— Мы должны войти внутрь? — шепнул он.
— Да, — еще тише отозвалась Айри.
— Почему-то мне страшно.
Признание вырвалось помимо воли. Страх действительно разливается по телу, сковывая движения. Страх, которого раньше не было. Глубинный, непонятный. Как будто внутри сурии притаилась смерть. Прикрыв глаза, Левмир увидел Алую Реку. Поверхность подернулась рябью. Гневный шепот: «Не смей!»
— Почему? — Айри повернула голову. Теперь Левмир стиснул ее ладонь.
— Ничего, — ответил. — Справлюсь.
«Я не для того прошел такой путь, чтобы бояться», — такой ответ получила Река, прежде чем померкнуть.
— Пора! — выдохнула Айри.
Серая река одинаковых людей неспешно потекла внутрь, увлекая с собой Айри и Левмира. С каждым шагом страх сильнее. Хочется бежать. Лучше сразиться со всеми вампирами Запада в одиночку, чем войти туда. Что-то чуждое, непонятное и враждебное смотрит из темного проема, только и ждет, чтобы…
Вход все ближе. Левмир не поднимал глаз, предпочитая смотреть на серую землю под ногами. Благо, все остальные тоже шли, опустив головы. Большой палец княжны погладил его пальцы, и Левмир вдруг понял, что слишком крепко сжал ее ладонь. Сердце остановилось, и сила переполняла тело. Левмир расслабил руку. Стиснув зубы, заставил сердце вновь пустить кровь по венам. Это произошло как раз в тот момент, когда он проходил через проем. Лицо опалило жаром, но несколько шагов спустя жар превратился в тепло. Чуть подняв голову, Левмир осмотрелся по сторонам.
Для человеческих глаз огромное помещение погружено во мрак, но глаза вампира видят больше. Только вот смотреть оказалось не на что. Изнутри мраморный купол абсолютно пуст. По стенам вьются узоры, то тут, то там стоят зеркала. Напротив входа, на высоте в три человеческих роста, прорезано круглое окно, через которое струится с улицы серость. Окно из восьми кусков стекла, каждый — разного цвета.
С тихим хлопком закрылись двери. Люди не заполнили зал даже на четверть. Сгрудились посередине, все такие же безмолвные, все так же смотрят под ноги. Человек в золотых одеждах встал под круглым окном. Когда загремел голос, Левмир вздрогнул. Звук многократно отражается от стен, кажется, будто говорит несколько человек, с разных сторон:
— В начале была лишь тьма. Посреди пустынной земли стремила греховные воды Алая Река, упиваясь своим величием. Ничто не тревожило ее вечного покоя. Но вот однажды над миром вспыхнуло яркое Солнце, озарив каждый камень, каждую пядь пустой земли. Так закончилось владычество Алой Реки. Укрывшись от солнечных лучей, она видела, как из пустой земли показываются первые травы, как в мертвых реках зарождаются рыбы, как встают леса и полнятся зверьем, как небо заполняют птицы. А потом пришел Человек и стал хозяином земли. В ярости Река породила отвратительных чудовищ, чтобы уничтожить жизнь на земле. Монстры кинулись на людей, но пали, все, как один. Лишь малая их часть еще осталась, в морях, в горах, в лесах. Солнце победило Алую Реку в первый раз.
— Что с тобой? — шепнула Айри, заметив, как низко склонился Левмир, будто от невыносимой боли.
— Ничего, — шепнул он.
На них с осуждением косились со всех сторон, и Левмир нашел в себе силы распрямиться. Казалось, кровь раскалилась и жжет изнутри. «Останови сердце, — шептала кровь. — Убей их всех».
— Тогда Алая Река заставила все реки и моря выйти из берегов, затопила землю, чтобы извести род людской, — продолжал человек в золотых одеждах. — Но люди построили лодки и корабли, люди спасали друг друга и меньших своих братьев. А Солнце забыло покой, осталось в зените до тех пор, пока не иссушило потоп, пока ветер не заиграл снова густыми кронами и зелеными травами. Так Солнце победило Алую Реку во второй раз.
В сурии их руки расцепились. Должно быть, здесь не считается приличным касаться друг друга. Но Левмир наплевал на приличия, схватил княжну за руку изо всех человеческих сил. Или так, или остановить сердце. Близость Айри как-то помогала, от ее прикосновения становилось легче. Ощутив ответное пожатие, Левмир перевел дух. Достоять. Во что бы то ни стало достоять до конца!
— Алая Река призвала к себе людей. Немногие откликнулись на зов. Лишь самые честолюбивые, жадные, злые. А также — самые красивые, добрые и сильные. Этих послало само Солнце, разгадав замысел Реки. Но Река затопила их память, отняла их души, а взамен дала вечность, силу и бесконечную жажду человеческой крови. Вампиры пришли в мир, и мир содрогнулся. Солнце запретило им продолжать род, как людям, и они научились делиться своей нечистой кровью и плодить новых монстров. Но все эти монстры остались людьми в глубине своих черных сердец. Они дрались за землю и еду так же, как люди, и в конце концов извели сами себя. Жалкие их остатки были изгнаны людьми далеко за пределы мира. Так Солнце победило Алую Реку в третий, последний раз.
Человек в золотых одеждах поднял руки, и в этот момент первый солнечный луч скользнул в окно. Один за другим загорелись восемь стекол. По лицу Левмира полоснул красный отблеск, на Айри пал желтый. А потом все цвета перемешались. Разноцветные блики разлетелись по сурии, отразились от зеркал, заиграли на золотых барельефах, изображающих деревья, животных, людей. Зал полнился светом, играл всеми красками, которые постепенно сливались в один, белый свет, льющийся со всех сторон, как и голос человека в золотых одеждах.
