Вытянув руку перед собой, Левмир представил, как через все его тело протекает жидкое пламя. С пальцев сорвался зеленоватый огонь, ударился о каменную плиту перед нападавшим и вспыхнул, взвился до потолка. Служитель попятился, сабля выпала из руки, зазвенела. Трое противников Айри отступили. Княжна обернулась, приоткрыла рот, глядя на огненный столп. Двое Шестерок, не спешивших ввязываться в битву, побежали к выходу. Остальные устремились следом. Последним хромал тот, кому Левмир сломал руку.
Дверь распахнулась, опрокинув на спины двоих беглецов. На пороге возник рыцарь в полном доспехе, держа под мышкой шлем.
— Господин Левмир? — загрохотал зычный голос. — У вас неприятности? — Широкий палаш покинул ножны, Шестерки попятились.
— Эти люди напали на него, затащили внутрь, — воскликнула княжна. — Они совсем ополоумели от своих жертвоприношений. Все ведь так было, да? — повернулась она к связанной девушке.
Глядя в глаза Айри, Рикеси сказала:
— Истинная правда, госпожа.
Левмир зажмурился и, не без усилий, запустил сердце. Кровь пока еще не требовалась, хотя ее аромат приятно будоражил ум. Алая Река со стоном отступила.
— Мы ее забираем. — Левмир указал на Рикеси.
— Это моя рабыня! — Браир, держась за голову, поднимался на ноги. — Вы не имеете никакого права…
— Да брось, — засмеялась Айри. — Всегда можно найти какую-нибудь ошибку в документах. В том числе и в тех, согласно которым ты отбыл полный срок наказания.
На лице рыцаря Левмир увидел улыбку. Она пряталась в усах, не предназначенная ни для кого, кроме самого рыцаря.
— Забирай своих шакалов, Браир, и пошел вон отсюда, — приказал он. — Впредь, завидев кого-то с Солнцем в глазах, становись на колени, а не обнажай сталь.
Девять выживших служителей, шипя и потирая отшибленные места, выползли из храма. Закрыв за ними дверь, рыцарь посмотрел на Левмира:
— Князь Торатис хочет, чтобы вы показали свою силу в бою. Сейчас решается участь деревни между двумя княжествами. Вам придется одолеть десяток рыцарей Бинвира. Прошу поторопиться, я буду снаружи.
Лишь только рыцарь вышел, Айри бросила саблю на пол:
— Ты не пойдешь.
— Это еще почему?
— Десять рыцарей, которые будут пытаться тебя убить! Пусть ты силен, но обращаться с этой силой еще толком не умеешь. Даже мне это понятно, а уж они раскусят в мгновение.
Левмир пожал плечами.
— На Западе меня будут пытаться убить тысячи вампиров. Надо же с чего-то начинать. Освободи, пожалуйста, девушку.
Айри покосилась на пленницу.
— Сам с ней возись, если хочешь.
— Айри! — Левмир шагнул вперед, и княжна заметила, как покраснели его щеки. — Она без одежды.
Княжна вздохнула:
— Сколько же у тебя проблем в жизни!
Вынула нож из горла мертвого Шестерки, обтерла лезвие о его же плащ. Левмир следил за действиями княжны с интересом. Для нее убийство явно не исключительный случай.
— Дай сюда. — Айри рванула с плеч Левмира плащ. — Попытаюсь сделать ее одетой и свободной.
Рикеси задрожала, когда Айри приблизилась к ней с ножом. «Красивая», — отметила княжна. Чтобы отвлечь девушку от ножа, кромсающего тугие путы, Айри спросила:
— Как тебя занесло в жертвы? Таких как ты обычно пристраивают в бордели.
— Там я и была, — пролепетала Рикеси. — Пока Преосвященство меня не выкупил.
— «Преосвященство»! — фыркнула Айри. — Видела бы ты, как это «преосвященство» драпало с поля боя, бросив оружие, на глазах у подчиненных.
Рыцарь, держа под уздцы двух серых коней, ждал возле храма. Айри в черном плаще убитого Шестерки вышла первой, придерживая Рикеси, у которой подгибались ноги.
— Вы молодец, княжна Айри, — сказал рыцарь. — Надеюсь, ваш… князь когда-нибудь возьмет с вас пример.
Левмир запрыгнул в седло. Лицо ожесточенное, взгляд направлен вдаль. Айри схватила его за руку.
— Откажись.
— Езжай домой, — ответил Левмир. — Позаботься о девушке.
Пальцы княжны сжались.
— Ты мне приказываешь? — В глазах сверкнул недобрый огонек.
Левмир посмотрел на нее и улыбнулся. Рука Айри дрогнула.
— Да, — сказал он. — Бегом домой, и чтоб к моему возвращению везде порядок был.
Айри отступила, хлопая глазами. Не могла ни одного слова найти. А Левмир засмеялся:
— Извини. Родителей вспомнил. Подумал, каково это…
Взгляд погрустнел, вновь устремился вперед.
— Хотя, какая разница. Неважно. Поехали!
Рыцарь и Левмир одновременно хлестнули поводьями, лошади сорвались с места. Айри досталось только облачко пыли из-под копыт. Лишь когда всадники превратились в неразличимые пятна, княжна нашлась со словами:
— Кичливый дурак! Я тебе устрою.
Сунув два пальца в рот, Айри так громко свистнула, что Рикеси зажала уши руками. Карета, стоявшая возле рынка, тронулась с места.
Ни слова не ответив на сонное бормотание кучера, Айри зашвырнула Рикеси внутрь.
