Прикрыв дверь, Кастилос на всякий случай задвинул щеколду.
— Ты про ближайшие дни? Или про более длительный срок?
— Про то и то, — пожала плечами принцесса.
— Сегодня ночью я встречусь с Ливирро, как договорились.
— Когда вы успели договориться? — не выдержала Ирабиль. — Несли какую-то чушь.
— Любая чушь имеет смысл, если разобраться в ней. Но больше всего тебя интересует Эрлот, так? Не собираюсь ли я попытаться переговорить с ним, выторговать себе сладкий кусочек?
Опустила взгляд. Услышать свои мысли из уст Кастилоса оказалось стыдно. Он положил руку ей на плечо.
— Ирабиль… Я не знаю пока, что и как мы будем делать. Но точно скажу одно: я убью Эрлота. Я заставлю эту тварь умолять о быстрой смерти от огня. Таков мой план.
— А как же…
— Все это волшебство и счастье — после того как я передам тебя в руки Левмира. Или Аммита. До тех пор твоя безопасность заботит меня больше всего. Размотай платок.
Ирабиль нахмурилась.
— Не надоело меня облизывать?
— О, я ни капли не устал.
— Сейчас снова вылетишь!
Кастилос засмеялся:
— Нет, мне положительно нравится твоя компания. Удивительным образом ты умудряешься поднимать мне настроение, даже если злишься. Особенно если злишься.
Лишь только сняли платок, кровь побежала с прежней силой. Ирабиль зажмурилась, позволив Кастилосу сделать необходимое.
— Все, — сказал он. — Вроде остановилась, но пока лучше ходи с повязкой.
Он затянул платок. Принцесса молчала. Трепещущее в душе чувство благодарности — настоящее, или просто очередная порция яда разносится по телу? Заметив мучительную борьбу на лице девушки, Кастилос сказал:
— Я не нуждаюсь в благодарности. Делаю то, что нужно, вот и все. Если хочешь — можешь ругаться. По твоим интонациям все равно будет понятно, что ты имеешь в виду.
Опустив взгляд, И рассматривала повязку.
— Я настолько простая?
— С теми, кому доверяешь, — да.
— А я тебе доверяю?
— Конечно. Мой яд тут совершенно ни при чем.
— Так почему для тебя так важно меня спасти?
Кастилос отвернулся, посмотрел в окно. Принцессе показалось, что кучер везет их куда-то не туда, но она смолчала. Доверилась.
— Я обещал Эмарису.
— Только поэтому?
— Нет.
Кастилос заглянул принцессе в глаза:
— В доме Освика я перечитал все летописи, хроники. Во время Первой Великой Войны был один случай. Вампиры пошли на крупные людские поселения. В числе прочего они разгромили несколько сурий. Это древние молельни, что-то вроде храмов Солнца. Насколько я понял, главной частью сурии было круглое окно, составленное из стекол разного цвета. Так вот, один из людских предводителей успел спасти осколок зеленого стекла. Маленький, ничтожный осколок, в котором слилось все, что было создано людьми прежде. Он поднимал этот осколок над головой, и люди шли в атаку снова и снова, до самого конца. Все остальные сдались, но жалкий отряд безоружных людей сражался, веря в осколок зеленого стекла сильнее, чем мы — в Алую Реку.
— А я здесь с какого бока? — удивилась Ирабиль.
— А ты — тот же самый осколок. Те, кто верит в тебя, пойдут до конца, а может, и дальше. Если тебя не станет… Мышиная возня останется мышиной возней. Незаслуживающим внимания недоразумением, о котором никто не напишет в хронике.
Исчезло, растаяло чувство ненужности, потерянности, не оставляющее принцессу последние дни. Левмир, Аммит, Сардат быть может… Где бы они ни были, она для них важна.
— А сам-то ты веришь в осколок? — тихо спросила Ирабиль.
Кастилос вздохнул.
— Обязательно тебе любой разговор доводить до конца?
— Скажи. Мне важно.
— Ну… Я ведь здесь, да? Делай выводы сама. Я — только по облизываниям. Разжевывать и в рот класть — не моя забота.
— Ну и где это мы? — спросила Ирабиль, спрыгнув на землю.
Карета остановилась перед высоким зданием из светлого кирпича. Стрельчатые окна, на каждом — занавески. Над каменным крыльцом — массивный навес, подпираемый резными колоннами.
— Граф Ливирро повелел доставить сюда, — сказал кучер. — Велел передать вам бумагу.
Кастилос развернул протянутый листок, пробежал глазами по строчкам.
— Наша новая гостиница, — сказал, кивнув на здание. — Опять в одном номере. Рада?
Принцесса вошла первой, держа в руке саблю. Увидев оружие, слуга в красном пиджаке за стойкой нахмурился. Когда же появился Кастилос, закинув на плечо меч Киверри, лицо человека посерело.
— Чем могу быть вам полезен? — пролепетал он, переводя взгляд с принцессы на Кастилоса и обратно.
— Расслабься, это мои пассажиры! — послышался знакомый голос.
Повернувшись, И увидела Роткира, спускавшегося по устланным ковром ступенькам. Кастилос отдал бумагу человеку в пиджаке, и тот принялся строчить в толстенной книге.
— Номер готов, все ваши вещи там, — сказал Роткир, подойдя ближе. — Ничего себе! Можно полюбопытствовать, зачем тебе такая дура?
