— Только вот я — не Модор, — сообщил Аммит. — И проблема — не моя, а человеческая. Если бы я решал свои проблемы, то уже двигался бы на север. А сейчас постарайся угомониться, ни к чему сеять панику.
Она хотела сказать, что посеет панику, что расскажет людям все. Пусть бегут в разные стороны, да кричат погромче… Но не успела. И хотя сердце ее остановилось при первых признаках опасности, скорость, с которой двигался Аммит, оказалась за пределами восприятия.
Словно порыв ветра выдернул ее из седла, закружил, бросил в повозку, разметав перепуганных людей. Лицом Сиера ткнулась в доски, перед глазами трепетнула высохшая травинка, оставленная кем-то из работников. Руки сковало что-то страшное, горячее, нерасторжимое. Руки, а вслед за тем и ноги.
— Цепи твоего благоверного, — пояснил Аммит, застегивая замки. — Не обижайся, это лишь на время. Не хочу беспокоиться еще и за тебя.
— Я тебя никуда не поведу, подонок! — прошипела Сиера прежде чем звенья цепи вжались ей в рот.
— Поведешь, — заверил ее Аммит. — Еще как — вприпрыжку. А пока полежи, отдохни.
— Аммит! — Это кричит Сардат, но, как ни выкручивай голову, его не увидеть. — Ты совсем тронулся? Что за…
— Рот закрыл! Как только я все решу — обнимемся и будем плакать от того, какие мы плохие. А до тех пор слушай меня. Вас всех это касается! Хотите жить? Тогда шагайте вон туда и начинайте завывать пожалостливей уже сейчас!
Звать Аммита Учителем отчего-то расхотелось. Испепеляя взглядом его спину, Сардат очень быстро думал. Как бы поступил, будь все это в поселке? С трудом представлялось. Слишком много разных сил сошлось в одном месте, тогда как в поселке куда проще: есть люди, а есть природа, у которой нужно отобрать золото.
— Слышь, командир, — приблизился к нему с заговорщицким видом Рэнт. — Чего делать-то? Старый совсем из ума выжил, по ходу…
Всем существом Сардат хотел кивнуть, довериться, объединиться… Но крохотная толика не то здравого смысла, не то еще чего-то заставила его пересилить человеческий инстинкт. На Рэнта холодно взглянул не человек, не вампир, но именно тот, к кому Рэнт обратился — командир.
— Будешь делать то, что он скажет. И чтобы про «из ума выжил» я больше не слышал. Ясно объясняю? Надо будет — с ним я сам поговорю, а ты иди, колонны строй.
Хотя приказ явно не пришелся Рэнту по нраву, он ощутимо приободрился, получив работенку. Сардат проследил за ним взглядом. Размахивая руками, покрикивая, а то и раздавая прямо с седла затрещины, Рэнт успешно делил беспорядочную толпу людей на две колонны, идущие вдоль кромок леса.
Надо же, — думал Сардат, — и ведь не возмутится никто. Даже бабы — эти вечные скандалистки — шагают себе молча, глаза в землю. Никто не скользнет в чащу незаметно, никто даже не спросит, в чем дело! А ведь над ними сейчас — всего лишь Рэнт. Баронет, даже в коротком, похожем на куртку плаще, почти неотличимый от человека.
Уже заметив впереди пятерых всадников, Сардат успел подумать: все гораздо глубже и сложнее, чем казалось. Нельзя просто уничтожить вампиров, отдав власть людям. Сперва нужно уничтожить что-то в людях. Что-то страшное, вязкое, глушащее любые удары судьбы. Что-то, что взращивали вампиры тысячелетиями. Что-то, не позволяющее выпрямиться во весь рост. Но как это сделать?
Топот копыт, клубы пыли, придушенное ржание — всадники осадили коней. Впередиидущего Сардат узнал — тот самый, что командовал, когда они вышли из леса. Он тоже узнал Сардата и Аммита, но только чуть прищурился, не выдав эмоций.
— Это что такое здесь? — гаркнул он.
Всадники остановились, повозки с заключенными за ними — тоже. А колонны людей, дожидаясь знака Рэнта, продолжали медленно ползти, будто в гигантские клешни зажимая вампиров.
Аммит подвел лошадь почти вплотную к командиру вампиров.
— Здесь — все, чем владеет барон Модор. А значит — все, чем владеете вы. Варианта у нас два. Либо начинаем драку, и при любом раскладе погибают все люди, либо вы поджимаете хвосты и бежите домой плакать и жаловаться. В этом случае люди вернутся на следующий день.
Колонны замерли, повинуясь Рэнту. Прокатился встревоженный шепоток. Сардат не верил глазам и ушам. Вот только что они услышали, как решают их судьбу, и — ни слова, ни движения! А самое страшное, самое обидное — что ни Аммит, ни эти пятеро даже не смотрят по сторонам. Знают, что никто, ни один человек не осмелится вмешаться в разговор вампиров.
Само собой возникло в памяти суровое лицо Левмира. Как он спокойно расписывал подробности предстоящего допроса обезглавленного вампира. Как он дрался наравне со всеми в пылающем поселке. Как… Как он-то такой получился в этом переполненном бесправными скотами мире?!
«Она меня сделала таким», — прошептал голос, в котором Левмир узнался с трудом. Из него исчезла вся хрипота, но добавилось низких ноток, раскатистых и приятных. Три года, прошедших за время путешествия к Реке, изменили и его.
Она… Вспышка памяти — чужой памяти.