— В Кварталы, — сказала кучеру. — Останови у самого убогого домишки, не ошибешься. Да поскорее!
Рикеси вцепилась обеими руками в сиденье, когда четверка лошадей понеслась по мостовой. Княжна держалась за край раскрытого окна, и на ее лицо смотреть было страшно. Но Рикеси сегодня уже набоялась досыта.
— Спасибо вам, госпожа Айри, — сказала она.
— Этого благодари, — фыркнула княжна. — Мне до тебя дела не было и нет.
— А что со мной теперь будет?
— Отправишься во дворец. Найдем работу.
— Вы любите его?
Айри подпрыгнула на месте, больно ударившись головой о потолок.
— Что я его делаю, ты сказала? — Слова перемешались в голове.
Рикеси улыбнулась так невинно, будто ребенок. Только сейчас Айри поняла, что рабыне лет двадцать, не меньше. Худенькая и невысокая, отчего и кажется моложе.
— С ним вы совсем другая, — пояснила Рикеси. — И меня во дворец взять обещаете, хотя дела до меня никакого нет. Потому что он так захотел. И в драку полезли…
— Закрой рот! — выдохнула Айри, не веря ушам. — Ты… Ты соображаешь, с кем разговариваешь? Я — княжна! А ты… Ты вообще никто, тебя даже рабыней теперь не назовешь.
— Простите, я буду молчать, — прошептала Рикеси, наклонив голову. Но даже по ушам Айри заметила, как она улыбается. Внутри все закипело.
— Не люблю я его! — воскликнула.
— Понимаю, — сказал Рикеси.
— И никогда никого не любила.
— Как скажете.
Поскрипев зубами, Айри выплюнула последний довод:
— Он просто мне нужен здесь, навсегда, вот и все!
— О, это ведь совсем другое дело, — кивнула девушка. — Простите за глупое предположение.
С минуту Айри молча сверлила рабыню взглядом, а потом сказала:
— Замолчи!
Рикеси покорно закрыла рот ладошкой.
Распугивая прохожих, карета пронеслась по элитным кварталам и остановилась у неказистого забора, из-за которого лез наружу бурьян. Айри выскочила наружу.
— Двух лошадей выпряги, быстро! — велела кучеру, сама уже двигаясь к дому.
Калитка открыта, а в дверь пришлось стучать. Айри колотила до тех пор, пока не щелкнул замок. На пороге появился Эмарис. В измятой одежде, с красными не то от слез, не то от недосыпа глазами.
— Княжна? — удивился он.
— Торатис задумал его убрать, — сказала Айри, поражаясь своему спокойствию. — Сделаешь что-нибудь, или будешь сидеть в своей норе, как слепой крот?
Эмарис тряхнул головой.
— Кого — «его»? И что я должен делать?
— Левмира! — закричала Айри, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на вампира с кулаками. — Бой с десятью рыцарями. Не турнир, а за деревню, против Бинвира. До смерти. Понимаешь?
Что-то блеснуло в глазах Эмариса.
— А у тебя-то какой интерес?
Айри поднялась на цыпочки, чтобы заглянуть ему в лицо.
— Скажешь хоть слово про любовь — я тебя выпотрошу ногтями. Он — твой сородич, по крови и земле. Допустишь, чтобы его прирезали только потому, что князь боится Солнца?
Наконец-то взгляд Эмариса стал обычным. Холодным, как блеск клинка, и таким же острым. Взгляд этот пронзил Айри до глубины души, и она поняла: знает! Эмарис знает ее постыдную тайну, ее безвинный грех, из-за которого судьба рухнула в бездну.
— Жди, — сказал Эмарис.
Скрылся в доме, но вернулся спустя секунду, с двумя мечами в ножнах. Айри едва поспевала за ним.
Кучер поклонился Эмарису, показал на двух лошадей. Уздечек и седел не было, но Айри умела править и так.
— Езжай во дворец, — распорядилась княжна. — Сдашь эту слугам. Пусть накормят и оденут. Выделят комнату. А ты! — стукнула по дверце кареты. — Молчи как рыба, поняла меня?
— Да, госпожа Айри, — высунулась наружу Рикеси.
— Я не шучу сейчас. Будут спрашивать — говори, что я велела молчать, иначе язык тебе вырежу. Вернусь — решим, как тебя представить.
— Это кто? — спросил Эмарис, с любопытством глядя на Рикеси.
— Ее сегодня ночью должны были принести в жертву Реке, — объяснила Айри. — Но мы же, спали нас Солнце, такие жалостливые, что бросились на подмогу!
Эмарис усмехнулся.
— Значит, паренек начал диктовать свои правила? Хорош. Вот почему вампиров нельзя пускать на Восток. Восток превратится в Запад.
— Пусть хоть в лошадиную задницу превратится. Поехали!
Глава 12
Прижимая к груди подарок, И засыпала, убаюкиваемая покачиваниями кареты. Только боль в двух порезанных пальцах держала на плаву. Меч императора занял противоположное сиденье, Кастилос опять сидел рядом с принцессой.
— А что нам теперь делать? — спросила Ирабиль, вспомнив, из-за какой внезапной мысли порезалась.
Кастилос ответил незамедлительно:
— После всего, что было между нами ночью? Думаю, надо пожениться.
Мигом проснувшись, И ударила его в бок обеими ногами. Дверь кареты раскрылась, Кастилос вылетел на улицу. Прохожие захохотали, показывая пальцами.
— А ты шустрая, — усмехнулся Кастилос, на ходу запрыгивая обратно.
— А ты думал! — вздернула нос Ирабиль. — Я, вообще-то, серьезно спрашивала.