все спланировала?
– Да, – я опустила голову на подлокотник, устраиваясь поудобнее, – и говорю чертовски серьезно.
– Ага-ага. – Во взгляде Китона вспыхнул озорной огонек, и мои глаза подозрительно сузились. Он молниеносно схватил ведерко попкорна и стал запихивать мне в рот его содержимое. – Какой из меня брат, если я не помогу тебе выполнить свою миссию? – Я попыталась отмахнуться от него, но это оказалось бесполезно. Он схватил шоколад и размазал мне по лицу, от чего я, почти задыхаясь, безудержно захохотала.
Соскользнув с кресла, я упала на задницу, и Китон сполз вслед за мной, размахивая ведром от попкорна. Вскрикнув, я вскочила на ноги, пытаясь убежать. Он бросился за мной, и мы гонялись друг за другом по всему кинотеатру, перепрыгивая через кресла и проползая под рядами сидений. Наконец приступ смеха взял верх, и, споткнувшись, я упала на колени, заливаясь слезами от хохота.
– Хватит, – подняла я руку, когда Китон приблизился ко мне. – Ты победил. Я говорила не всерьез. Слишком люблю парней, чтобы отказаться от них навсегда. – Я согнула ноги в коленях, распластавшись по полу.
Китон улегся рядом, игриво подталкивая меня локтем.
– Отличное решение, о мудрейшая, – поддразнил он. – А теперь выкладывай, в чем дело.
– Обещай, что не расскажешь ни единой душе. – Я повернулась к нему.
– Слово скаута, – ухмыльнулся Китон, обнажая идеальные белоснежные зубы. Его лицо уже принимало взрослые пропорции, теряя детские черты. Волосы на макушке отросли слегка длиннее, чем на остальной части головы, и такая прическа ему очень шла. – Ты таращишься на меня?
– Ты такой красивый, Китон.
Его глаза испуганно расширились, и я едва сдержала смешок. Нетрудно догадаться, о чем он подумал.