— Я так понимаю, — Аммит кивнул в сторону леса, — что у вас есть армия? Как давно?
— Вот — да, — непонятно откликнулся Рэнт. — Это есть. Попервоначалу еще король прислал сюда каких-то… Ну и давай они баронетов набирать. Меня недельку помурыжили, ну да я едва огонь только разжигать научился. И отпустили. Соображаю, говорят, медленно.
Сардат усмехнулся и затушил пальцами тлеющую бумагу. Аммит внимательно смотрел на Рэнта, лихорадочно сворачивающего вторую уже самокрутку.
— Партизан стерегут — это кто? Чьи солдаты? Как вообще вы все это построили?
Рэнт не посрамил выданного ему в армии вердикта и надолго задумался.
— Ну, как тут построишь, — протянул он, наконец. — У каждого барона своя гвардия вроде как. У графа — тож своя. Но если граф скажет — барон своих тут же пошлет, куда надо. А партизан — наши стерегут. Ну, в смысле, барона Модора.
— Все они там? — чуть ли не ласково спросил Аммит.
— Все! — простодушно махнул рукой Рэнт. — Ну, окромя тех двоих, что вы приговорили. А… А чего? — Он крутил головой, глядя на поднявшихся Сардата и Аммита.
— Садись за поводья, — сказал Сардат, качнув головой в сторону застывшей неподалеку лошади. — Вези нас к твоему барону.
Глава 5
Странный запах, на который И обратила внимание еще ночью, к утру стал невыносимым. Принцесса вертелась на жесткой и холодной земле, морщила нос, но сон покинул ее. Со вздохом раскрыла глаза.
Кругом — степь, укрытая, будто прохудившимся ковриком, чахлой травой. Солнце сквозь облака светит тускло, ветерок тянет прохладный. Возле погасшего костра сидит спутник принцессы, что-то помешивает в котелке. Ночью Кастилос не хотел останавливаться, но И настояла на отдыхе. Сам же он, кажется, так и не ложился.
— Проснулась? — посмотрел на девушку. — Наконец-то. Как можно столько спать!
— Тебя спросить забыла, — огрызнулась Ирабиль. Короткий сон не только не прибавил сил, но, кажется, истощил последние. — Ты нашел еду? — Она с плохо скрытым интересом посмотрела на котелок.
— Кое-что получше. Лавсонию.
— Кого?
— Куст такой, — пояснил Кастилос. — Ползи сюда.
Все тело болит, ноги едва слушаются. Кое-как добравшись до костерка, И заглянула в котелок.
— Так это ты вонь развел? — Возле котелка даже глаза щипало.
— Все исключительно ради вашего блага, госпожа! — Не вставая, Кастилос отвесил издевательский поклон. — Сядь, закрой глаза и думай о чем-нибудь приятном.
— А что будет? — нахмурилась Ирабиль.
— Покрашу тебе волосы.
Принцесса шарахнулась от котелка, будто в нем сидела змея.
— С ума сошел? — закричала, выставив руки перед собой. — Да никогда…
— Да вот прямо сейчас, — перебил Кастилос. — Нам придется встречаться со многими людьми и вампирами. Я не хочу, чтобы на тебя таращились, задавали вопросы. Знать будут лишь те, кому это необходимо.
С тоской во взгляде И смотрела на котелок.
— Без этого никак?
— Может, и как, — пожал плечами Кастилос. — Но я всю ночь варил эту пакость, пока ваше высочество изволили почивать. Можешь проявить хоть немного уважения к труду?
Поймав прядку волос, И вздохнула, напоследок полюбовавшись золотыми и серебряными бликами.
Поначалу вздрагивала от прикосновения холодных рук Кастилоса, но вскоре привыкла. Когда волосы высохли, И принялась вертеться, пытаясь понять, как теперь выглядит. Волосы стали медно-рыжими. Кастилос, склонив голову, смотрел на принцессу.
— Ну и? — развела руками. — Как?
— Как рыжая девушка с зелеными глазами, — задумчиво сказал Кастилос. — Это, пожалуй, едва ли не хуже, чем голубоглазая блондинка… Но ничего, найдем тебе палку покрепче, будешь отбиваться.
— От кого? — удивилась Ирабиль.
— От ухажеров. Ладно, иди сюда.
— Что еще?
— Заплету тебе косу.
— Ты что, издеваешься? — завопила Ирабиль. — Да я никогда…
— Мы все еще на Севере, — перебил Кастилос. — Здесь традиции сильнее, чем где-либо. Так что выбирай — либо ты моя жена, либо носишь косу.
Сжав кулаки, И зарычала.
— Знаешь, что я тебя ненавижу? — спросила, усевшись к спутнику спиной.
Быстрые пальцы Кастилоса уже что-то мудрили с волосами.
— Наши чувства взаимны, — отозвался он. — Давай не будем портить друг другу настроение?
Тут И рассмеялась.
— «Если бы я мог сейчас отдать свою жизнь в обмен на твою — так бы и сделал, не сомневайся», — сказала, копируя интонации Кастилоса.
Пальцы замерли.
— Ты откуда это знаешь?
— Ты это мне в лицо сказал, — фыркнула Ирабиль. — А потом еще в лоб целовал. Гадость какая!
Кастилос продолжил переплетать волосы принцессы.
— Просто потерпи, — сказал, будто не слышал последних слов. — Помнишь, что велела тебе Река?
— Помню, — кивнула Ирабиль. — Сказала: «Сохрани себя».
— Этим мы и занимаемся.
Принцесса посмотрела в чистое синее небо. Вздохнула.
— А тебе что Река велела?
— То же самое.
— Что? Сохранить себя?