Смертельно обиженная И чуть было не высказала Роткиру все, подкрепляя слова взмахами сабли, но, проследив за его взглядом, поняла, что он имеет в виду меч.
— Это? — Кастилос легко подбросил оружие. — Так, на всякий случай. Вдруг кто-то будет задавать много лишних вопросов.
Роткир покачал головой:
— Знаешь, у тебя, похоже, очень серьезные проблемы. Насколько же все плохо, если тебе нужно вот такое, чтобы почувствовать себя мужиком?
— Я женщина, — «признался» Кастилос. — Приходится вертеться по-всякому, чтобы принимали всерьез. Помоги-ка.
Роткир едва не упал под тяжестью меча, но, скрипя зубами, понес. Ирабиль прятала улыбку, поглядывая на него. Кастилос налегке шел впереди, уже добрался до первой площадки.
— Какой этаж? — спросил он.
— Второй, — прохрипел Роткир.
— Жаль.
Прошли длинным коридором, застеленным алой ковровой дорожкой. Возле одной из дверей Роткир остановился, привалив меч к стене. Забренчали ключи.
— Тебе нужно больше отжиматься, — посоветовал Кастилос. — Начинай утром и продолжай до вечера. Месяца через два-три забегай, возьму оруженосцем.
— Шел бы ты, кровосос, — огрызнулся Роткир.
— Ну, хоть в смелости тебе не откажешь.
Кастилос толкнул дверь, вошел в номер, за ним последовала Ирабиль. Роткир, шипя от натуги, втащил меч и захлопнул дверь.
Ирабиль улыбалась, оглядывая помещение. Посередине два кожаных кресла, диван и столик из черного дерева. Слева и справа — кровати, отгороженные широкими экранами. Под ногами едва слышно поскрипывают плотно пригнанные, отполированные до блеска половицы.
— Твоя шконка справа, — сообщил Роткир, встав рядом с Кастилосом. — Заберешь эту дуру?
«Моя, значит, слева», — подумала Ирабиль. Сбросила сапоги. До чего же приятно ступать по гладкому теплому дереву! Кровать широкая, постельное белье свежее, пахнет цветами… Или это не белье пахнет?
На тумбочке у кровати в вазе раскинулся огромный букет. Ирабиль осмотрела его со всех сторон, потрогала пальцем круглые розовые цветы.
— Это лично от меня, — послышался за спиной голос Роткира. — В качестве извинений. Ну, за все. Не хотел обидеть, в общем…
Роткир прятал взгляд, убрал руки за спину и, кажется, покраснел. Ирабиль посмотрела на букет, на Роткира, пожала плечами.
— Спасибо.
— Да не за что, — пробормотал Роткир. — Ладно, пойду. Располагайтесь. Вечером забегу еще, проведать.
Когда дверь за ним закрылась, шаги стихли, Ирабиль позвала:
— Кас, подойди, а?
— В чем дело? — Кастилос сразу появился рядом. Он вертел в руках два комплекта ключей, пытаясь их расцепить.
— Вот, — указала на букет. — Я сказала: «Спасибо». Все правильно?
— Зависит от того, какой у тебя при этом был вид, — усмехнулся Кастилос. Ключи, наконец, расцепились, один Кастилос отдал принцессе.
— Растерянный, наверное.
— Тогда плохо.
— Почему? Что это значит? — забеспокоилась Ирабиль.
— Ты ему нравишься, вот что это значит. Дала добро на цветы — жди приглашения погулять. Потом первый робкий поцелуй. А потом изуродованный труп Роткира найдут в канаве.
— Почему? — ахнула И, слишком потрясенная финалом цветочного приключения, чтобы возмутиться остальным пророчествам.
— Ну а я-то здесь на что? — пожал плечами Кастилос. — Ладно, не забивай голову. Ты вроде хотела поспать? Ложись, вечером попробуем пробудить твою бессмертную сущность. Да, еще: здесь есть душ.
Ирабиль кивнула с обреченным видом.
— Там, на моей половине, за дверью, — пояснил Кастилос.
Кивнула еще раз.
— Ты… не знаешь, что такое «душ», верно?
Опять кивок.
— Пошли, покажу. Вот они, плоды правления вампиров, у тебя в голове.
Войско расступилось, пропуская возвращающегося ординарца. Левмир, впервые увидевший такое количество вооруженных, закованных в латы людей, забыл, зачем явился. Взгляд заметался. Сколько их здесь? Сотня или две? Много это или мало?
— Спасибо, что явились, — вырвал Левмира из задумчивости голос князя. — Надеюсь, испытание вас не пугает?
Левмир спешился. Внизу, возле самой деревни, точно такое же войско, а впереди, посередине между враждующими сторонами, десяток рыцарей в сверкающих доспехах. Как они там не запекутся, в жару такую?
— Вы пойдете в бой без доспеха, — продолжал князь. — Только с оружием. На кону — моя деревня. Если вас побьют, мне придется уступить.
— Убьют, — поправил ординарец. Князь метнул на него яростный взгляд:
— Не припомню, чтобы просил подсказывать!
Ординарец промолчал. Левмир всмотрелся в посеревшее лицо князя.
— Кажется, вам самому это не нравится, — заметил он. — Не хотите отказаться?
— О чем вы? — поморщился Торатис. — Просто устал стоять здесь, на жаре. Не будь я уверен в ваших силах — не заключил бы такого пари.
Левмир же понял по глазам князя, что плевать ему на деревню, на жару. А вот дорогой гость отчего-то стоит поперек горла.