— Пять штук. — Граф поцокал языком. — Хорошо. Ребята не подкачали, значит, чисты. А теперь о плохом.
Ливирро прыгнул, и Кастилос посторонился, уступая другу место на зубце.
— Когда ты вчера столь благоразумно рассказал о себе стражникам, Ринтер послал мышей в Кармаигс, я ничего не успел сделать. Сегодня он выслал еще пяток, а это значит, он решил что-то добавить. Не угадаешь, что это может быть?
Кастилос понурился:
— Маскарад ни к черту…
— Надеюсь, Ринтер не заметил уничтожения мышей, — кивнул Ливирро. — Ладно, не унывай, ты все сделал правильно. С принцессой Ирабиль здесь все равно пришлось бы хлебнуть больше горя, чем с твоей сестрой Ирией. Скажи лучше, что намерен делать?
Кастилос сел на краю зубца, свесил ноги над темнеющей бездной. Далеко внизу — редкие огоньки Варготоса. Четыре года назад огней было гораздо больше.
— Исполняя волю Эмариса, я шел за этими детишками половину зимы. Видел, как Эрлот уничтожает мир, и не мог ничего сделать, потому что… Потому что для меня многое значила просьба короля. Просьба Аммита. Моя собственная потребность исправить ошибки прошлого, искупить их. Но теперь Река смыла прошлое. Передо мной новая глава, и я хочу написать ее сам, так, как я этого хочу.
Кастилос повернул голову к Ливирро, который присел рядом.
— Я пришел сюда не только чтобы дать девчонке отдых. Я надеялся на тебя. Согласишься ли ты выйти из тени, если я скажу, что впереди — война. Не жалкая попытка отстоять кусочек прежней жизни, а Великая Война, итог которой перевернет все?
— И что за силы столкнутся? — Ливирро смотрел равнодушно. — Нет, про Эрлота можешь не рассказывать. Я знаю, что он за три года сделал из оравы бесполезных баронетов настоящую армию. Знаю, что лучшие бойцы разлетелись по графствам и обучили баронетов там. Знаю, что все перворожденные графы, каждый из которых может уничтожить легион, встанут за короля. Единственное, чего я не вижу, дорогой друг, так это силы, которая может ударить в ответ. Или ты надеешься решить все поединком с Эрлотом?
— Я мечтаю о поединке с Эрлотом. Его кровь и отрубленная голова снятся каждую ночь. Но ты прав, армия нужна. Поэтому я к тебе и обращаюсь.
Ливирро извлек из кармана пробирку и осушил ее. Повертел пустую склянку между пальцами, бросил вниз. Разбилась, не долетев до земли — порыв ветра брякнул ее о башню.
— Двадцать четыре графа, Эрлот и прекрасно обученная армия баронетов, — сказал Ливирро. — Добавим еще берсерков, от которых никто не знает, чего ожидать в случае войны. И ты обращаешься ко мне. Я польщен. По-твоему, у меня в подвале завалялась сотня перворожденных вампиров, недовольных режимом Эрлота? Дорогой друг, ты, боюсь, не понимаешь. Вся моя «армия», даже возглавь ее мы с тобой, не справится и с одним Эрлотом.
— Я дважды дошел до Реки, — напомнил Кастилос.
— А он родился из нее. И уже был стар, когда император Киверри изнасиловал невинную девчонку на глазах у родителей. Да, Кастилос, я сейчас говорю о своей матери. Говорю о себе, о наивном дурачке, что надеялся отомстить императору так же, как ты сейчас. Но я пал. Так же, как пали Эмарис, Атсама, Каммат, Варрэл, Аммит — сильнейшие из сильнейших. И только Эрлот, схватившись с Киверри, смог выстоять и повергнуть его в прах.
— Если все настолько плохо, то ради чего же ты играешь с ним в жмурки? Надеешься, он забудет и простит?
— Нет, — покачал головой Ливирро. — Видишь ли, я хочу бежать. Трусливо и подло бросить западный мир на растерзание господину Эрлоту и бежать на солнечный Восток, со всеми своими людьми. У нас есть знания и силы, думаю, мы сможем поладить с тамошними владыками. А со временем — как знать? — быть может, сумеем создать армию, способную противостоять Эрлоту. Впереди вечность.
Когда Кастилос опустил голову, графу показалось, будто он плачет. Но ветер подхватил и завертел вокруг башни заливистый смех.
— Прекрасно, Ливирро, великолепный план! — Кастилос несколько раз хлопнул в ладоши. — Мне правда очень нравится. Только вот… Видишь ли, если я все правильно понимаю, Восток сейчас идет сюда.
— Иногда судьба просто раздает нам плохие карты, — заметил Роткир, когда принцесса бросила на стол внушительных размеров веер. — Ничего не попишешь. Семь-ноль.
— Дурацкая игра! — Надулась принцесса. — Больше играть не буду. Никогда.
— Да ладно! — Роткир собрал карты и ловко перетасовал. — Ты так злишься, будто на щелбаны играли. Ну не хочешь гулять — не надо, ладно, забыли. Долг, конечно, платежом красен, но девчонкам простительно.
Спрятав лицо в ладонях, И боролась с желанием крикнуть: «Не хочу! Не надо!» Зачем только согласилась? Сама ведь настояла, чтобы сразу желание загадать, сама и согласилась на «часик погулять». Как будто кто другой вместо нее брякнул «да», а как опомнилась — поздно, первый раз уж продула.