— Нет. Тебя. Только не спрашивай, почему. Понятия не имею. Кстати, раз уж мы заговорили о безопасности, подумай вот о чем: тебе уже не тринадцать лет.
— Как? — удивилась Ирабиль. Она попыталась повернуться, но нарвалась на подзатыльник.
— Сиди смирно, а то по заднице схлопочешь, — пригрозил Кастилос.
— Я не ребенок!
— О том и речь. Не знаю, сколько прошло здесь, но выглядишь ты лет на шестнадцать, не меньше. Так что старайся вести себя соответственно.
Да, принцесса заметила, как изменилось ее тело. Но голод и усталость последних дней пути, а также злость на Кастилоса не позволяли об этом задуматься. Теперь же Ирабиль уставилась на ставшие вдруг длинными ноги. Кожаные истертые штаны едва покрывают икры, жмут в талии. От сапог пришлось избавиться сразу, ступни уже покрылись множеством царапин. Куртка больно стискивала грудь, но тут уж ничего не поделаешь.
От размышлений о собственной зрелости Ирабиль переметнулась мыслями к Левмиру. Интересно, какой он теперь? Где он?
— Вот почему я должна была остаться с тобой? — проворчала Ирабиль. — Хоть бы Аммит или Сардат…
— Мне кажется, это очевидно, — сказал Кастилос.
— Нет. Я глупая. Объясни.
— Видите ли, ваше высочество, я обладаю одним очень ценным качеством, которым не владеет ни Левмир, ни Аммит, ни тот однорукий паренек, которого вы зацепили в поселке.
— И что же это? — пожала плечами Ирабиль. — Занудство?
— Нет. Я умею заплетать косы. Только не вздумай спрашивать, где и почему я этому научился. Все, свободна.
Девушка встала, повернулась к Кастилосу. Дерзко улыбнулась.
— Ну и где ты же ты этому научился, Кас?
Добрались до города с наступлением сумерек. Ворота Варготоса оказались закрыты. Кастилос постучал по металлическим листам — грохот вышел чудовищный. Приоткрылось окошко.
— Бродяги нам не нужны, — лениво сказал стражник.
Кастилос молча показал клыки.
— Баронеты нам не нужны, — поправился стражник.
Принцесса отвернулась, чтобы скрыть улыбку — таким обиженным стало выражение лица Кастилоса.
Улыбка быстро исчезла. Последний отрезок пути сожрал все силы, Ирабиль едва держалась на ногах. Прислонившись к стене, она рассеяно слушала переругивания Кастилоса со стражником. Несколько раз прозвучало имя Ливирро. Ирабиль прикрыла глаза, вспоминая графа. Видела его лишь однажды, на балу. Ливирро, полноватый улыбчивый мужчина, держался в стороне. В отличие от остальных, ни разу не подошел к ней, только с отцом перемолвился парой слов.
Заскрипели петли ворот. Кастилос сделал знак принцессе.
— А это еще кто? — нахмурился стражник, копьем преграждая дорогу девушке.
— Моя сестра, — сказал Кастилос. — В чем проблема?
Стражник вздохнул и поднял алебарду. Проходя мимо, И окинула его любопытным взглядом. Вампир или человек — не понять. Высокий, в плаще, сапоги блестят, на поясе — меч. Оружие висит так неприметно, будто само собой — чувствуется, что хозяин к нему привык.
Всего стражников у ворот оказалось четверо. Все проводили новоприбывших неприязненными взглядами, и принцесса, поежившись от неприятного чувства, отвернулась.
— Что теперь? — спросила И, стараясь шагать в ногу с Кастилосом.
— Найдем гостиницу. Утром отправляемся к Ливирро. Надеюсь, он меня вспомнит.
В красноватом свете уходящего солнца город казался пустым и зловещим. Дорога петляла между натыканными вплотную друг к другу домами. То тут, то там попадались гвардейцы-вампиры. Увидев десятый патруль, И нахмурилась:
— Разве у Ливирро есть своя армия?
— Очень на это надеюсь, — тихо ответил Кастилос.
— Но ведь это запрещено!
— Кем?
Вопрос остался без ответа. Сделав несколько шагов, Кастилос заметил, что идет один. Сзади послышались всхлипывания. «Только не это!» — мысленно застонал Кастилос. Среди его многочисленных талантов не было одного — умения усмирять женские слезы. К тому же Кастилос до сих пор не мог решить, как относиться к И: как к ребенку, или молодой женщине.
— Ну что такое? — спросил он, приблизившись к принцессе, отчаянно трущей глаза.
— Ничего! — огрызнулась та.
После долгой и мучительной борьбы с собой Кастилос положил руку ей на плечо. Ирабиль дернулась, но не так сильно, чтобы освободиться.
— Прости, — сказал Кастилос. — Я допустил ужасную бестактность, и мне очень стыдно. Мне жаль твоего отца. Я знал его совсем немного, но этого хватило, чтобы проникнуться к нему уважением. Однако его больше нет, и нам предстоит узнать, что теперь происходит в мире. Не стоит рассчитывать, что хоть какие-то из старых порядков еще действуют.
Ирабиль перестала всхлипывать. Кастилос убрал руку. Подняв взгляд на спутника, принцесса с детской обидой выдала:
— Между прочим, как вампир, я тебя старше!
Кастилос улыбнулся.
— Вот и отлично. Можешь меня ненавидеть и проклинать, только не плачь.
До гостиницы добрались уже в потемках. За два квартала слышался шум — музыка, крики, грохот. Подойдя к дверям, Кастилос остановился и отодвинул Ирабиль в сторону. Не успела она раскрыть рта, как из дверей спиной вперед вылетел вопящий человек, обнимая табуретку. Грянулся о землю и затих. Дверь покосилась на одной петле.