Только по странным сияющим волосам Сардат узнал маленькую И. Совсем ребенок, замотана в какую-то простыню. «Идем!» — говорит она и тянет его за собой в лес. Быть может, знай он тогда, что перед ним вампир, подчинился бы и сгнил в бараке. Но Левмир (а вместе с ним и Сардат) видел только странную девчонку, которая пыталась распоряжаться. Глупо и неумело пыталась. И он пошел обратно. А она побежала за ним.
— А ты не слишком о себе возомнил? — Грубый голос вампирского командира привел Сардата в сознание. — Вас тут — два бойца и бревно с ушами. Барона вы, допустим, смогли одолеть, но он — не воин. Об этом подумал?
— Конечно, — спокойно возражал Аммит. — А ты подумал о том, кто я такой? Положим, имя тебе многого не скажет. Но я могу кое-что вспомнить еще из тех времен, когда мы с королями — прошлым и нынешним — собирали войско для битвы с императором Киверри.
— Я что, должен в это поверить?
— А я что, должен тебя убеждать? Нанеси удар, и погибнет один из твоих бойцов, а также — один человек. Потом мы удесятерим ставки. Кстати, подзови-ка остальных, я хочу видеть товар лицом.
Сардат развернул лошадь. Проехал мимо побледневшего Рэнта, которого не оскорбило даже «бревно с ушами», спешился и подошел к повозке. За спиной что-то вспыхнуло, алые блики озарили все кругом, будто зарево. Кто-то закричал. Звуки борьбы. Сардат ощутил, как оборвались две жизни — человеческая и вампирская.
И снова — лишь испуганный ропот. Они стоят. Они ждут…
— Еще удар — и погибнет десять человек, — говорит Аммит. — И один твой боец. Пока мне все нравится.
Сардат перегнулся через борт повозки. Сиера лежит на дне, не в силах пошевелиться. Хитро переплетенные веревки держатся одним замком.
— Где ключ?
Кто-то из сидящих в повозке живых мертвецов ответил женским голосом:
— У старика. Не лез бы…
— К тебе не полезу, не боись. Береги цветочек до свадьбы.
Женщина усмехнулась в ответ и показала неприличный жест. Сардат тоже улыбнулся. Эти люди ему определенно начинали нравиться.
Могло показаться, будто она просто лежит. На самом же деле Сиера не оставляла попыток разорвать цепи, пропитанные кровью барона. Знала, что бесполезно — нерушим такой металл — но вновь и вновь напрягала мышцы. От каждой попытки звенья накалялись и жгли кожу. Сердце не бьется, но даже так — больно. Глаза налились черной краской, полыхают алые радужки — уже не вернешься назад без крови. Жажда так сильна, что клыки сами собой скрежещут по цепи.
Разговор, возникший у нее над головой, Сиера почти не слышала. Какая разница, что там, если ничего не меняется? Но вдруг чьи-то пальцы коснулись ее рук, потом — ног. Она вздрогнула от этого прикосновения. Неуместная стыдливость поднялась из глубины души. Аммит вязал ее быстро и грубо. Подол задрался до неприличия. Но эти руки пробовали цепь.
— Я в этом не сильно разбираюсь, — над самым ухом голос Сардата, — но мне, похоже, их не порвать. Меня они, правда, и не жгут. Это потому что там — кровь барона?
Он, взяв за плечо, немного повернул ее, и Сиера увидела спокойный блеск карих глаз. Попыталась кивнуть, но в итоге лишь моргнула. Однако Сардат ее понял и достал из-за пазухи нож.
— Я дошел до Алой Реки, — сообщил он, кромсая запястье. — Мне этого хватило, чтобы сорваться с цепи. Попробуем?
«Почему?» — спросил ее взгляд.
И Сардат, прежде чем поднести кровоточащее запястье к ее губам, грустно усмехнулся.
— Не знаю, почему так получается, честно. Просто вашему миру, кажется, не помогу ни я, ни Аммит, ни Левмир, ни Кастилос. Если кто и может заставить людей поверить в себя, так это маленькая и слабенькая девчонка, в жилах которой вместо крови течет сталь.
Летучая мышь сорвалась с ладони Глардота, командира отряда вампиров, и понеслась вдоль дороги. Аммит проследил ее взглядом до поворота, после чего опять холодно посмотрел на Глардота.
— Тут ведь недалеко? Просто если я успею зевнуть до того как все они придут, погибнет два десятка человек.
Глардот молча поднял руку, и с громким писком на указательный палец уселась еще одна мышь, вылетевшая из леса. Глядя ей в глаза, Глардот отдал другой приказ, и тварь, захлопав крыльями, унеслась вслед за первой. Аммит с ухмылкой проводил и эту.
Глардот смотрел на Аммита с ненавистью, не считая нужным даже как-то ее скрывать. Еще бы — старик, три часа назад дрожавший и заискивающий, расправил вдруг плечи и распоряжается воинами, как малыми детьми. Однако, как ни злился, а найти выход не мог. Вряд ли, конечно, Аммит сумеет уничтожить их всех, но вот пожечь людей — это запросто. Если барон останется без всего…
Вспомнив некоторые прочитанные хроники, Глардот мысленно сплюнул. Бывали такие случаи в далеком прошлом. И разоренный вампир поступал единственно возможным способом: нападал на соседа. И воины, ему присягнувшие, сделавшие служение частью своей страсти, ступившие на путь становления берсерка, вынуждены были подчиняться. Заканчивалось все одинаково: кто-то старше и сильнее приходил и уничтожал нарушителей спокойствия.