— Я не обижусь, вот честное слово! — Голос Роткира стал еще мягче. — Слушай, моя задача — за тобой присматривать, пока твой брательник дела решает. Я могу вообще молча в углу сидеть и присматривать, хочешь — угол выбери, только про бутылку больше ужасов не рассказывай.
Не поднимая головы, И прикусила губу. Отчего же так стыдно? Никогда так стыдно не было, как сейчас. Будто к ней как ко взрослой отнеслись, а она себя как малышка несмышленая ведет. Ну что такое, в самом деле, этот «часик»?
Принцесса показала Роткиру ставшее пунцовым лицо. Роткир, правда, смотрел куда-то в сторону и хмурился, будто вот-вот разревется и убежит. От этой мысли сердце принцессы дрогнуло.
— Ну и где мы будем гулять? — Она попыталась улыбнуться.
Ответа Роткира она сперва не расслышала. Вернее, не захотела в него поверить. А когда вновь раскрыла рот, он повторил громче:
— Заткнись.
Ветер обиды налетел и стих, уступив место испугу, когда стол вместе с картами и бутылкой отлетел к окну. Роткир вскочил на ноги, двигаясь быстро, быстрее, чем положено человеку. Стремительный бросок, и его пальцы сжимают запястье принцессы. Рывок — спиной она ударилась в стену, каким-то чудом перелетев через спинку кресла.
— Что… — Возглас превратился в писк. Роткир прижался спиной к принцессе так плотно, что она не знала, от чего же кружится голова — от того, что сдавленной грудью почти не получается вдохнуть, или от этой немыслимо-дерзкой близости.
Вскинула руки — оттолкнуть, отбросить! — но замерла, коснувшись плеч Роткира. Руки задрожали.
Из-за экрана, отделившего основную часть комнаты от спальни принцессы, поверх него, под ним просачивались густые, как вата, струи тумана. Роткир шевельнулся, и в правой его руке блеснул большой, хищно изогнутый нож. Пока еще бесполезный.
— Так. — Ливирро выпил еще одну пробирку и с силой бросил ее вниз. На этот раз она долетела до земли, проскользнув между порывами ветра. — Значит, вот какой ваш великий план. Притащить Эрлоту столько жратвы, чтобы он лопнул. Попробую найти слабое место. А что если он… Ну, не сразу все съест? Оставит на черный день?
— Я понял. Ты не собираешься вступать в войну. Оставим это.
— Кастилос! Я хочу, чтобы ты проснулся. Никакой войны нет и быть не может. Приди с востока Тысячи Тысяч, они падут, не дойдя до Кармаигса, или сдадутся. Ну как мне тебе объяснить, что вампиры не ведут войны подобно людям? Несчастные даже не успеют понять, что их убивает.
Но Кастилос уже смотрел в сторону гостиницы, всем видом показывая, что утратил интерес к беседе.
— Любопытный у тебя паренек, Ливирро. Я его сегодня чуть-чуть испытал. Складывается впечатление, будто он не знает.
— Не знает. И не узнает, пока я не сочту нужным.
Кастилос покачал головой, обдумывая ответ.
— Удивительные дела творятся в Варготосе. И что, никто не догадывается? Ринтер?
Ливирро улыбнулся.
— Ринтер слишком прямолинеен, чтобы раскусить подобную интригу. К тому же я стараюсь не оставлять их наедине. Роткир — мое секретное оружие, на всякий случай. И я надеялся скоро его использовать. Но теперь появилось оружие посильнее.
Кастилос взглянул на графа с любопытством.
— Да-да, дорогой друг. Речь о тебе. Я хорошо вас принял, вы сыты и одеты, облачение, подобающее статусу, поспеет со дня на день. Не хочешь оказать ответную услугу?
— Все зависит от того, что это за услуга.
— Отличный способ для тебя испытать силы. Видишь ли, Ринтер — явный, он в открытую шлет отчеты в Кармаигс. Но я точно знаю, что в Варготосе присутствует несколько шпионов. Эти твари прикидываются людьми, суют нос не в свои дела… Настоящими делами заведует Роткир, а он не позволит проникнуть туда ни одному вампиру. Но, как ты понимаешь, снявшись с места, я не потащу за собой этот груз. Нужно раскрыть их как можно быстрее, в идеале — вообще одновременно, чтобы задуматься не успели.
— Есть какая-то приманка, чтобы всех выманить?
— Есть. — Рука Ливирро похлопала Кастилоса по плечу. — Очень скоро Ринтер получит «ответ» от своего «господина». Повеление уничтожить мятежника Кастилоса. На тебя начнется охота, дорогой друг. Потому что наградой будет — лордство.
Кастилос вскочил на ноги, повел плечами, разминая суставы. Следуя старой привычке, он запустил ненадолго сердце, позволив крови разнести все услышанное по телу, впитав новые сведения. Один холодный разум — прекрасно. Только иногда нужно прислушиваться и к сердцу.
Сердце билось ровно, только одно его беспокоило:
— А ты сможешь обеспечить принцессе безопасность? Если я соглашусь?
— Мы уже готовим великолепный спектакль, — кивнул Ливирро. — Если не ошибаюсь, Роткир сейчас должен изо всех сил пытаться с ней подружиться, потому что именно он будет за ней присматривать. Не переживай, так все будет выглядеть для нее. За Роткиром присмотрят другие. Итак, какой будет ответ? Прежде чем скажешь, добавлю: я приглашаю вас с собой. Уйдем вместе, начнем все с самого начала.
И снова Кастилос пропустил мимо ушей последние слова. Он остановил сердце и сейчас прислушивался к смутной тревоге, что вмешалась в размеренное течение мыслей.