Люди срывали капюшоны, подставляли счастливые лица благословенному потоку света. Сотни глаз смотрели наверх, туда, где пылает окно, похожее на маленькое солнце сурии.
Айри отбросила капюшон, и Левмир последовал ее примеру. В последний раз что-то вскрикнуло, затрепетало и скончалось в глубине души. Исчезла боль, исчез жар, а вместо них сердце переполнилось радостью. Левмир засмеялся, глядя на Солнце. Подумал, сейчас на него опять начнут коситься, но тишина в этот миг треснула, брызнула миллионами осколков, зазвенела смехом и голосами. Люди приветствовали Солнце, люди тянули к нему руки, и теплые лучи не отказали никому в благословлении.
— Солнце наполняет светом наши жизни! — Голос человека в золотых одеждах зазвучал еще громче, перекрывая крики толпы. — Солнце согревает и дарит надежду. Впустите лучи в свои сердца, позвольте им обогреть ваши души. И если Алая Река подвергнет вас искушению в час ночной, вспомните: утром Солнце вернется, уничтожив ее власть. Так было, так есть, и так будет.
— Солнце! — закричал мужской голос.
— Солнце! — присоединился к нему другой, женский.
— Солнце! Солнце! Солнце! — гремели своды сурии.
Не замечая слез, текущих по щекам, Левмир, как и все, вытянул руки вверх, и закричал изо всех сил:
— Солнце!
Гарнизон из сотни воинов занимал холм, по которому проходила зыбкая граница княжества. Торатис во главе отряда из двух сотен присоединился к ним. Выслушал доклад командира.
— Как получилось, что их приближения не заметили заранее?
Командир гарнизона потупил взгляд.
— Дозорные уснули. Разумеется, они уже наказаны, но…
— Но? — удивился князь. — Ты собираешься оправдывать?
— Нет. Но мы здесь уже два месяца на военном положении. Не может ведь так продолжаться вечность. Ради деревни, которая приносит едва тысячу монет в год…
— Решил, что, не справившись с должностью командира, стал главным казначеем?
Тяжело опустились плечи воина.
— Прошу прощения за дерзость. Но с должностью я действительно не справляюсь.
Князь перевел взгляд вниз, туда, где перед злополучной деревней выстроились неподвижные, угрожающие фигуры воинов Бинвира. Сотня конников, две сотни пехотинцев. Снарядились, будто на войну. Поймав себя на этой мысли, Торатис поморщился. Вот и сам уже перестал воспринимать всерьез возню вокруг деревни. Будто две банды мальчишек делят угол в трущобах.
— Прикажете атаковать? — К Торатису подошел воевода.
— Попробуем обойтись малой кровью. — Князь усмехнулся. — Сегодня судьба деревни решится раз и навсегда. А заодно и другие судьбы.
Торатис тронул поводья, и лошадь выдвинулась вперед. Копыта заскользили по склону холма. Оказавшись на равнине, Торатис поднял правую руку. В стане Бинвира поднялась суматоха, ряды смешались, но вот навстречу Торатису выехал закованный в черные латы всадник на черном коне. Алые росчерки на груди и на щите выдавали приверженца церкви Алой Реки. Остановив коня в сотне шагов от князя, всадник поднял забрало.
— Говори, Торатис! — загремел могучий рык. — Только недолго. Мы пришли биться, а не разговаривать.
Дружный рев поддержал слова Бинвира. Дождавшись, пока шум утихнет, Торатис заговорил:
— Хочу предложить сделку, Бинвир. Решим спор насчет деревни, сбережем людей, а заодно и развлечемся. Выслушаешь?
Бинвир захохотал, смачный плевок в сторону Торатиса разбился о камень. Войско князя зароптало.
— Это ты так сдаешься? — крикнул Бинвир под хохот своих людей.
— Один мой боец против десятка твоих. Твоя победа — твоя деревня, я ухожу. Моя победа — уходишь ты.
— Один против десяти? Что ж за рыцарь?
— Что решишь?
Бинвир сплюнул еще раз, покосился на своих. Махнул рукой.
— Давай своего чемпиона. Только пусть он будет без доспеха!
— Труслив же ты, Бинвир, — улыбнулся князь.
— Не люблю играть. Люблю выигрывать.
— Будь по-твоему, — кивнул Торатис. — Отбери лучших, а я пока пошлю за своим бойцом. Все слышали, как мы условились?
С двух сторон оружие грянуло в щиты. Торатис нашел взглядом ординарца, поманил к себе.
— Лети в город и разыщи Левмира. Он где-то катается с княжной. Передай, что я прошу его показать свою силу сейчас. Возьми коня для него.
Лишь только ординарец ускакал, к Торатису приблизился командир гарнизона.
— Позвольте, князь, уместны ли такие игры? — зашептал он. — Ударь мы сейчас…
— Ты мое слово слышал?
— Так точно.
— Вернись в строй и не позорь меня.
Айри казалось, что Солнце сегодня вызолотило все дороги в городе, каждый камень светился, на каждом встречном лице — улыбка. Хотелось бежать вприпрыжку и петь детские песенки. Раньше Айри так и делала. Они с мамой всегда смеялись, выходя из сурии. Перебегали площадь факиров и спускались в как раз открывавшуюся чайхану, где вдоволь ели сладостей. Сейчас ноги сами несли ее туда.